Страница 3 из 10
Что они сделают, когда обнаружат, что я несколько отличаюсь от других пассажиров лодок? Лучше всего затаиться. Может, прикинувшись мёртвой, мне удастся что-то прояснить, пока притворство не раскрыли?
Отчётливо ощутила момент, когда лодку притянули к борту корабля — она об него ударилась. Вместе с ударом трепыхнулось сердце. Как её подняли — тоже прочувствовала: сопровождающие этот процесс выражения, данный мне Исидой переводчик, перевёл как нецензурную брань. А потом, также матерясь, матросы затолкали посудину в какое-то помещение и оставили. Я продолжала верить, что хоть что-то прояснится, но монстры пока не сказали ничего полезного.
А ещё к мозгу вернулось желание порассуждать. Он принялся усиленно вспоминать, ассоциировать и предполагать, куда именно я попала, подсовывая картинки из прожитой жизни. Такие похороны я видела в фильмах: лодки назывались дракары, а отправившихся на них в свой последний путь умерших ярлов, кажется, ещё и сжигали… Вроде бы так хоронили викингов. Исида отправила меня в Валгаллу? Меня сейчас ещё и огнём обработают? Сердце опять застучало, как ненормальное, но я вовремя вспомнила, что демоница говорила про какой-то Элмез, и попыталась успокоиться.
Вовремя!
Сначала послышалась ругань и топот ног, а потом и моя лодка дрогнула от того, что рядом уронили что-то тяжёлое. Судя по всему — очередной улов.
— Осторожнее, Глох, держи крепче! Не видишь, она и без тебя скоро развалится! На луцевом рынке и так кризис после войны в Лимбосе. Осторожнее давай.
— Чтоб им! — с жаром поддержал неведомый Глох, а я навострила уши. — Бездушные вообще упали в цене, а мне так нужны элимы!
— Всем нужны, — проворчал его собеседник, — поэтому давай-таки аккуратнее. Некроманты-стервятники баб больше ценят, даже старых, возможно, и эту купят.
— Надеюсь, Мырх, надеюсь, хотя сомневаюсь на счёт этой… — монстр что-то пнул и сделал пару шагов. — А вон за эту красотку мы получим кучу бабла.
Клянусь, я себя красоткой никогда не считала, но почему-то сразу поняла, что речь идёт обо мне. И не ошиблась. Второй монстр, сделав несколько тяжёлых шагов, присоединился к первому, и они застыли над моей лодкой, ну или гробом — я тут же принялась вновь про себя молиться…
— Да, ты прав, хороша. Интересно, из какого она мира? Одежда странная такая.
— Да какая разница? Главное, смотри, какая свежая, с руками оторвут! — Я чувствовала себя курицей на прилавке, и меня опять замутило. — На таких всегда есть спрос.
— Согласен, может, благодаря одной этой бездушной весь поход окупится, Мыгх. У моей Брыды всего месяц остался до дня определения.
— Ой, да не ной! — Монстры развернулись и потопали к выходу. — Даже если не успеешь, вам дадут отсрочку. Думаешь, твоя Брыда нужна альфам?
— Че-го? Хочешь сказать, что моя Брыда недостаточно хороша? Да я тебе…
Голоса отдалялись, пока совсем не стихли.
Что я поняла? Ни хре-на! Вообще ничего, кроме того, что наши тела команда собирается продавать на рынке оптом и в розницу некромантам-стервятникам. Это, интересно, они их так обзывают, или те на самом деле оборотни? Про альф ещё каких-то говорили. Офигенная перспектива.
Теперь меня колотило уже по нескольким причинам: от отпустившего после ухода матросов напряжения, осознания, что я попала в этот мир в качестве трупа, и от того что я совсем не знала, что делать.
Выждав десять минут, в которые больше в трюм с гробами — будем называть вещи своими именами — никто не заходил, я, наконец, решилась на вылазку. Как ни странно, в голову полезли мысли о моём новеньком любимом салоне, оставленном на Земле, о сотрудниках — что с ними теперь будет? О том, как я правильно сделала, что вовремя развелась с Серёжей, не родив детей, и про то, что, слава богу, не успела взять кошку. Они, эти неуместные сейчас мысли, грозились загнать меня в истерику, но я понимала, что пока этого делать категорически нельзя — на кону жизнь. Я обязательно поплачу и поору, но только когда окажусь в относительной безопасности. Я чувствую своё тело, моё серое вещество усиленно работает, сердце бьётся — значит, я жива, и следует это состояние сохранить.
