Темный маг

Нэль встрепенулся. В лохматую голову забрела одна интересная мысль. Он ведь темный. Настоящий, истинный, рождённый темный, в отличие от всех этих выскочек, начитавшихся книжек, заложивших Шестилапой* душу и возомнивших себя магами. Сила темных – заемная, чуждая этому миру, разрушительная. Темные не могут созидать. А если попробовать отдать не то, что пришло из Темного Источника, охраняемого богиней, а свое собственное? Ведь у каждого живого существа есть определенный запас жизненных сил, вне зависимости от того, маг это или котенок. Вот только как? Подросток нахмурился, закрыв глаза, и удивительно легко соскользнул в транс. Вообще-то медитировать он не любил, очень уж потом болели ноги и поясница. Да и физическое тело оставалось в такие моменты совершенно беззащитным. Но в этот раз все вышло как-то само собой. Астральное тело было куда чувствительнее к магии, и мальчишка в первый момент замер. Лес жил. Лес говорил. Лес шептал и звал, оглушая и сбивая с толку. Подросток словно раздвоился. Ему хотелось уйти и остаться одновременно. Темный зверь внутри рычал и скалился, а то мягкое, теплое и пушистое, поселившееся в груди буквально вчера, радовалось, даруя ощущение... покоя? Поддавшись на сиюминутный шепот интуиции, Нэль мысленно потянулся к этому уютному комочку внутри, представляя, как выпускает его наружу, как согревает поляну этим теплом. И все закончилось. В глазах резко потемнело, его выдернуло из состояния транса как кутенка, за шкирку, и юный маг повалился щекой на изрядно стылую землю, потеряв сознание.

...Видимо прошло много времени, потому что когда он пришел в себя уже близился вечер. Тело ужасно затекло, а в носу кажется, собиралось захлюпать. Подросток основательно промерз — вновь потянуло холодным ветром, а солнце ушло за тучи. И, поначалу занятый своими ощущениями, мальчишка не заметил произошедших перемен. А именно того, что лежал он не на колючей, пожухлой осенней траве, а на ярко-зеленой, молодой, словно весенней травке. Конечно, ее было не много – крохотный пятачок, может с две-три ладошки размером, но он был! И с краю распустился кустик ярко-лиливых лесных ирисов... Осознав увиденное, Нэль упал на спину, широко раскинув руки и звонко расхохотался, до слез. Да, ему досталась лишь капля от того, что могла мама, но она, эта капля, была! У него получилось, его время пришло! Счастье переполняло подростка, кажется, как никогда раньше. А тот мягкий, пушистый комочек внутри будто бы стал греть чуть-чуть сильнее. Кое-как взяв себя в руки, парнишка осторожно сорвал один цветок из пяти распустившихся и со всех ног припустил в сторону города.

Промчавшись вихрем мимо унылых стражников, без энтузиазма ковыряющихся в тюках крестьянской телеги, Нэль нырнул в переплетение переулков и проулков. Улиц в городе было всего две, они пересекались примерно посередине, образуя площадь, которая служила и праздничной, и рыночной, и площадью для казни. Особенно Нэля веселили ленточки, которыми украшали на праздники позорный столб. Кое-где эти улицы были даже вымощены брусчаткой, но в основном, конечно, под ногами чавкала грязь, мешанная копытами и колесами телег. В проулках грязь не просыхала даже в засушливое лето – помои и ночные горшки выливались прямо из окон, ну и запах тут стоял соответствующий. Отвратительное местечко, на самом деле. Юный маг не собирался задерживаться здесь надолго – переждать зиму, разве что. А после обратиться в ковен темных, с просьбой о наставничестве.

...Цветок он бережно держал за пазухой, что б ни впитывал себя витающие в воздухе ароматы туалета и помоев. И, кое-как очистив сапоги, ворвался во двор булочника. Счастье бурлило внутри, ослепляя. Ему даже не пришло в голову то, что случайной знакомой нет дома, или что следует как-то уведомить о своем визите. Какая-то запоздалая мысль пришла в голову уже у дверей, и парнишка замер с поднятым кулаком – постучать. К счастью длилось это не долго.

— Нэль? – знакомый голос позвал от калитки. – Привет. А ты чего тут?

Подросток резко развернулся на пятках, уставившись на девчонку.

