Ключ от прошлого

Эйприл начала пересматривать своё первое впечатление о Сэйди. Этой девочке точно было не тринадцать. Скорее тридцать. Или даже сорок. Она разговаривала совсем как взрослая, хоть и перепрыгивала через ступеньки, поднимаясь по лестнице.

– Добро пожаловать в дом Винтерборнов, – снова сказала Сэйди, на этот раз громче и более официально. Словно проигрывала запись, сделанную несколько месяцев назад.

– Дом Винтерборнов был построен в 1812 году Реджинальдом Винтерборном Первым, главой семьи Винтерборн.

Они прошли по широкой лестнице и длинному коридору мимо большого, написанного маслом портрета мужчины, который, наверное, и был тем самым главой семьи.

(Эйприл мысленно наказала себе никогда и ни за что его не поджигать.)

– Дом был построен в стиле шато из камня, который добывали в карьере Винтерборнов. За последние двести лет его достраивали и обновляли несколько раз, и на данный момент его площадь составляет девять тысяч квадратных метров. Здесь сорок две спальни, шестнадцать лестниц, три столовые, зимний сад и тридцать девять уборных, которые добавили в конце Первой мировой войны.

– А куда люди ходили до этого? – не удержалась от вопроса Эйприл.

Сэйди покачала головой.

– Ты вряд ли захочешь это знать.

Когда девочка сказала, что общая протяжённость лестниц, коридоров и переходов дома около трёх километров, Эйприл скептически закатила глаза, но уже полчаса спустя была готова поверить. У неё болела голова, ныли ноги, за окнами начала опускаться ночь, а коридоры всё не кончались.

К тому времени как дети добрались до верхнего этажа, Вайолет уже зевала. Эйприл слышала, как с моря дует ветер, и чувствовала, как холодный воздух просачивается сквозь щели между камнями, но Сэйди дрожала от предвкушения, распахивая одну из дверей и крича:

– Вот мы и дома!

Эйприл предположила, что перед ней спальня (потому что там были кровати и всё такое), но она никогда раньше не видела таких спален. На карнизах над кроватями висели длинные балдахины, рядом стояли тумбы в том же стиле. Стены были украшены картинами, а вместительные шкафы ломились от одежды. В спальне была даже своя ванная комната, с ванной настолько большой, что в ней можно было плавать.

Когда Эйприл подошла к панорамному окну с волнистым стеклом и плюшевыми подушечками на подоконнике, солнце уже скрылось. Тёмное стекло превратилось в зеркало, и Эйприл не сразу узнала в нём себя – в новой одежде, посреди новой комнаты, окружённую таким количеством новых людей. Девочку не в первый раз забирали из одного дома и оставляли в другом, в новой семье, которая не была её настоящей семьёй. Но, ощутив знакомую тяжесть ключа на шее, Эйприл почувствовала, что в этот раз всё будет по-другому.

И тут она увидела верёвку.

Эйприл на мгновение задумалась, почему та свисает с потолка посреди комнаты, но потом Сэйди взялась за неё с чрезвычайно взволнованным видом. Даже чересчур взволнованным, – слишком поздно поняла Эйприл. В следующее мгновение Сэйди перехватила верёвку покрепче и хорошенько её потянула.

Та привела в движение потолочный вентилятор.

Тот дёрнул проволоку, ведущую к мышеловке, которую кто-то прикрепил к стене.

Та разрезала струну, на которой висели кроссовки.

Те упали, приземлившись на скейтборд.

Тот покатился к противоположной стене комнаты и врезался в утюг, который тут же перевернулся.

И поджёг нить, которая тянулась через несколько подвижных блоков к окнам.

И тут все пять оконных штор драматично упали, открывая слова:

Добро!

Пожаловать!

Домой!

Эйприл!

И Вайолет!

Довольно долго все просто стояли, ожидая, когда упадёт, сломается, загорится или перевернётся что-то ещё. Но больше ничего не случилось, и Эйприл поняла, что они уже увидели грандиозный финал.

– Это было круто, – неуверенно сказала она, и Сэйди просияла.

– Это одно из моих изобретений.

Девочка выглядела такой… счастливой. Эйприл раньше не встречала таких детей, как она.

– Тебе нравится? – Сэйди указала на роскошные кровати с плотными бархатными занавесками на высоких карнизах, которые можно было сдвинуть, соорудив уютный уголок. На другой стороне комнаты располагались камин и мягкие кресла, окружённые множеством полок с книгами.