Внутренне собравшись и прикусив щёку, я с трудом выбралась из своей цветочной колыбели — мышцы еще плохо слушались. Корабль качало из стороны в сторону, ну и меня вместе с ним. Едва успела подхватить падающие штаны — чёрт! Чуть в них не запуталась! — с трудом нашла точку опоры и привалилась к стене. Завязала резинку на талии потуже и побежала на цыпочках к выходу. То, что верх костюма еле держится на одном плече, было уже радостью, его я так и оставила болтаться.
Дверь открыла беззвучно — не знаю, как мне удалось это сделать трясущимися руками. Осторожно выглянув в коридор — или как он там называется по-морскому? — поняла, что корабль вернулся туда, откуда выплыл — в тайный проход между скалами, за водопадом. Вокруг стояла кромешная тьма, и только звук падающей воды неприятно бил по нервам. Это заставляло тонкие волоски шевелиться. Жуткое ощущение, честно говоря. Непривычное. Неконтролируемая дрожь содрогнула моё тело, заставив на миг впасть в ступор. Я просто не могла решить, что делать: вернуться в лодку и выжидать дальше или рискнуть пробежаться по своему временному пристанищу?
Внезапная яркая вспышка, осветившая пространство, всё определила за меня. Она показала, что палуба абсолютно пуста, и лишь на капитанском мостике кто-то раскачивается, стоя ко мне спиной и занятый своим делом. Я пришла к окончательному выводу: нужна разведка.
Сделала первый робкий шаг. Потом второй, смелее, по стеночке, на ощупь, пригнувшись, стала пробираться вперёд. В тот момент мне больше всего хотелось покинуть судно, оказаться где-нибудь в безопасном месте и в одиночестве всё обдумать. Мне просто был нужен план! Я люблю планы! Я их всегда любила! Чёткие, спокойные и взвешенные рассуждения — вот что сейчас мне было необходимо, как воздух. Поэтому я приложила к достижению цели все усилия…
До борта корабля добралась на четвереньках, а потом осторожно по нему поднялась. Глаза немного привыкли к темноте и уже угадывали очертания предметов. Проклятье! Скалы совсем близко, буквально в двадцати сантиметрах. Я не понимала, каким чудом корабль их не задевал, а уж о том, чтобы выпрыгнуть в эту узкую щель и выжить, не могло быть и речи.
Мысленно выругалась самыми грязными словами и тенью заскользила дальше — вдруг удастся нырнуть с кормы? Отчаиваться я не собиралась.
Внезапно путь мне преградил разливающийся из окна какого-то помещения свет, а через миг донеслись и голоса.
— Ха! Вот тебе дубль и тройка!
— Да ты мухлюешь, Шерд! Признайся, ел корень жрыха? — некоторые слова мой переводчик идентифицировать не мог, видимо аналог не находился, но я догадалась что матросы играют в какую-то азартную игру.
— Не жрыха я не ел! Бабки гони!
— Ты без элима меня оставил, прохвост!
— Я не виноват, что ты не видишь берегов.
— А ты их видишь? — голоса у монстров были им под стать. Такие же противные и грубые.
— Кстати, о берегах. Через полчаса причаливаем, айда по местам.
В каюте матросов было несколько, но сколько именно, можно лишь гадать. Я осторожно попятилась подальше от этого места и вдруг спиной наткнулась на что-то большое и тёплое. Живое!
— А-а-а! — заорала, подпрыгивая и разворачиваясь в полёте на сто восемьдесят градусов.
— А-а-а! — вторила мне басом вставшая на пути преграда.
В тот же миг дверь, где кучковались матросы, с грохотом распахнулась, и они высыпали в коридор, держа в руках зажжённые фонари. Вокруг в одночасье сделалось светло…
— Луцевы копыта! Бездушная! — с придыханием выдал кто-то первым, и понеслось.
— Кто поднял бездушную?
— На судне стервятник?
— Она не ледяная, клянусь рогами Луция! У неё кожа на ощупь, как у живой! — это верещал тот, на кого я налетела.
Удивительно, но зеленоватые в свете фонарей матросы испугались меня ещё сильнее, чем я их, и истерили, как бабы на базаре.