Стальная империя

—И какие выводы сделали лично Вы, Джон? В чем причина такого безрадостного начала для наших друзей с Туманного Альбиона?

— Этот, с вашего позволения, погром основан прежде всего на превосходстве русских в боевой подготовке — русский царь сумел сохранить костяк старослужащих комендоров, и за прошедший год русский флот практиковался в стрельбе больше, чем за предыдущие пять лет. Ни один флот больше не тренировался с такой интенсивностью. Хорошая выучка артиллеристов стала залогом того, что новые орудия новыми снарядами не только стреляют, но и попадают. И это — очень трудновоспроизводимое преимущество, джентльмены…

Лейтенант позволил себе смочить губы в кофе и торопливо продолжил.

—Технические новинки, усугубляющие преимущество русских моряков — радиосвязь, дальномеры и новая артиллерия. Но, повторюсь, все это железо становится смертельно опасным только в опытных руках….

—Спасибо Джон, — остановил офицера Рокфеллер, — мы безмерно благодарны Вам за столь ценную и систематизированную информацию. Можете быть свободным.

Когда лейтенант вышел, Рокфеллер плотно закрыл за ним дверь и быстрым взглядом окинул сидевших за столом. Вандерлип, Варбург, Шифф образцово держали паузу, отдавая инициативу Рокфеллеру, как самому креативному и активному в их компании.

—Ну что ж, джентльмены, весы качнулись в сторону России, — голосом ведущего шоу, провозгласил владелец Стандарт Ойл, — а это значит, что пришла пора их качнуть в обратную. Джейкоб! Ваш выход! Точнее не ваш, а так нежно опекаемых вами революционеров. Нужно подарить союзникам, изнемогающим в битве с медведем, какое-то оптимистичное известие!

—Наконец-то, — проворчал Шифф, не скрывая своего удовлетворения, — честно говоря, джентльмены, я прогнозировал такое развитие ситуации и поэтому…кхм… отдал некоторые распоряжения сразу после нашей первой встречи. Все фигуры на доске уже расставлены, осталось только послать одну короткую телеграмму…

Неделю спустя. Броненосец Потёмкин.

Приучить русского человека к бдительности почти невозможно. Но когда это все-таки получается, мало не покажется никому. Исключение — свои. Они всегда даже не выше закона, а где-то сбоку от него. Снискают хлеб насущный, пользуясь особо привилегированным статусом. Видимо, глубоко общинная, выработанная веками ментальность приучает доверять «своим». А если ты «не свой», то не плачь и не обижайся.

Даже «их благородия», казалось бы, не имеющие опыта деревенской или фабричной круговой поруки, быстро сбиваются в стайки по происхождению и убеждениям, стараясь без крайней необходимости не иметь дел с людьми не своего круга. “Не свои”, называемые красивым французским словом “парвеню”, платят отторгнувшему их обществу той же монетой, охотно рекрутируясь в нигилисты и криминал. Впрочем, границы между этими двумя социальными группами всегда были очень условными.

Один такой «не свой» — не по происхождению, а по духу, в мечтах своих воображающий себя денди с неподвижной верхней губой, на брегах Внутренней Темзы спустился в пороховой погреб и аккуратно положил небольшой ящичек в нишу между двух пеналов с усиленными пороховыми зарядами. Он аккуратно выдернул металлический стерженек, долженствующий привести в действие пятичасовой замедлитель, и полез по скоб-трапу вверх, на палубу.

Сейчас он сдаст вахту и направится на берег. Комната в пансионе мадам Шепетовкер имеет второй выход во двор, а рыбацкая одежда вполне гармонирует и с черным ходом, и с извилистыми улочками, и с румынской рыбацкой лайбой, которая, как обещал ему друг Джеффри, доставит его в Констанцу. Ну а там — респектабельный и вполне почитаемый в нейтральной стране американский паспорт, железнодорожный билет до Кале, каботажный пароходик… Как венец всех трудов, не такой уж скромный пенсион и маленький домик в Западном Сассексе…

Он не додумал: когда джентльмены предпочитают не оставлять следов, пятичасовые замедлители срабатывают уже через три минуты, поэтому офицер, заложивший адскую машину в пороховой погреб новейшего броненосца «Князь Потемкин-Таврический», погиб одним из первых. Следов не осталось. А пенсион и домик в Западном Сассексе, проведенные по соответствующей документации, не пропадут, но достанутся они более достойному данной недвижимости джентльмену. В конце концов, жизненные интересы Империи ничуть не противоречат частным интересом лучших ее представителей.

