Страница 4 из 109
Проводив глазами артиллериста, подполковник еще раз пробежался взглядом по карте, вздохнул и резко поднялся из-за стола.
—Казачьим разъездам — установить визуальный контакт и вести непрерывное наблюдение за противником. Отправить в Порт-Артур подробное телеграфное сообщение. Просить генерала Стесселя поторопиться с эвакуацией гарнизона. Мы будем держать позиции, пока последний эшелон не проследуют к Мукдену… Но у меня всего две батареи и один батальон, а если верить китайцам, сюда идет не менее двух полков, так что пусть поторопятся… Ну а нам, господа, — обратился он к оставшимся офицерам, — самое время прогуляться по свежему воздуху на рекогносцировку.
Позиции на господствующей над станцией Дашичао Стрелковой горе начали отстраивать год назад. Поначалу сами укрепления и порядок их возведения для подполковника были незнакомыми и малопонятными. Вместо привычных по Михайловской академии люнетов, редантов и эполементов — ломаная линия траншей с бойницами в бруствере и блиндажами через каждые полсотни шагов. Странные и непривычные артиллерийские капониры, изначально даже не предусмотренные для стрельбы прямой наводкой, где сейчас стояли модернизированные — с противооткатными механизмами — 87мм пушки на поворотной раме. Командиры батарей штабс-капитаны Андреев и Янушевский уже проверяют связь с корректировщиками. До передового наблюдательного пункта на железнодорожном холме — чуть больше версты. Связисты и артиллеристы вместе тестируют полевые телефоны Голубицкого, прозванивают линии, тянущиеся на метровой глубине под железнодорожным полотном до передовой НП. Щелкает тумблерами коммутатор на центральном командном пункте. Штаб укрепрайона строили особенно долго, пряча в тело горы, закрывая армированным бетоном, тщательно маскируя под рельеф местности. Все работы — только ночью и только силами специальной военно-инженерной команды. Но зато и получилось на славу. КП вписан в рельеф горы идеально.
Подполковник взбежал на железнодорожную насыпь, придирчиво осмотрел пулемётные гнёзда. Если бы он не знал их, как свои пять пальцев, вряд ли смог разглядеть. В голове всплыли строчки наставления по использованию главного оружия его гарнизона: “При наступлении пулеметы в большинстве случаев применяются для фронтального обстрела впереди лежащих целей. При обороне же они представляют собою огневое средство для действия преимущественно во фланг. Всегда нужно стремиться к фланкирующим действиям.”
Леонид Вильгельмович покрутил головой и улыбнулся лёгкости, с которой всплыл в голове текст секретной книжицы, читать которую можно было только в учебном центре. Он, как и другие офицеры, желающие остаться на службе, весь прошлый год, словно юный кадет, не только зубрил новые уставы наставления, но и сдавал экзамены по теории и практике применения. ”Тактика пехоты в обороне и в наступлении”, “Наставление по полевой службе штабов”, “Инструкции по взаимодействию родов войск”, “Наставление по использованию средств связи”, “Руководство по оборудованию оборонительных позиций ДОТами, ДЗОТами, колючей проволокой и самовзрывающимися фугасами”… Принимал у подполковника экзамены добрейший генерал Зарубаев, закрывший глаза на некоторые огрехи подчиненного, поэтому проскочить удалось с первого раза. А вот у самого генерала, как и всех военачальников, начиная с полковников, экзамены принимал лично государь и резал без всякой оглядки на старые заслуги. Количество “оставленных на повторную переаттестацию с временным отстранением” и даже уволенных без прошения среди них было ужасающим — три четверти генеральских должностей осталось вакантными…
— Господин подполковник, разрешите обратиться? — к начальнику укрепрайона спешил запыхавшийся связист.
Такое обращение тоже было новым. “Ваше благородие” оставили только для георгиевских кавалеров, “Ваше превосходительство” — для кавалеров совсем новых орденов — Кутузова и Суворова, Ушакова и Нахимова…
—Да, слушаю, подпрапорщик.
—Мукден сообщение принял. Крепость не отвечает!
— Продолжайте вызывать. Семь батальонов — не иголка в стоге сена… Что-то ещё?
