Сказка на ночь

Закуска. Основное блюдо. Десерт. Полная программа блюд, а после — прогулка пешком по ночному Мюнхену. Рука об руку. Жаркие поцелуи. Тесные объятья. Близость опьяняет.

Квартира встречает нас уютным полумраком. При входе вспыхивает автоматическая подсветка. Пространство озаряется мягкими серебристыми всполохами.

Мы не способны отлипнуть друг от друга. Губы слиты в дурманящих поцелуях, пальцы одержимо скользят по телу. Трудно разобрать, кто сегодня правит. Огонь или лед. Вдоль позвоночника струится электрический ток.

Мои колени подгибаются, но Рустам подхватывает, не позволяет упасть, подталкивает к огромному комоду, вжимает в твердую деревянную поверхность мускулистым телом. Я могу четко прочувствовать каждую его мышцу. Живое железо пульсирует под горячей гладкой кожей. Жар не скрывает даже несколько слоев одежды. Пробую снять с него пиджак, но мужчина ловко перехватывает мои запястья, чуть отстраняется и покрывает клеймящим поцелуем каждую руку.

— Некуда спешить, — хрипло произносит он.

Разворачивает меня лицом к деревянному комоду. Сам прижимается сзади. Прямо по курсу мерцает зеркало, отражая слияние наших теней.

— Моя принцесса, — шепот ударяет в затылок.

Рустам за секунду умудряется распустить тугой пучок на моей макушке. Медленно выпрямляет спутанные локоны, пропускает сквозь пальцы. Склоняется, жадно вдыхает аромат моих волос. В этом простом жесте столько затаенной страсти, что у меня враз перехватывает дыхание. Рефлекторный трепет разливает по телу.

Он такой темный. Огромный. На его фоне кажусь невероятно хрупкой. Фарфоровой. Дьявол за моей спиной. Личный. Мой.

Я опираюсь ладонями о прохладную поверхность комода. Отчаянно стараюсь удержать призрачное равновесие. Сердце бьется о ребра до такой степени мощно и гулко, что мне становится больно.

Рустам перебирает мои пряди. Заплетает волосы в косу. Каждое движение обостряет накал до предела, оголяет нервы, обнажает чувственность.

Я и не подозревала, что это может ощущаться так. Дико интимно. До жути горячо. Он ничего особенного не совершает. Однако мой рассудок плавится.

Наивная. Думала, ему захочется одежду срывать, играть с причудливыми ремешками на комплекте нижнего белья. Нет. Его главный интерес — я. Остальное лишь декорации.

Рустам наматывает косу на кулак. Тянет назад. Горячие губы накрывают мою шею, запечатлевают обжигающий поцелуй, бьют прямо в пульсирующую артерию.

— Юля, — шепот будоражит. — Верь мне. Всегда. Что бы не происходило вокруг, даже если мир сойдет с ума. Доверяй до самого конца.

Слова Рустама будоражат. Вызывают тревогу. Это похоже на затишье перед очередной бурей. У нас столько врагов. Они никак не успокоятся.

— А что должно произойти? — спрашиваю чуть слышно, не желаю рушить магию момента, но и от вопроса удержаться не способна, ведь я должна понимать, к чему готовиться.

— Будет грязно и жестко, — выдает Рустам, прикусывая мочку моего уха. — Но мы справимся. Если бы я знал, разрушил бы чужие планы, уничтожил на корню. Я бы не допустил ничего дурного. Для тебя. Никогда. Только тут ситуацию трудно взять под контроль.

— Ты чувствуешь, — судорожно сглатываю. — Подозреваешь, да?

— Есть догадки, — уклоняется от прямого ответа.

От этого становится еще страшнее. Однако его властные прикосновения гасят мой безотчетный испуг. Быстро подавляют вдруг вспыхнувший ужас. Под горячими невозможно не расслабиться. Разум плавится, завожусь все сильнее.

— Я бы хотела знать все, что знаешь ты, — выпаливаю, сквозь тягучий морок, застилающий сознание. — Расскажи, прошу тебя.

— Всегда помни главное, — накрывает мою ладонь, чуть сдвигает кольцо, обнажая старый шрам на безымянном пальце. — Моя жизнь в твоих руках.

— Моя, — повторяю в тон ему. — В твоих.

Старые признания не ржавеют. Наши чувства лишь сильнее крепнут. В этот миг особенно четко осознаю: не важно, как развернутся события дальше, мы связаны намертво. Вместе спаянны. Рука к руке. Душа к душе. И жизнь у нас одна на двоих. Бояться глупо.

