Созидатель

 И мертвых проводить в последний путь,

 Поплакать там внутри, и помолчать.

 На новый мир неистово взглянуть,

 В руках сжимая зримую печать.

Над пропастью

 Над пропастью повисшая рука,

 Опоры не хватило ей в пространстве.

 И пустота глядит издалека,

 Смиренно отражаясь в самозванце.

 Надгробием придавленная жизнь,

 Посеяны сомнения Шекспира.

 В тебя клыки пытаются вонзить,

 В задумчивости сытого вампира.

 И жалости последний островок,

 Болото забирает все живое.

 Как разделить на всех один глоток…

 И прошлое смешать, и то былое,

 Что видимостью черной на стене,

 В закате отражается рассветом.

 Неправда повышается в цене,

 И ложь бушует прошлогодним цветом.

Милосердия тяжкий груз

 Милосердия тяжкий груз,

 Кто несёт его, кто устал.

 И скрывая от всех конфуз,

 На себя непохожим стал.

 Из основ ковыряя смысл,

 Раскрошил по дороге жизнь.

 Ремешком на груди повис,

 Загибаясь все дальше вниз.

 На роскошных карнизах сна,

 Голубица лелеет день.

 Затрапезная тишина,

 Набросает под ноги тень.

 Наступить и поранить то,

 Что еще не понятно нам.

 И пролить просто так тепло…

 Нет не верю я больше снам.

 Мы сами себя кусками

 Мы сами себя кусками,

 Бросает куда-то в бездну.

 И кисти грубой мазками,

 Малюем свою надежду.

 И ждём что свершится завтра,

 И верим в былую совесть.

 На дне упадем театра…

 Читая с восторгом повесть,

 О том, что когда-то жили,

 В потрёпанной старой книге.

 И люди другими были…

 Уставшие – в этом мире.

 Прозрения божественная нить

 Прозрения божественная нить,

 Разорвана на самой середине.

 И как нам жить… И что нам изменить,

 В написанной Создателем картине?

 Слова какие могут вдохновить,

 Сметая сор с арены наших мыслей?

 И раны те сумеем залечить,

 В том лабиринте неизвестных жизней.

Скажи страна

 Скажи страна тебе самой не стыдно,

 Как власть твоя разводит нищету?

 И мне за вас двоих стало обидно…

 Страна моя и власть нам нужно ту,

 Чтобы слова бежали за делами,

 Чтобы чиновник жил как сам народ.

 И чтоб вождя держали мы вожжами,

 Назад глядясь, а двигались вперёд.

 И там, и тут просторы и равнины,

 Моря и реки, горы и леса.

 И дай нам Бог хотя бы половины…

 И по земле целебная роса.

 Умывшись раз совсем другими станем,

 И не узнает запад и восток.

 И духом мы своим опять воспрянем,

 И разольем по миру тот глоток,

 Что чистотой пронизывает поры.

 Века веков ему не колыбель,

 И на земле вдруг прекратятся ссоры.

 И собирая множество земель,

 В одно большое государство счастья,

 Где вольных дух над совестью кружит.

 Но новый мир без нашего участья…

 А он ведь нам самим принадлежит.

Ты так оберегаешь свою честь

 Веселые, надёжные, шальные,

 Промчались годы юности моей.

 Столбы перекосились верстовые,

 И дни не выплывают из теней.

 Разорванные годы на кусочки,

 И брошены куда-то не туда.

 Из кованной не вырваться цепочки,

 Года мои, года мои – года.

 Наотмашь по лицу ударит память,

 Стирая все что было и что есть.

 И те слова тебя уже не ранят…

 Ты так оберегаешь свою честь.

Белой завистью злость

 Белой завистью злость,

 Злобой черною ложь.

 Что мечтали сбылось?

 Только быт не похож…

 Ни на тот ветерок,

 Что качает каприз.

 И похоже порок,

 Прижимает нас вниз.

 И метелью года,

 Отшумели давно.

 Зубы сжав холода,

 Наважденье одно.

 Все вернулось назад,

 Где погиб человек.

 И гламурный парад,

 Полированный век.

 Одеянье одежд,

 Обновила весна.

 Только нет тех надежд,

 Холод вместо тепла.

 Пронесется бунтарь,

 Ступа вслед за метлой.

 Царь теперь и не царь,

 И какой-то чужой.

 Что возможно одним,

 Не доступно другим.

 Изменившийся мир,

 Расползается грим.

 И гримасами жизнь,

 Кляксой жирной в тетрадь.

 Нужно все изменить,

 Предостаточно ждать.

Кому на кого пенять?

 По полю бушуют блудни,

 Ветра превращаясь в вихрь.

 И топчут нещадно будни,

 Сбивая уже своих.

 Сажают… Сбивая краску,

 Напудренные мозги.

 Наденут на время маску,

 Скрывая свои куски.

 И тот, у кого их больше,

 Отрыжку готов отнять.

 Чем будет такое дольше…

 Кому на кого пенять?

Раздумий лес…

 Раздумий лес… И сосны, и дубы,

 Вонзая в небо слаженные кроны.

 И паутина сотканной судьбы,

 Поверх голов величием короны.

 Уносятся секундами шаги,

 И шорохом едва касаясь слуха.

 А по воде вчерашние круги,

 И половодьем хлынула разруха.

 Смывает все что было на пути,

 И черное на белое меняя.

 И как себя в том омуте найти?

 Невидимая, злая и чужая,

 Пришла, и поселилась здесь мораль.

 Навязывая чуждые инстинкты.

 Схватив за горло крепко пастораль,

 И уводя с собою в лабиринты.

 И выбраться потом уже нельзя,

 Погибелью взъерошенное время.

 И кружит вся основа от рубля,

 И ждет, и твоего он отреченья.

Сгоревшая мечта

 Сгоревшая мечта ещё дымит…

 И там внутри тебя касаясь слуха,

 Чуть слышно она что-то говорит.

 В сознании опять одна разруха.

 И огненные блики на стене,

 Гримасами изъеденные раны.

 Жизнь и судьба они там наравне,

 Но им мешают эти тараканы.

 Ползут назад… Туда куда нельзя,

 Где счастье как мгновенье промелькнуло.

 Из памяти стираются друзья,

 Так глубоко… И что-то утонуло.