Грязные новости (ЛП)

Я так и не сказала папе, что знаю о Селиане, и собиралась сохранить это в тайне. Несмотря на осторожный оптимизм, была большая вероятность, что лечение не сработает. В таком случае я бы всегда винила себя за то, что поругалась с ним из-за того, что он лгал мне и пытался спасти нас обоих, когда на самом деле должна была ценить каждое мгновение с ним. Поэтому решила умолчать вместо того, чтобы затевать ссору.

— Ты пойдешь сегодня в библиотеку? — спросил папа.

— Да, мне нужно кое-что почитать для работы. А что?

— О, мы получили приглашение от миссис Хоторн посмотреть новый фильм с Джеком Николсоном. Она готовит ирландское рагу. Но, конечно, тебе не обязательно приходить.

— О, я откажусь. В любом случае, думаю, вы хорошо проведете время наедине. — Я толкнула его плечом, широко улыбаясь.

— Это не то, что ты думаешь.

— Ты не знаешь, что я думаю.

Папа никогда не ходил на свидания после смерти мамы, и не из-за того, что я не пыталась свести его с людьми. Я провела большую часть своих студенческих лет, пытаясь заставить его зарегистрироваться на сайтах знакомств — до того, как он заболел. Отчаянно хотела, чтобы папа был счастлив, и никогда не хотела, чтобы он думал, что не может снова быть счастливым из-за меня.

— На самом деле это просто кино и ужин.

— Ужин? Я думала обед.

Мы остановились у бакалейной лавки на углу нашей улицы, и он покраснел. Реально покраснел. От волнения у меня чуть не закружилась голова. Такая естественная человеческая реакция, но на его бледной, больной коже это выглядело как великолепный восход солнца.

— Не волнуйся, у меня другие планы на день. Как там Милтон? — Он почесал свой затылок.

Точно. Милтон. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я говорила о нем отцу. С другой стороны, он очень редко тащил свою задницу в Бруклин, даже когда мы встречались. Папа не был слишком подозрительным, потому что я работала безумно много часов — мне казалось, что я едва нахожусь дома, чтобы проводить с ним время. Я не хотела откровенно лгать ему, но эта ложь стала настолько большой, что было почти преступно признаваться в этом. Особенно в этот прекрасный солнечный день, когда мы оба были счастливы и улыбались.

— С ним все в порядке, папа. — Я обняла его. — Все так же надрывает задницу в «Человеке мыслящем».

Технически, это была не ложь. Наши общие так называемые друзья с радостью сообщили, что Милтона недавно повысили до младшего редактора. Для них это была еще одна причина спустить меня с дерева эго, на которое я взобралась, и принять его обратно. Для меня это было еще одним доказательством того, что Милтон все еще спит со своим боссом.

Конечно, я не настолько лицемерна, чтобы указать на это.

— Мой сотовый сломан, так что я позвоню тебе, когда доберусь до библиотеки из телефона-автомата. Я проверю тебя дома и у миссис Хоторн, так что, пожалуйста, будь на связи.

Два часа спустя я шла к метро, направляясь в библиотеку. Я оделась, осознавая, что сегодня не рабочий день. И чувствовала себя юной и безрассудной в конверсах с черепами. Мир становится ярче, когда ты носишь фланелевые рубашки, рваные джинсы и сумку. Я поправила ремень на плече, собираясь войти на станцию, когда за моей спиной кто-то посигналил.

Закатив глаза, я продолжила идти.

— Джудит. — Командный тон проник прямо в мою душу, заставляя мой желудок закружиться от восхитительного тепла.

«Господи Иисусе, что он здесь делает?»

Иисус: «Ты разве не говорила что-то о том, чтобы посетить воскресную мессу где-то в следующем десятилетии? Может, возьмешь с собой своего сквернословящего, помолвленного босса?»

Я медленно повернулась, притворяясь раздраженной, потому что альтернативой было показать ему, как сильно я взволнована его появлением здесь. В Бруклине. В воскресенье.

«Выкуси, Милтон».

Селиан сидел в своем серебристом «Мерседес-Бенц» в темно-синей спортивной рубашке с короткими рукавами, его «Рэй-Бэн» были опущены, чтобы рассмотреть меня.

— Что ты здесь делаешь? — прищурившись, спросила я.