— Я люблю тебя, — признания срывается с губ рефлекторно.

Рустам ловит мой взгляд в отражении зеркала. Молчит.

Его глаза пылают как никогда прежде, ослепляют, выжигают дотла. Пальцы проходятся по моему телу, пробуждая дрожь сладострастного предвкушения.

— Я, — говорит он. — Тебя.

— Что? — роняю почти беззвучно.

— Гораздо больше, чем люблю. Глубже. Даже не уверен, существует ли на свете подходящее слово для отображения.

Его губы проходятся по моей шеи. Помечают. Воспламеняют. Клеймят. Оставляют пылающие метки. Доводят до исступления. И в каждом поцелуе ощущается дикость. Голод. Жажда. Безумие. Каждый поцелуй как самое пылкое в мире признание.

— Я новое придумаю, — обещает Рустам.

— Я чувствую тебя, — улыбаюсь. — Это лучше всяких слов. Когда ты рядом. Как сейчас. Так близко, что становится трудно дышать. Но без тебя дышать вообще не выходит.

Он сминает меня в объятьях. Жарко. Жадно. Покрывает мое тело поцелуями. Жгучими. Требовательными. Прямо сквозь одежду. Не разрывает ткань, не сдергивает мой наряд. Оттягивает момент истины. Дразнит. Распаляет, доводя до точки кипения.

Крупные ладони опускаются на мои бедра. Приподнимают юбку. Действуют невыносимо медленно. От этого простого движения по коже пробегают разряды электрического тока. Выше и выше. До талии. Оголяя чувствительные места.

Рустам ведет большими пальцами по резинки чулок, обводит контур. Неторопливо. Неспешно. Заставляя трепетать. Принуждая желать большего.

Он изучает мое нижнее белье. Поверхностно. А потом вдруг приподнимает меня, укладывая животом на комод. Резко. Выбивая дыхание из легких.

Тело содрогается так, будто муж уже меня трахает. Берет яростно и неистово, вбивается до упора, вынуждая орать, срывать голос и сотрясаться от спазмов сокрушительного оргазма.

Но ничего не происходит. Совсем ничего.

Я издаю приглушенный стон.

Рустам склоняется и целует меня между лопатками. Через платье. Однако моя кожа горит так, словно он поливает плоть расплавленным металлом.

Еще хочу. Еще!

Мои ноги сводит спазм. Пальцы на стопах поджимаются. Вздрагиваю так сильно, что туфли спадают. Не касаюсь пола. Колени рефлекторно сгибаются.

Дрожь по телу. Кипучая. Пробегает и растекается волнами.

Рустам не разрывает кружево. Только сдвигает в сторону. Осторожно. И входит вглубь единственным толчком, наполняет до предела. Наматывает мою косу на кулак, тянет назад, уводя далеко за границу разумного.

Огненные иглы вонзаются в макушку. Скользят по горлу. Пронзают грудь. Раскаленная сталь прошибает изнутри. Прошивает ударами тока.

Громадный твердый член движется во мне, будто железный поршень. Толстый. Жутко горячий. Одержимо пульсирующий. Четко ощущаю каждую вену. Жилистый орган растравляет бешеную жажду.

Я кричу. Застываю на грани потери сознания. Всего пара толчков — достигаю острой и ранящей разрядки. Мои мышцы судорожно сокращаются. Проваливаюсь в бездну.

— Рустам, — всхлипываю, словно пробую удержаться на поверхности. — Рустам…

— Юля, — он отстраняется, покидая мое нервно подрагивающее тело, обхватывает за талию, разворачивает лицом к себе, подхватывая на руки, с шумом втягивает воздух и припечатывает: — Моя.

Я просыпаюсь, сладко потягиваюсь, льну к своему супругу, а после испытываю всплеск удивления. Должно быть поздно. Разгар дня. Почему Рустам дома? Никуда не ушел.

Вдыхаю его аромат и открываю глаза. Приподнимаюсь на постели. Изучаю супруга с долей беспокойства.

Он выглядит очень мрачным и сосредоточенным. Неподвижен. Смотрит в экран телефона так, будто раз за разом перечитывает сообщение или попросту отказывается верить своим глазам.

— Что случилось? — спрашиваю, дотрагиваюсь до его руки.

— Марат жив.

— Видишь? — Рустам показывает мне экран своего телефона. — Это отчёт из банка. Информация о снятии денег со счета. Операцию пытались скрыть, но ничего не вышло.