Страница 121 из 123
Соня поморщилась: - да, не хочу, чтобы что-то о нём напоминало.
- Не жалеешь вещи, которые сгорели?
- Нет, не жалею. Да и что там моего было-то? Пара плавок да халатов? Ну, девчоночьи игрушки… Но самые любимые мы тогда с собой увезли, а из одежды они выросли. Кстати, Алка, а давай, я тебе сгружу вещички, которые нам стали маловаты? Мне их жалко выбрасывать, они и ношены-то всего чуть-чуть. Айк не любит, чтобы одежда и обувь были навырост, так что покупаем всё впритык, а девчонки моментально из всего вырастают. Возьмёшь?
- О-о, не знаю, Сонь. Мариночка ещё такая маленькая…
- Да ты что, Алла! Вы с Олегом и не заметите, как детям годик исполнится! Бери, у нас и курточки, и сапожки тёплые, всё, считай, новое, а цены сейчас - сама знаешь. Тем более, что у вас такое грандиозное строительство идёт. - Соня говорила о доме, который решили строить Одинцовы. Их двухкомнатная квартира стала маловата для семьи. Своих денег у Олега и Аллочки не было, но помогли его родители, да и Айк предлагал добавить недостающую сумму.
- Красивый дом получился, - завистливо вздохнула Аллочка, - мне тоже такой хочется, только поменьше. Прямо удивительно, как эта вредная тётка расстаралась, так здорово всё сделала!
Соня улыбнулась: - её зовут Серафима. Она тебя, кстати, вспоминала. Говорит, так и не поняла, за что ты на неё так обиделась.
- Подумаешь - дизайнерша! Чего тут непонятного-то? Она хамила тебе, а поскольку ты курица-курицей, то ответку получила от меня. Надо было ей объяснить, что я, хоть и не волчица, но глазёнки-то повыцарапываю!
- Ох, Алла, какая же ты решительная! - Соня расхохоталась, глядя на нахохленную подругу, - я ведь сначала, для оформления дома, хотела поискать другую фирму, или эту же, но пригласить другого дизайнера. А тут она сама пришла к нам в гостиницу, да не к Айку, а ко мне, и стала просить, чтобы я не отказывалась от её услуг. Знаешь, я подумала-подумала, и заключила договор с ней. Всё же детскую она тогда хорошо оформила, а то, что со мной себя вела безобразно, так все они, волчицы, меня игнорировали. Зато теперь, куда ни пойду, каждая норовит поздороваться да улыбнуться.
- Вот же…с-с-суки зубастые! Как по этим зубам получили, так сразу всё поняли!
- Так в чём и дело-то, Ал! С волчицами я ни разу не схлестнулась, всё с мужиками. Ну, немножко, когда Айка искали. А вот поди ж ты, до них сразу дошло, теперь не рыпаются! Да, я ведь тебе не рассказывала: ко мне Марфа недавно приходила, просила обратно взять, домоправительницей. Представляешь?!
- Да ты что-о-о?? - Аллочка поражённо уставилась на подругу. - Вот нахалка-то, а? Надеюсь, ты её спустила с лестницы?
- Нет, не спустила, - Соня улыбнулась, - я даже на секунду заколебалась. Ведь она, на самом деле, готовит очень хорошо, чистоплотная, ну и вообще… А потом как представила, что она будет везде лезть со своими указаниями и замечаниями, так сразу ей отказала. Ну, предлог-то у меня хороший: Аглая ещё раньше приходила, спрашивала, не возьму ли я её опять на работу, когда дом построим. Теперь она может на целый день к нам приходить, только ночевать, сказала, будет дома.
- А-а, я её видела, когда мельком на кухню заглянула, - кивнула Аллочка. - Нравится мне у вас. А пахнет-то как! Свежестью, чистотой… Потолки такие…интересные.
- Ага, лепнина. Это Серафима посоветовала. - Соня хихикнула: - вчера спать легли, а я, как дурочка, потолок разглядываю и Айку говорю: “смотри, в углу виноградная лоза с листьями переплетается, а с неё кисть ягод свешивается”. Он так обиделся, что я с ним в постели лежу, а думаю о каких-то финтифлюшках на потолке. Пришлось прощение зарабатывать. - Они посмеялись над обидчивыми мужчинами и вернулись в гостиную, где вовсю шло обсуждение предстоящего торжества: на десятое марта было назначено бракосочетание Айка и Сони.