В это же время. Мукден.

Железная дорога, соединяющая Харбин с Порт-Артуром, а также находящийся на полпути Мукден — это граница между знаменитыми сопками Маньчжурии и менее знаменитыми маньчжурскими, заманчиво плодородными равнинами. Местность перед самым городом почти под прямым углом рассекает шумная речка Хунхэ, создавая преимущество защищающимся и дополнительную головную боль — нападающим.

Вся конфигурация местности и положение города располагают к строительству долговременных оборонительных сооружений по северному берегу реки, опирающемуся своим левым флангом на господствующие высоты с подвижными резервами на правом равнинном участке обороны.

Именно такая директива Ставки лежала в сейфе генерал-майора Леонида Константиновича Артамонова, командира 31-й пехотной дивизии. Ему поручалась оборона Мукдена. Артамонов был не паркетным военным. Назначенный в 1897 году начальником конвоя русской миссии в Абиссинии, как военный советник и представитель негуса Менелика II, он совершил успешную военную экспедицию к Белому Нилу с войсками Абиссинии, противодействовавшими Британской колониальной экспансии. Таким образом, Леонид Константинович в 1902 году был самым опытным военачальником, знавшим тактику и особенности англичан, а равно — театр военных действий Маньчжурии, поучаствовав в подавлении восстания ихэтуаней и возглавив штаб Южно-Маньчжурского отряда. Выбор его в качестве военачальника, первым встречающего британский и японский корпуса вторжения, был логичным и одобряемым.

Прибывший на усиление со своей лейб-гвардии 1-ой артиллерийской бригадой полковник Ляпунов относился к послужному списку генерала если не с пиететом, то с достаточным уважением, поэтому к первой встрече готовился тщательно и придирчиво. Отрепетировал перед зеркалом всё, что должен был сказать, внимательно осмотрел свой внешний вид, перекрестился и надвинул на глаза головной убор.

В штабе, вопреки ожиданиям, было пустовато.

—Его высокопревосходительство изволили отбыть на рекогносцировку, — по старорежимному доложил адъютант и вопросительно уставился на полковника. — Изволите ждать?

—Ну так торопиться всё равно некуда, — полковник снял фуражку и протер платком мокрый лоб. Солнышко уже пригревало и мундир, вполне подходящий для Петербурга, в этом влажном и жарком климате откровенно тяготил.

—Тогда прошу сюда, — широким жестом адъютант распахнул дверь в зал совещаний, — вам не будет одиноко. Подполковник Леш тоже ждёт приёма.

—Леонид Вильгельмович? Собственной персоной? — громогласно удивился Ляпунов с порога. — Простите, мы не представлены. Полковник Ляпунов, прибыл только что с артиллерийской бригадой, еще старого штата, два дивизиона — почти полсотни трехдюймовок.

— С такой силищей можно и повоевать, — Леш был откровенно смущен вниманием лейб-гвардейца, — но откуда Вы меня знаете?…

— О Господи, Леонид Вильгельмович! О вас все газеты пишут! “Триста спартанцев подполковника Леша”, “Герои Дашичао”. Да что там газеты! Рассказ о том, как вы со своим батальоном неделю держали целую японскую дивизию, уже превратился в легенду, в эпос…

—Ну не дивизию, а всего два полка, хоть и усиленные железнодорожной артиллерией, и не неделю, а всего четыре дня….

—Да полно-те, Леонид Вильгельмович! Не прибедняйтесь! На фоне Порт-Артура ваши действия заслуживают самой высокой и громкой оценки!

Леш заметно помрачнел. Капитуляция Порт-Артура, вокруг которой ходило множество слухов и сплетен, черной кляксой расползлась по всей русской армии. В предательство подполковник не верил. Зато знал о головотяпстве и разгильдяйстве, помноженных на эффект неожиданности. К нему в Дашичао все четыре дня выходили группами и поодиночке солдаты и офицеры гарнизона, не пожелавшие мириться со спуском флага и самостоятельно пробивающиеся на Запад, но никто не смог внести ясности. Что произошло и почему?