Эйприл пришлось хорошенько подумать над ответом.

– Это наша комната, – продолжила Сэйди. – Твоя и моя и Вайолет. Мисс Нельсон сказала, что первое время нам стоит жить вместе, потому что дом очень большой и запутанный и мы, девочки, должны держаться друг друга. К тебе это не относится. – Она посмотрела на Тима. – Вы с Колином будете жить в другой комнате. Мальчикам сюда нельзя! – рассмеялась Сэйди.

Эйприл подошла к своей кровати и посмотрела на карниз над головой. Там был герб Винтерборнов – точно такой же, как на ключе на её шее.

– Да, Сэйди, – наконец сказала Эйприл. – Эта комната идеальна.

7. Полуночная миссия

Эйприл проснулась из-за грома. Или из-за ветра – девочка не могла сказать наверняка, что её разбудило. Окна дребезжали, за ними бушевала гроза, а рядом сильно дрожало маленькое тельце, хотя кровать была уютной и тёплой.

С точки зрения Эйприл, особняк, который простоял с 1812 года, вряд ли рухнул бы в первую же её ночь здесь, даже учитывая всё её невезение. Но тут снаружи сверкнула молния, а в окно ветром швырнуло ветку, и маленькая девочка под боком захныкала и прижалась посильнее. Эйприл мягко сказала:

– Тшшш. Всё хорошо, Вайолет. Давай спать.

Но сама она даже не попыталась уснуть. Как Эйприл могла спать, когда герб Винтерборнов на балдахине наверху так её дразнил? Искушал. И как только дыхание Вайолет стало глубоким и спокойным, Эйприл выскользнула из кровати и направилась к двери.

Ключ оттягивал шею, и девочка должна была отыскать к нему замок. К тому же Смиттерс недавно приносил им поднос с бутербродами и лимонадом, и Эйприл подозревала, что на кухне могло быть ещё и мороженое.

А у неё было правило: никогда, ни за что не упускать шанс поесть мороженого.

Дом, который и при свете дня был немного жутким, стал по-настоящему страшным с наступлением ночи. Посреди грозы. У обрыва на краю земли. По крайней мере, так казалось Эйприл, которая прошмыгнула в дверь, переступив через «будильник» Сэйди (которая сконструировала его из песочных часов, пружинки, колокольчика и носка, набитого стеклянными шариками).

Так что Эйприл была вдвойне осторожна, выходя в пустой коридор. Она быстро пожалела, что не догадалась надеть какую-нибудь обувь, но холодные ноги были мелочью по сравнению с пустым желудком. К тому же Эйприл нравилась идея изучить обстановку в доме, пока вокруг не было ни детей, ни дворецких, ни женщин, которые никогда не пачкаются.

Вскоре дождь захлестал по окнам так сильно, словно всё здание поливали из пожарного шланга. Сверкала молния, гремел гром, и Эйприл казалось, что само море злится на неё.

Но девочка не испугалась.

Всё-таки дома не могут тебе навредить. Люди могут – но только если им позволить, а Эйприл не собиралась допускать эту ошибку снова. Так что она не испугалась, даже когда маленькие волоски на её затылке начали вставать дыбом, подсказывая девочке, что она не одна.

– Кто здесь? – закричала она в темноту, но темнота ей не ответила.

– Это Эйприл! – крикнула она ещё раз, но отозвался только ветер.

Когда девочка добралась до лестницы, за окнами сверкнула ослепительная молния. Ветер взревел как сирена, и Эйприл заметила пляшущие тени. Девочка вдруг поняла, что всё это она уже видела. Уже чувствовала. И только одно слово занимало её сознание, пока девочка спускалась на первый этаж. «Страж».

Эйприл вспомнила, как дети в музее говорили, что Страж настоящий, и теперь она в этом не сомневалась. Страж был здесь, внизу.

Эйприл обернулась, почувствовав, как шевельнулся воздух за её спиной. Она резко развернулась, услышав, как в дальнем конце коридора скрипнул пол. Когда сверкнула очередная молния, заливая окна белым светом, она едва поборола желание взлететь обратно по лестнице. Затем за спиной что-то разбилось – как если бы молния ударила внутри дома, – и девочка развернулась снова, всматриваясь в темноту.