— Ставка объявила о смене шифра на красный и просит слать донесения по беспроволочному телеграфу каждые два часа..
Подполковник удовлетворенно кивнул. Это означало, что в Москве заработало Оперативное управление Генерального штаба и теперь через немыслимые расстояния связисты будут непрерывно передавать информацию с мест, а штабисты — непрерывно наносить на карту империи свежие данные по каждому батальону — местоположение, текущую задачу, направление движения, потери, боезапас, а также информацию о противнике, которой обладает каждое подразделение. Информация будет обновляться 12 раз в сутки. В таком случае есть надежда, что никого не забудут в суматохе, и их боевая работа, а может быть и смерть на поле боя не будет напрасной.
Сутки спустя
Капитан J.Kean Bart презрительно посмотрел на знамя первой Бейянской дивизии, развевающееся над его боевой колесницей, скривился, как от недозрелого лимона и поспешно отвернулся. Видеть над башней английского морского орудия флаг этих желтолицых варваров было невыносимо. Да и вообще участвовать во всем этом маскараде потомственный военный, гордо добавляющий к своему имени приставку “сэр”, считал неуместным и унизительным. Его бронепоезд, вооруженный "длинной 12-ти фунтовой"- 12 pr 12 cwt QF, швыряющей трехдюймовые гранаты аж на девять тысяч ярдов, в одиночку мог прогуляться по всем русским станциям и мокрой тряпкой загнать их гарнизоны обратно в русскую тайгу, но политики играли в свои игры, поэтому приходилось наступать песне на горло и изображать добровольцев-волонтеров, сражающихся за китайцев, освобождающих свою землю от русских интервентов — то есть прямо намекать царю на русских добровольцев, воюющих за буров. Теперь приходится сидеть на солнцепеке и ждать, когда закончится этот восточный политес — парламентёры, уточнение полномочий, переговоры, вручение китайцами местному русскому начальнику ультиматума о капитуляции, опять парламентёры… Счастливый человек — командир десанта и всех гламорганских йоменов майор Уиндем-Куин, отмеченный в Африке орденом «За выдающиеся заслуги». Он в своей стихии и с интересом смотрит на маневры идущего в авангарде китайского полка Бэйянской армии. Майор, нигде, кроме Англии и Африки не бывавший, увидев прусскую форму и вооружение китайцев, сделал охотничью стойку на эту помесь бульдога с носорогом — востока с западом. А капитану Барту зоопарк не интересен. Он насмотрелся на него в Индии. Не представляет, что может быть нового-интересного у этих китайских-русских-японских дикарей? Они даже на лицо все одинаковые… Капитан приподнялся на цыпочки, приглядываясь к отчаянно семафорившему адъютанту китайского полковника. Ну наконец-то, долгожданный сигнал! Теперь можно повеселиться! Орудие, к бою!
Решительные реформы, затеянные императором, застали штабс-капитана Гобято(**) на последнем курсе Михайловской артиллерийской академии, и Леонид с первых же дней стал их яростным адептом. Стрельба с закрытых позиций, вычисление вражеских батарей по трассировке и акустике, управление огнём специально подготовленными корректировщиками, настолько увлекли молодого офицера, что он не раздумывая подал рапорт на включение в специальное подразделение артиллерийских разведчиков. Почти год теоретические занятия перемежались с пытками и издевательствами на полигонах, где ветераны англо-бурской войны и казаки-пластуны, наглядно демонстрировали, чем отличается хороший разведчик от мёртвого. А еще требовалось приобрести навыки работы с полевым телефоном, беспроволочным телеграфом, морским семафором, сигнальными ракетами, приобрести навык наводить на цель по ориентирам, не видя противника и дистанционно корректировать огонь орудий. И вот сегодня — проверка всех его теоретических знаний. Высота, на которой оборудован тщательно замаскированный наблюдательный пункт, оказалась на правом фланге развернутого в четыре батальонные колонны китайского полка. В тылу китайцев — прямо напротив НП штабс-капитана — пыхтел вражеский бронепоезд, водя жалом длинноносой морской трехдюймовки.