Страница 39 из 68
Весь день дурные предчувствия сжимали у Софьи сердце. Временами она поглядывала на мужа, который хмурился и был молчалив. Не в силах больше ждать и представляя, что творится с Аллочкой, она сказала:
- ты бы хоть Лукьянову позвонил, что ли. Всё равно у него есть какие-то сведения.
- Нет. - резко ответил Айк. Понимая, что ответ прозвучал грубо, он постарался оправдаться: - нельзя сейчас звонить. Лукьянов, наверняка, занят, ему не до нас. Когда всё закончится, он сам позвонит.
- Мне страшно, Айк, - шепнула Софья, - оставайся с детьми, а я поеду к Одинцовым. Там Алка с ума сходит, наверно.
- Хорошо, - неохотно согласился тот, - я тебе перезвоню, как что-то выяснится.
Она быстро собралась и через несколько минут её машина скрылась в конце улицы.
Подруга открыла дверь так быстро, как будто стояла у двери. Софья встретила её тревожно-ожидающий взгляд и покачала головой:
- пока ничего. Айк ждёт звонка от Лукьянова.
Вслед за Аллочкой она прошла в небольшую гостиную Одинцовых. Родители Олега, сидящие рядышком на диване, вопросительно смотрели на неё, и она поморщилась:
- пока тишина. Мы с Айком тоже все на нервах, но он не стал звонить Лукьянову, говорит, что тот сам сообщит, как что-то решится.
Отец Олега, Григорий Ефимович, отправился за детьми в садик. Бабушка ушла в детскую, к Артёму, и женщины остались одни.
Алла, бледная, зябко ёжилась: - я боюсь, Сонь! Олег… он ведь меня к жизни вернул. Я только с ним поняла, что такое счастье. Пока его не встретила, была как во сне, жизнь катилась стороной. Все мои знакомые о чём-то мечтали, чего-то ждали, надеялись, а у меня ничего, одна пустота в душе и в жизни. И вдруг Олег. Меня как молнией ударило. Я, как в глаза его посмотрела - больше думать ни о ком не могла, так влюбилась, что самой стало страшно: вдруг посмеётся надо мной, скажет, вот дура ненормальная. А он потом мне сказал, что боялся мне в любви признаться, потому что я такая красивая и умная, а он себя глупым считал, меня недостойным. Представляешь, Сонька?! - Аллочка оживилась, вспоминая те первые встречи с Олегом; у неё заблестели глаза, порозовели щёки, и Софья, в который уж раз подумала, что возраст не властен над подругой, она по-прежнему остаётся красавицей. - Да и с Норой… Я тогда просто испугалась. Хоть и знала, что он меня любит, но она ему прямо на шею вешалась. Но я всё равно бы его простила, даже если бы он мне изменил. Только ты ему не говори, ладно? - Софья сочувственно кивнула. Аллочка вздохнула: - да чего там, он хороший, мой Олег.
- Я думаю, всё будет хорошо, Алка. Ребята же все опытные. Да и не голые они там на автоматы попрутся. Видела, сколько всего у них? Бронежилеты, каски… - Софья не очень-то верила тому, что говорит. Она понимала, о чём думает подруга: волки беззащитны перед огнестрельным оружием.
Звонок в дверь разорвал наступившую тишину. Алла опять побледнела, посмотрела на Софью широко раскрытыми, полными ужаса глазами.
- Это, наверно, Григорий Ефимович ребятишек привёл из садика, - та улыбнулась подруге и вышла в прихожую открыть дверь.
Она до боли прикусила губу, взглянув на лицо мужа: - Олег? - он молча прикрыл глаза. Пронзительный вскрик раздался за спиной у Софьи: уцепившись обеими руками за косяк, в двери гостиной стояла на подкашивающихся ногах Аллочка и безумными глазами смотрела на Гранецких. Софья бросилась к подруге. С другой стороны выбежала из детской мать Олега, Елизавета Гавриловна.
Подхватив Аллочку, Софья обернулась к Айку и одними губами спросила: - убит?
Тот опомнился, отрицательно мотнул головой и громко сказал: - Алла, живой Олег. Тяжело ранен, но жив. - Он вовремя подхватил оседающую на пол мать, усадил её на кушетку в прихожей. Задыхаясь, не в силах вымолвить ни слова, она лишь хватала воздух открытым ртом.