— Здравствуй, — он улыбнулся, спускаясь с невысокого крыльца. – Я вчера не очень хорошо говорил с тобой. Думаю, я должен извиниться, – голос у него оказался приятным, хотя и по-юношески надломленным. – Прости. И вот, это тебе, — юный маг осторожно вынул цветок, протянув его Риисе.

— Извинения принимаются, — девчонка улыбнулась в ответ, поправив длинную косу и бережно взяв цветок двумя пальцами. -- Хотя я не обижалась. Тебе ведь было больно.

– Но я мужчина, – Нэль небрежно пожал плечами, – и не должен так себя вести. Просто я был несколько расстроен и... Неважно, – парнишка отряхнул грязь с рукава. – Мне, наверное, пора идти. Ещё раз спасибо за помощь. Ты помогла гораздо больше, чем думаешь.

– А где ты взял ирис? – вдруг заговорила Рииса вообще не о том. – Они ведь цветут только весной.

– В лесу, – подросток без особого интереса рассматривал двор – самый обычный, с поленницей и собачьей будкой.

– В лесу? – брови его собеседницы встали домиком. – Откуда они там?

– Выросли, – полуправда всегда была излюбленным ответом юного мага.

– Ну и дурак! Ты зачем его сорвал? Ведь это первый осенний ирис! Такое... Такое... – у девочки не хватало слов, что бы выразить все обуревавшие ее эмоции. – Показывай, где ты его нашел!

– Вообще-то уже вечер. Ты что его назад сажать собралась? – парнишка насмешливо выгнул левую бровь. – Лучше в воду поставь.

– И посажу, если надо будет, – она нахмурилась и посмотрела на небо. Действительно приближался вечер. – Веди. Мы успеем, ночью они замерзнут, а я должна это увидеть!

– Это глупо, – подросток сделал ещё попытку образумить соседку. Ему сделалось тревожно, да и тащиться никуда откровенно не хотелось.

– Значит, я пойду одна, – развернувшись, Рииса отправилась к калитке.

– И где ты их там искать будешь? – буркнул парнишка, но нехотя поплелся следом. – Тогда давай быстрее, не хочу бродить по ночи.

– Что, темноты боишься? – весело фыркнула девчонка. В глазах блестели озорные смешинки.

Нэль помолчал, вспомнив, как однажды они с отцом наперегонки неслись по старому кладбищу, мечтая поскорее добраться до склепа, снабженного добротной дверью, покрытой серебром. А следом несколько десятков вурдалаков, с десяток упырей и так, всякой шушеры помельче столько, что рябило в глазах.

– Я боюсь не темноты, – наконец ответил он. – Я боюсь того, что она скрывает.

– Ты про нежить? – Рииса вдруг сделалась серьезной. – У нас тут нет такого, можешь не переживать.

– Угу, или просто рассказать о встрече некому, – ядовито заметил юный маг.

– Мы быстро посмотрим, и сразу назад, – хотя было видно, что сомнения в голову девчонке все же закрались. – С чего ты вообще про эту гадость вспомнил?

"Работа такая" – чуть было не ляпнул парнишка, но прикусил язык. Равно как и не стал говорить о том, что любой разумный человек, отправляясь в лес на ночь глядя, обязан подумать о том, что может и не вернуться. Но к девчонке это, видимо, не относилось. Слишком взбалмошная она то ли не была приучена думать о последствиях, то ли решила выйти за пределы крепостной стены из чистого упрямства.

– Да так, – определился он с ответом, отвесив себе мысленную оплеуху. – В одной книжке прочитал. Про ночных тварей. Ладно, давай тогда идем, меня и так весь день не было, мастер весь мозг не хуже вурдалака выест, – подросток откровенно сморщился. Делать вид, что сапожное дело его хоть сколько-нибудь интересует, и изображать усердие было трудно. Ещё труднее оказалось изображать полуграмотного, с трудом разбирающего буквы, сироту. И он не мог быть уверен, что выдержит до весны. Образование – и образование хорошее, как и манеры, так и лезли наружу.

– А чем ты занимался?

– Гулял, – хмыкнул Нэль. – Ирисы искал, – неуклюжая попытка пошутить. Они шли достаточно быстро, и уже миновали ворота. От городской стены до первых деревьев было совсем недалеко, буквально три-четыре минуты стремительной ходьбы.