***
Утром она проснулась ни свет ни заря. Повернулась на бок и стала разглядывать спящего Айка. Даже во сне его губы были упрямо сжаты. Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к тёмным густым - вразлёт - бровям, невесомо очертила твёрдый подбородок. Заметила, как дрогнули ресницы и едва заметно раздулись ноздри. Усмехнулась: волк проснулся и перво-наперво обнюхивает её. Подвинулась поближе и поцеловала маленький шрамик у ключицы: - просыпайся, засоня! Ты не забыл? Сегодня ты собирался жениться на мне!
Он шумно, счастливо вздохнул, сгрёб её в охапку, притиснув к себе. Ткнулся носом куда-то ей за ухо и хриплым со сна голосом пробормотал: - завтра весь день проведём в постели, потому что у нас начнётся медовый месяц.
Соня чуть отдвинулась, насмешливо спросила: - на весь месяц в постель, или только завтра?
- Если ты не станешь возражать, то на весь месяц, - он не собирался выпускать её из объятий, одновременно прижимаясь к ней бёдрами, - плавно переходящий в гон!
- Да уж, - она шлёпнула по руке чересчур активно путешествующей по её телу, - а гостей куда денем?
С разочарованным стоном Айк отвалился на спину: - м-м-м… а давай уедем куда-нибудь? Анна Витальевна с Михаилом Ивановичем посидят, я думаю, с внучками, а Аглая им поможет. Да и Прасковья Агафоновна может быть не станет торопиться домой…
- Вставай, волчара! - она потянула его за руку с постели, - у нас в двенадцать часов регистрация!
Айк неожиданно дёрнул её к себе, и Соня, взвизгнув, упала на него: - а поцеловать? - вкрадчиво шепнул он ей на ушко. Она забилась в его руках, пытаясь вырваться из железных объятий:
- Айк! Сейчас же отпусти! Скоро Алла приедет мне причёску делать, а у меня ещё конь не валялся!
- Успеем, - он торопливо стянул с себя трусы, сдёрнул с неё рубашку. Сильные пальцы нетерпеливо сжимали, гладили грудь, бёдра, живот. Соня ничего не могла с собой поделать: она уже отвечала на его ласки, загораясь от поцелуев и прикосновений… Она слышала голоса на первом этаже: это Прасковья Агафоновна разговаривала с Аглаей. Но Айк, подсунув ладони ей под ягодицы, с силой прижимал её бёдра к своим и Соня прикрыла глаза - так жёстко, так яростно он обладал ею и отдавался сам.
ЭПИЛОГ.
Соня совершенно не желала устраивать торжественную регистрацию. Ведь весь “паршивый городишко” был в курсе её затяжного противостояния с Айком. Ей хотелось тихо - скромно наведаться в ЗАГС, а потом посидеть дома, в тесном семейном кругу. Ну, ещё друзей пригласить. К сожалению, её никто не слушал. Ладно бы возражал один Айк. Уж с ним-то она бы справилась. Так нет, его поддержали её собственные родители, не говоря уж об Одинцовых и Звягинцевых. Соня осталась в одиночестве, тщетно стараясь убедить всех, что неприлично устраивать грандиозную свадьбу, имея двух дочерей и непростые, в прошлом, отношения с женихом. Айк её ни к чему не принуждал, вежливо слушая, что говорят Анна Витальевна с мужем, лишь иногда поглядывая на Соню, и она видела лукавые огоньки в тёмных глазах. Аллочка тоже активно участвовала в споре, призывая Соню не упрямиться, а устроить шикарный праздник. Олег деликатно помалкивал и влюблённо смотрел на жену, мысленно восхищаясь её умом и находчивостью, не говоря уж о красоте. Соня временами ловила его обожающий взгляд, направленный на подругу и насмешливо фыркала.
Оставшись в меньшинстве, Соня согласилась на ресторан и торжественную, с маршем Мендельсона, регистрацию. Против разукрашенных цветами и лентами машин отказалась категорически, и Айк, внимательно посмотрев ей в лицо и заметив тень недовольства, поспешно прекратил спор, миролюбиво заметив, что им не по восемнадцать лет и катание на машинах не доставляет удовольствия.