В ритме сердца

– Подожди… Узнает? – судорожно выдыхаю, чувствуя, как сердце от страха стучит где-то в горле. – Узнает? Так ты всё-таки не…

– Нет. Не сказал, – подтверждает ублюдок, но по его лукавому взгляду понимаю, что шибко радоваться мне этой новости не стоит. – Пока не сказал. Крайне не хочется сообщать о подобной сенсации по телефону, отвлекая его от важных собеседований. Нет, я дождусь, когда он вернётся в Рокфорд, и сразу же просвещу его, а пока до его приезда у меня есть в запасе несколько дней, чтобы как следует обдумать свой рассказ. Обещаю тебе, Никс, я подключу все свои прирождённые ораторские навыки и опишу твою низменную деятельность во всех красках.

– Марк… пожалуйста, – практически скулю я.

– Что пожалуйста? – его насмешка сменяется высокомерным презрением. – Допрыгалась ты, Никс, ох допрыгалась. Не представляешь, с каким удовольствием я буду тебя сдавать. 

– Не надо, не делай этого. Ты разве не понимаешь, что я не по своему желанию там работаю? У меня не было выбора. Тебе же известно, в каких условиях я живу. Мне нужны были деньги, чтобы не остаться без крыши над головой. Только поэтому я устроилась в «Атриум». Не говори ему ничего, прошу тебя, Марк, хоть раз поступи по-человечески. Пожалуйста, – с отчаяньем умоляю я, мать его, кретина Эндрюза, даже невзирая на гадкое чувство внутри, будто я сейчас жалобно выпрашиваю у прохожего милостыню.

Неважно! Это всё неважно. Что угодно, лишь бы Остин ничего не узнал.

– По-человечески? – криво усмехается. – Ты сама-то хоть раз способна себя по-человечески повести? Только и делаешь, что с кулаками постоянно налетаешь. Даже здесь, на званом вечере. Вон как вырядилась. Прям вся такая девушка голубых кровей. Смешно просто. Тебя в какое платье ни одень — всё безрезультатно, каким животным была, таким и останешься.

«Сам ты животное! Безмозглое, мерзкое, похотливое животное!» – хочется прокричать ему в рожу, но я сжимаю кулаки и молча терплю, наблюдая, как Марк подходит ко мне ближе, свысока жаля оценивающим взглядом — сальным, пачкающим, в точности таким же, какой я ощущаю на своём теле каждую ночь в «Атриуме».

– Правда, должен признать, в таком прикиде к твоему несносному характеру бесспорно добавляется один приятной бонус, – он наклоняется к моей щеке так близко, что в нос ударяет острый металлический запах крови вперемешку с парами алкоголя, отчего я еле удерживаюсь, чтобы не поморщиться. – Тебе очень сильно хочется вдуть. – А сейчас — чтобы не опустошить свой желудок прямо на него. – Может, именно это тебе и нужно, чтобы хоть немного выпустить свой дикий нрав? Я бы мог тебе с этим помочь прямо сейчас. Видишь ту столешницу? – он имеет в виду туалетный стол, густо заляпанный его кровью. – Она очень даже прочная. Я уже проверил, но можем протестировать её вместе ещё раз, – вкрадчиво шепчет Эндрюз, пока его пальцы неспешно скользят по открытой линии моих плеч, вынуждая меня окаменеть от злости и отвращения.

– Единственное, что мне от тебя нужно — это чтобы ты не выдавал меня Остину, – сдержанно произношу я, ведя плечом назад, пытаясь избежать новых прикосновений Марка.

На короткий момент он загадочно задумывается, прикусывая губу, а я неотрывно смотрю на него и поражаюсь, как парень со столь видной, красивой наружностью может вмещать в себе так много паскудного гнилья?

– И на что ты готова пойти, Никс, чтобы убедить меня этого не делать? – и этот вопрос вместе с алчной подоплёкой, что танцует бликами в его глазах, лишь подтверждает зародившиеся во мне опасения — в обмен на его молчание меня ждёт что-то совсем нехорошее.

– Говори, что ты хочешь, – перехожу сразу к делу, потому как времени тянуть резину у меня нет.

– Отсоси, – бросает он в воздух, которым я тут же захлёбываюсь.

– Что?

– Что-что? Отсоси мне, чего непонятного?

– Ты издеваешься?

– Издеваюсь? А разве похоже? – на полном серьёзе спрашивает Эндрюз, расстёгивая ремень на своих брюках.

– Марк! Я не… – голос от паники отказывается звучать.

– Ой вот не надо мне тут своих «не». Мне ли не известно, какие чудеса вы, девки, вытворяете в «Атриуме». Трахаться, может, ты с клиентами и не трахаешься, но от минетов тебе вряд ли удавалось отвертеться. Так что давай, покажи мне, малышка, чему ты там успела научиться, и если у тебя получится меня удивить, я ничего не скажу Остину.

– Ты точно повёрнутый на всю голову, если думаешь, что я буду это делать, – глухо рявкаю я, отодвигаясь от него вплоть до самой двери.

– А почему нет? Я тебе всего лишь член в рот предлагаю засунуть, а не обречь планету на конец света.

– Для меня твой член в рот запихнуть стоит на том же уровне, что самая мерзкая смерть.

– А у меня член стоит на тебя. И как нам теперь быть с этим? – Он придвигается ко мне и вбивает ладони в дверь над моими плечами. – Как по мне, так всё честно. Услуга за услугу. Моё молчание за бесплатный минет профессионалки. Так что можешь приступать к делу, Никс. Покажи, что ты умеешь, если не хочешь расстроить своего любимого брата. Расстегни ширинку и поработай ртом.

Мои нервы вмиг натягиваются, как струна, сердце начинает стучать молотом по рёбрам, а от парализующего шока я не могу ни вздохнуть, ни подвигаться. Лишь отчаянно желая отдалиться от него, сильнее вжимаюсь спиной в деревянную поверхность и хлопаю округлившимися глазами, стоя перед ним точно зашуганная зайка, совершенно не зная, что мне предпринять.