Укротительница попугаев

– Ты прекрасно знаешь, что очень мне нужна по работе!

– Вот именно – по работе! – вскипела Лола. – Потому что тебе обязательно нужно обрядить меня в какой-нибудь кошмарный балахон и растолстить на четыре размера! Нет чтобы сказать – Лолочка, золотко, надень свое самое лучшее платье, причешись, сделай макияж – так, чтобы от тебя глаз нельзя было отвести, – и тогда ступай на дело! Хоть в зеркало не противно на себя смотреть будет!

– Если ты в таком виде явишься к старухе Бурыгиной и представишься работником социальной службы, она вызовет милицию! – рассмеялся Маркиз.

– А если я загримируюсь под старуху и явлюсь к ней в галошах и платочке – она живо меня разоблачит и вызовет милицию еще быстрее! – заявила Лола. – Потому что старухи очень наблюдательны!

– Пожалуй, ты права, – нехотя согласился Леня.

Так и получилось, что к Варваре Степановне Бурыгиной пришлось идти ему.

Подъезд, конечно, был закрыт на кодовый замок, но Леня ловко и привычно преодолел эту преграду. Квартира сорок семь располагалась на четвертом этаже, и Леня не стал пользоваться лифтом. Поднимаясь, он решил не выдумывать ничего сложного, а положиться на везение, авось удастся проникнуть к старухе и разговорить ее. Если же нет у нее никаких сведений о пропавшей горничной, то быстренько свернуть разговор и отправляться восвояси.

На звонок долго никто не отвечал, потом послышались довольно бодрые шаги и голос, немолодой, но твердый, спросил, кто это там.

– Письмо заказное Бурыгиной Варваре Степановне! – громко сказал он. – Расписаться нужно.

За дверью послышалась какая-то возня и шепот, потом дверь приоткрылась, и Леня увидел в щели устрашающего вида стальную цепочку. Конечно, профессионал с огромными кусачками или с еще какими-нибудь серьезными инструментами сумел бы эту преграду преодолеть, но в Ленины планы не входило ссориться с хозяйкой квартиры.

– Ну? – сурово спросила высокая старуха. – Где письмо? Давай сюда!

Леня скроил свою самую обаятельную улыбку и развел руками.

– Я вообще-то по другому делу, – признался он, – у меня вести от Юрия Бурыгина. Хотел вот сообщить вам кое-что…

Старуха тут же сделала каменное лицо и попыталась захлопнуть дверь, но Леня успел просунуть в дверь ногу.

– А ну отойди! – крикнула старуха. – А то хуже будет!

И она ткнула Лене в ногу чем-то острым. Леня охнул и отдернул ногу, старуха собиралась уже захлопнуть дверь, но в это время послышался истеричный женский вскрик:

– Пустите его, пустите! Он от Юрочки! Пускай он все расскажет!

– Да что несешь-то, дура! – разозлилась старуха. – Велели тебе тихо сидеть, так и сиди. Жди, когда Юрка придет и тебя вызволит!

Леня по ту сторону двери очень обрадовался. Он уверился, что покойный Бурыгин действительно спрятал невезучую горничную у своей бабушки, или тетки, или кем там старуха ему приходилась. За дверью боролись, и кажется, молодость одерживала верх. Вот дверь закрылась, но только для того, чтобы снять цепочку. Леня толкнул дверь и осторожно вошел в прихожую. Прямо перед ним стояли две женщины, одна – та самая старуха, с которой он уже общался через цепочку, вторая – среднего роста, лет тридцати, а может, чуть постарше. Эта была всклокочена, глаза красные, чувствовалось, что она в последнее время часто плачет и вообще находится в крайней степени раздражения и тревоги.

– Ну вот, не послушала меня, получи теперь! – крикнула старуха. – Если тебя убивать будут, я и рукой не двину!

– Пускай лучше сразу убьют, чем с вами дальше здесь, как в склепе, сидеть! – завизжала молодая. – Только и сижу как привязанная возле телефона, скоро на шнуре удавлюсь!

– Тихо, женщины! – решительно сказал Маркиз. – Никто вас убивать не собирается. Вы, Варвара Степановна, кем Юрию приходитесь?

– А тебе-то что за дело? – проворчала старуха. – Ну, тетка я ему двоюродная…

– С дурными вестями к вам пришел, – Маркиз повесил голову, – Юрия-то убили третьего дня…

– Убили! – заверещала было Лизавета, но Леня быстренько подхватил ее под руку и протащил на кухню.