Я не разговаривала с ним после телефонного инцидента. Мы говорили о делах в офисе, но каждый раз, когда мужчина пытался притвориться, что той ночи не было — как будто он не разбил мой телефон только потому, что я обменялась номерами с каким-то случайным парнем в закусочной — я поворачивалась и уходила.

— Ты не можешь продолжать меня игнорировать.

— Уверена, что могу. Наглядная демонстрация: этот разговор.

— Я твой босс.

— Вот именно, и ты пересек много границ.

— Из тебя мог бы получиться отличный адвокат.

— Не удовлетворен моей работой в качестве репортера?

— Совсем наоборот. Однако, как секс-партнерша ты делаешь паршивую работу.

— Хорошо. Считай это моей официальной отставкой.

Селиан поднял руку, размахивая новеньким мобильником. Это была новая модель, которая только что вышла на рынок и уже отсутствовала в наличии на складах.

— С двенадцатью футлярами разных цветов в соответствии с твоим настроением. — Он одарил меня своей убийственно очаровательной ухмылкой. — Перемирие?

— Никогда. Но мне нужен телефон.

Я была готова принять этот подарок, но только потому, что Селиан был ответственен за безвременную смерть моего предыдущего телефона. Несколько дней без него были очень тяжелые, а я точно не купалась в деньгах, чтобы купить замену. Мне приходилось приходить на работу раньше и уходить позже, чтобы убедиться, что я всегда в зоне доступа, а дома мне приходилось проверять электронную почту каждые полчаса.

Селиан прижал новое устройство к моей груди, и она напряглась в ответ.

— Иди и возьми его, Конверс.

Его машина загораживала дорогу, и кто-то посигналил ему сзади. Три длинных гудка.

— Хочешь узнать ее номер, припаркуйся, черт возьми, и дай нам проехать, — крикнул кто-то позади него.

Селиан полностью проигнорировал парня.

— Нет, спасибо. — Я продолжила свой путь к метро.

Мужчина медленно поехал рядом со мной. Совсем как преследователь. Я закатила глаза, но не могла не чувствовать некоторого удовлетворения от того, как он преследовал меня последние несколько дней. Селиан даже спустился на пятый этаж, чтобы забрать меня с обеда с Эйвой и Грейсоном, бормоча извинения о срочной встрече, когда на самом деле все, что он хотел, это спросить, можем ли мы увидеться вечером.

Ответом, кстати, было большое, жирное «нет».

— Я хочу тебе кое-что показать. — Теперь его машина блокировала длинную вереницу машин.

— Ты мне уже многое показал, — пробормотала я, втайне радуясь, что люди все еще сигналят ему, и что впервые в наших отношениях он был не в своей тарелке.

— Вытащи свой разум из сточной канавы. Я имею в виду географически.

— Хочешь ослепить меня своим богатым Хэмптонским домом? Показать еще один шикарный отель, которым владеешь? — предположила я на ходу, делая величественные, высокомерные жесты руками.

«Четыре. Ты ведешь себя как четырехлетний ребенок».

Это говорил не Иисус. Только я.

— Сядь в гребаную машину, Конверс.

— Скажи волшебное слово.

— Мой член.

Я издала рвотный звук.

— Согласен. Он ненормально большой, но я не слышал никаких жалоб.

— Волшебное слово, — повторила я.

— Пожалуйста. — Это слово слетело с его языка, как будто оно было иностранным.

— Упс. Все еще нет.

Мой решительный шаг замедлился, когда его крики прекратились. Неужели он отказался от меня? Я сделала еще несколько шагов, прежде чем чья-то рука схватила меня за запястье. Я подняла взгляд. Селиан мрачно ухмылялся, сдвинув густые брови.

— Грейсон был прав. Это похищение… — сказала я, когда Селиан потянул меня к своей машине.

Он припарковался посреди улицы, блокируя примерно тринадцать машин, и все они сигналили. Некоторые пытались повернуть назад и съехать с дороги. Сказать, что Селиану было на это наплевать, было бы не преувеличением. Я села в его машину и пристегнулась, главным образом потому, что не хотела, чтобы кто-нибудь пустил ему пулю в лоб за его поведение. Мужчина сел за руль и пристегнулся, не теряя времени.