В ритме сердца

Адам

Всю дорогу домой я всячески настраивал себя на один-единственный план этой ночи, который бы ничем не отличался от моей обычной манеры общения с любой из моих счастливиц: прийти, не теряя времени на личные разговоры и прелюдии, сорвать с неё одежду, услышать произнесённые сотнями других женщин слова о том, как сильно она жаждет получить меня, и трахать её лишь в желанном для себя темпе и позе до тех пор, пока я не избавлюсь от вечно горящего в каждом атоме тела возбуждения и тотального помутнения рассудка.

И как вы уже поняли: мой план полетел ко всем чертям собачьим, стоило мне только вновь оказаться с ней рядом.

Ещё направляясь из душа в комнату, я пребывал в непоколебимом настрое следовать своему годами излюбленному сценарию, а потом… я вижу её, стоящую возле окна, испуганную и растерянную из-за ничего не значащих разбитых безделушек, и меня вновь накрывает. 

А дальше всё происходит как в бреду: меня мотает из стороны в сторону, в одной из которых мой ненормальный зверь от сексуального голода истошно воет и скребёт когтями нервы, приказывая мне отодрать её, как последнюю шлюху, а во второй — мои мозги неумолимо превращаются в розовую жижу, призывая меня не торопиться, доставить ей удовольствие, посмаковать каждое прикосновение, как годами выдержанным коньяком, насладиться мучительным предвкушением обладать ею, оттянув момент проникновения как можно дольше, чтобы достичь максимальной отметки удовольствия, когда это всё-таки свершится.

И единственный общий знаменатель в этих двух противоположностях — это то, что ни медлительному романтику, ни агрессивному животному не нужны никакие слова.

Не нужны никакие просьбы, мольбы, признания. Ничего им не нужно.

Только она.

Только эта белокурая дикарка со всеми её смелыми, горячими, практически синхронными с моими фантазиями. 

Но слова по-прежнему нужны мне. Моё изначальное решение остаётся непреклонным.

Мне нужны эти бессмысленные слова, без которых я и так знаю, что она хочет меня до безумия, просто чтобы доказать, что «очарованию» не по силам заставить меня относиться к Николине Джеймс как-то иначе. Все женщины жалобно просили меня доставить им удовольствия, и она попросит!

Она не особенная. Они ничем не отличается от других. Она ничего для меня не значит.

– Тебе нравится, когда я такая, Адам? – её обольстительный, слегка осевший от возбуждения голос пробирается под кожу крошечными электрическими искрами. – Покорная и готовая на всё ради твоего удовольствия. Нравится? – без сарказма спрашивает она, продолжая сводить с ума мой член своей маленькой ножкой.

А я не то что ответить не могу. Я забываю, как дышать нужно было, когда эта ведьма, ни на секунду не отрывая от меня туманного морского взгляда, пробегает пальчиками по брильянтам на своей шее, обводит плавным движением руки покрытые румянцем ключицы, более грубо сминает грудь, от совершенной формы и размера которой у меня слюни стекают до пола, и, спуская тонкие пальцы с перламутровыми ноготками к своей аккуратной девочке, раздвигает ими мягкие нижние губы. Тоже идеальные, как и всё остальное в ней, — гладкие, подготовленные, влажные и однозначно самые вкусные в мире.

Она не особенная. Не особенная.

Но, дьявол, я не могу не признать — она одна из самых красивых и сексуальных женщин, которых я видел. И красота её пленяющая, отравляющая, которую она почему-то отчаянно скрывает ото всех под пацанской одеждой, вовсе не ещё одна иллюзия «очарования», как я думал в начале. Нет. Лина сама по себе воплощение соблазна — невинного лишь на первый взгляд, на деле же притягивающего к себе все мужские естества невидимым, скрывающимся внутри греховным шармом. По-другому не объяснить, почему я весь вечер хотел её ничуть не меньше, чем хочу сейчас, даже несмотря на окружающее нас столпотворение.

А сейчас я хочу её, бля*ь, до рези в глазах и боли в яйцах, и это срочно нужно исправлять.

– Лина… Мне нужно больше, – единственное, что получается глухо прошептать. Обжигающая похоть закручивается в стальной жгут ниже пояса от её массирующих движений по члену, от созерцания горячей сцены её чувственных ласк и ещё более убойных образов, что посылает мне этот «ангел» из своих совсем не ангельских фантазий.

– Больше? Всё будет, Адам, у нас  вся ночь впереди, – выдыхает она и, переставая трогать свои складочки, поочередно обхватывает губами блестящие вожделением кончики пальцев, на мгновенье в блаженстве прикрывая глаза. – М-м-м… – сладко стонет, откидывая голову назад, а я сжимаю челюсти, находясь на грани срыва от вида её соблазнительного рта и недвусмысленных действий, от которых моя спина покрывается потом, а горло, наоборот, пересыхает. – Я хочу, чтобы ты тоже это попробовал, – она расставляет колени по обе стороны моих бёдер, забирается сверху, позволяя мне рассмотреть всю её красоту ещё ближе. – Хочу, чтобы ты попробовал меня, – мурлычет она, вновь скользя ладошкой к своей горячей плоти, на пару секунд ныряет пальчиком внутрь и им же сразу проводит по контуру моих губ, которые я тут же облизываю. – Нравится вкус того, что ты делаешь со мной, Адам? – спрашивает Лина сквозь стон, полностью опускаясь на меня и начиная плавно покачивать бёдрами.

А мне не просто нравится, у меня крыша едет от пряного вкуса её возбуждения, алых щёк, расширенных зрачков, в которых я вижу своё отражение, и сражающей наповал дерзкой улыбки.