Старуха наблюдала за ним одобрительно, очевидно, ей понравились его решительность и оперативность. Сама она и не думала орать и падать в обморок. На кухне Леня бросил рыдающую Лизавету на стул и побрызгал на нее холодной водой из стакана.

– Тихо ты, – недовольно буркнула старуха, – всех соседей оповестить решила? А ты откуда знаешь, что с Юрием случилось? – она повернулась к Лене.

– Да уж знаю, не стал бы вам про такое врать…

– Кто тебя знает, – старуха удалилась в комнату, и Леня услышал, как она с кем-то разговаривает по телефону.

За это время Маркиз успел вытереть мокрую Лизавету вышитым кухонным полотенцем, встряхнуть ее и налить кипяченой воды из чайника. Вернулась старуха мрачнее тучи.

– Верные твои слова, – кивнула она Лене, – я его жене бывшей звонила, она-то, ясное дело, в курсе. Мы с ней не ладили, вот она мне и не сообщила. Завтра похороны.

Лизавета прерывисто вздохнула, собираясь снова зарыдать, но Леня поглядел грозно, и она замолчала. Маркиз сел возле двери, так чтобы видеть обеих своих собеседниц. Собственно, старуха молчала, а Лизавета только тяжко вздыхала, посматривая на Леню.

– Ну? – наконец спросил Маркиз. – Так и будем молчать?

– А что делать-то? – в глазах Лизаветы показались слезы. – Совсем я теперь пропала… Юрочку убили, и меня убьют.

– Сама виновата! – буркнула старуха. – Меньше болтать нужно.

– Это раньше язык за зубами нужно было держать, а теперь давай, девушка, рассказывай, как дошла ты до жизни такой, – предложил Леня, – может, я помогу тебе из этой передряги выпутаться.

– Ага, с чего это вдруг? – усмехнулась старуха, не давая Лизавете вставить ни слова. – С каких таких пряников ты ей помогать станешь?

– А с таких, уважаемая Варвара Степановна, что мне от нее информация нужна, – честно признался Маркиз, он понял, что с этой бабкой лучше не вилять в разговоре, – так что я предлагаю честный и взаимовыгодный обмен: помощь в обмен на информацию.

Старуха решительная, вон как зонтиком ткнула, до сих пор нога болит.

Несмотря на явное противостояние старухи, Лизавета решилась говорить, скорей всего осознала, что у нее нет другого выхода, а может, от природы была такая разговорчивая.

– Ну, в общем, – начала она прерывисто, – так-то он, Юрочка, из себя, конечно, неказистый был мужчина. Росту маленького, прихрамывает… Нога у него, что ли, в детстве сломана была…

Маркиз потер собственную ногу и встревожился, не станет ли и он теперь прихрамывать. Еще не хватало такой приметы при его-то работе!

– Но зато внимательный такой, – продолжала Лизавета, – руку в транспорте подает, цветы, духи, подарки разные… ухаживает, в общем. Ну, надо сказать, умел он к женщине подход найти… Ну я и подумала, что так-то с ним быть радости никакой, перед подружками особо не похвастаешься, а вот если замуж…

– Замуж! – передразнила старуха. – Все вы замуж хотите, как ненормальные, хоть за кого, хоть за черта с рогами, лишь бы на двух ногах ходил и штаны носил! А того ты не знала, что Юрке-то первая жена такая стерва первостатейная попалась, что на веки вечные зарекся жениться! Так мне и сказал: я, говорит, тетя Варя, без баб как-нибудь проживу. От них, говорит, одни неприятности, так что жениться больше ни за что не стану!

– Ближе к делу! – не выдержал Леня. – Так мы до утра тут проговорим, а я занятой человек. Это ты ему про яйцо наболтала?

– Вот я же и говорю! – обрадовалась старуха. – Кто ее за язык тянул? Молчала бы, так, может, и Юрка бы сейчас жив был! Так нет же, непременно ей требуется языком трепать!

– Это бы еще ладно, – согласился с ней Леня, – ну, сказала так сказала, вырвалось ненароком, а вот зачем ты его в дом хозяйский запустила, чтобы он на это яйцо поглядел?

Ведь не могла не догадаться, что интерес у него к тебе не любовный, а чисто деловой.

– Ну сначала про яйцо случайно вышло, – Лизавета неожиданно успокоилась и начала обстоятельный рассказ, – а потом он так в меня вцепился, стал расспрашивать, я и поняла, что не то что-то в наших отношениях…