Аллочка, усаженная рядом со свекровью, вцепившаяся в Софью с отчаянной силой, мертвенно бледная, тяжело стонала, как смертельно раненный зверь. Подруга присела перед ней на корточки, крепко сжала ледяные ладони, настойчиво заговорила: - Алла, погоди убиваться, послушай меня! Он жив, Алла! Слышишь, он жив! Ранен, но живой!
***
Мало-помалу женщин удалось привести в чувство. Пришли из садика дети, притопал из детской Тёмка. Кое-как Гранецким удалось увести несчастную семью в гостиную. В комнате пахло валерьянкой и сердечными каплями, но Аллочка уже не плакала. Елизавета Гавриловна смотрела на Айка с надеждой на чудо, которое он может сотворить. Григорий Ефимович, украдкой, потирал левую сторону груди, временами морщась. Ничего не понимающие ребятишки заглядывали старшим в глаза. Тёмка, забравшись к матери на колени, крепко обнял её за шею и прижался щёчкой к её щеке. Лишь Пол хорошо понимал случившееся, но с вопросами не приставал, а, забрав младшего брата, унёс его в детскую, обещая включить мультики. На них соблазнилась и старшая троица и тоже убежала следом за Полом.
В комнате воцарилась гнетущая тишина, но вскоре её разорвал телефонный звонок. Все насторожились. Айк пояснил:
- это Карен. Я велел ему срочно вылетать в Иркутск за Олегом.
Закончив разговор с главврачом, вожак, нахмурившись, собрался с мыслями: - давайте, я расскажу вам всё по порядку, чтоб вы знали, что мы делаем. Алла, Елизавета Гавриловна, вы как?
Те, обе, лихорадочно закивали головами, с надеждой глядя на него.
В общем,…- Айк запнулся, …Олег был в волчьей ипостаси, когда они догнали преступников. Там было много нюансов, но я пока не стану вам о них рассказывать. Он убил бандита, но тот успел…выстрелить. - Айк вздохнул. Помолчав, он всё же решился: - Олега прошило автоматной очередью. У него большая кровопотеря и, в общем,… - женщины опять заплакали, к ним присоединилась Софья.
- Всё плохо ещё и потому, что Лукьянов не может рассказать, что это не дрессированный волк, а человек. Спасать его там некому. Пока что Олега положили в бокс армейского госпиталя, подключили капельницы, но требуется срочная операция. Я потребовал от Лукьянова выслать вертолёт за нашими врачами. Он делает, что может, но у его Управления нет денег на то, чтобы гонять туда-сюда вертушку. Поэтому я уже переговорил с Советом Стаи. Мы оплатим все расходы. Сейчас вот Карен доложил, что они с Германом собрали всё необходимое и готовы к вылету. Лукьянов сказал, что перевозить Олега сейчас нельзя, а Карен…он говорит, что оперировать надо бы человека, а не волка. Но ведь в госпитале кругом ничего не подозревающие люди! Как им объяснить исчезновение волка и появление тяжелораненого человека? Кроме того, медицинское начальство недовольно таким вниманием к зверю. - Вожак замолчал, погружённый в тягостные мысли. Аллочка тихо спросила:
- Айк, ты же его не бросишь? Ты тоже полетишь вместе с врачами?
Тот поднял голову: - Алла, мы не собираемся бросать Олега и сделаем всё возможное и невозможное, чтобы его спасти. Врачам будет некогда расхлёбывать бюрократические заморочки, даже и с помощью Лукьянова. Поэтому да, я тоже лечу в Иркутск.
Опять телефонный звонок прервал его. Генерал Лукьянов сообщал, что вертолёт вылетел в Междуреченск. Айк встал:
- Извините меня, но мне нужно идти. Соня, ты поможешь мне собраться?
Аллочка тяжело поднялась на ноги, вытерла слёзы тыльной стороной руки, решительно сказала: - я вас провожу. Куда вертолёт прилетит?
- Он сядет на площади у больницы. Она небольшая, но лётчики должны быть опытные.
- Айк, а…мне нельзя с вами лететь? Я не буду мешать, вы меня и не заметите! - Аллочка умоляюще смотрела на вожака. Родители Олега тоже затаили дыхание, но тот покачал головой: