Укротительница попугаев

На следующий день Леня снова куда-то засобирался, пробормотав, чтобы Светочка развлекалась сама, а то ему недосуг. А вечером они встретятся и поедут куда-нибудь поужинать, и Света решила, что сейчас самое время еще раз посетить злополучный бар «Окоп» и выудить из холодильника конверт, что передал ей убитый мужчина.

Кстати, она вспомнила, что за холодильником на кухне «Окопа» она видела огромную колонию тараканов, и решила, что ее мохнатому приятелю Кузе не помешает немного поохотиться.

На этот раз она оделась в самый скромный джинсовый костюм – тот самый, в котором в свое время появилась в квартире Лолы и Маркиза. В нем она выглядела невзрачной и незаметной, а сейчас именно это и было нужно. И, разумеется, машину она тоже не ловила, добралась до Васильевского острова на метро, а от станции пешком дошла до «Окопа».

В главный вход она не стала соваться – в теперешнем виде она не прошла бы фейс-контроль, суровый охранник-корниловец тут же завернул бы ее. Тем более что туда, куда она хотела попасть, то есть на кухню ресторана, гораздо ближе было от служебного входа.

Как раз в это время возле служебной двери разгружали машину с пивом. Приземистый дядька в форменной куртке с логотипом пивоваренной компании носил картонные ящики, а один из помощников повара, толстый молодой парень в засаленной белой куртке, лениво присматривал за разгрузкой.

Света с невинным видом прошла мимо открытой двери и спряталась за пивной машиной, наблюдая за входом и карауля подходящий момент. Поваренок зевал, потягивался, но со своего места никуда не уходил. Разгрузка подходила к концу, и Света уже думала, что из ее попытки ничего не получится, как вдруг из глубины ресторана донесся чей-то недовольный голос:

– Димка, гад ползучий, ты что с лососиной по-кавалерийски сделал?

– А что такое, Иван Палыч? – отозвался парень, сойдя с места и заглянув в коридор.

– А то такое, шашлык тебе в печенку, что ты в нее кардамона переложил! Да еще, антрекот тебя разрази, на огне передержал! Клиент, понятное дело, последними словами ругается! Вот как вычту из твоей зарплаты, так узнаешь, лангет тебя побери! Только и умеешь, что стенку подпирать!

– Ну, Иван Палыч, – заныл парень, еще дальше отойдя от двери, – вы же мне сами велели кардамона побольше…

– Побольше – это не значит больше, чем рыбы! Последний раз терплю такое безобразие, а потом сделаю из тебя ризотто по-милански…

Проход был свободен. Света пригнулась и стремглав юркнула в открытую дверь. Оказавшись в коридоре, она прижалась к стене и скользнула за большой металлический шкаф. Тут она переждала, пока закончилась разгрузка пива и служебную дверь заперли изнутри на засов. Наконец в коридоре никого не осталось. Тогда девочка пробралась в приоткрытую дверь кухни и снова оказалась в тропической атмосфере пищеблока, где царствовал Иван Павлович в высоком крахмальном колпаке, который он носил с таким достоинством, как будто это была королевская корона.

На кухне было по-прежнему жарко и шумно, здесь пахло экзотическими блюдами и южными пряностями. Паук Кузя в своей коробочке завозился – видимо, он почувствовал запахи своей исторической родины.

– Сейчас, Кузенька, – прошептала Света, – ты у меня отлично поохотишься! Тут такие замечательные тараканы водятся – сама бы съела! Только минутку подожди, сейчас мы с тобой чудненько развлечемся…

Пригибаясь, прячась за плитами и разделочными столами, она добралась до огромного холодильного шкафа, за которым в прошлое посещение «Окопа» спрятала Лолины тряпки и при этом обнаружила целую колонию тараканов. Холодильник, естественно, был на прежнем месте, но ни плаща, ни парика, ни прочих вещей за ним уже не было.

«Тараканы, что ли, все это съели?» – подумала Света. Она наклонилась и увидела такую же, как прошлый раз, толпу суетящихся насекомых. Тараканы занимались своими делами и не обращали на нее внимания.

– Ну, Кузенька, – прошептала она, открывая коробочку, – наведи среди них порядок, а то они тут совсем распустились!

Паук переступил всеми своими лапами, как застоявшийся конь, и стремительно бросился на тараканов, как волк бросается на овечье стадо. При этом Свете даже показалось, что он издал самый настоящий боевой клич. Тараканы на мгновение застыли и тут же бросились врассыпную, как рыночные торговки при появлении грозного рэкетира.

Света с удовольствием понаблюдала бы еще немного за охотой своего восьминогого любимца, но у нее было здесь собственное неотложное дело. Нужно было как можно скорее, пока ее никто не заметил, забрать из морозилки спрятанный там конверт.

Девочка выпрямилась, воровато огляделась по сторонам, открыла дверцу морозилки и заглянула внутрь. Замороженные омары, как и прежде, недовольно уставились на нее круглыми выпученными глазами. Их огромные клешни выглядели очень грозно. Света уже разглядела в глубине, в клешне одного из пучеглазых чудовищ, спрятанный конверт, и протянула было за ним руку, как вдруг у нее за спиной раздался грозный окрик:

– Эт-то кто тут у нас хозяйничает?

Света поспешно захлопнула дверцу морозилки и испуганно обернулась. Перед ней стоял, уперев руки в бока, грозный Иван Павлович, шеф-повар и абсолютный самодержец ресторанной кухни. Он сурово смотрел на девочку, выпучив глаза, как омар, и Свете даже показалось, что он тянет к ней не руки, а огромные страшные клешни.

– Вот кто у нас, оказывается, подворовывает! – гремел голос повара. – А мы-то думали, что крысы на кухне завелись! Разборчивая, однако, крыса, не что-нибудь – лобстеров ей подавай!

– Дяденька, – как можно жалостнее проговорила Света, – не знаю я никаких таких лобстеров, не ругайтесь на меня, я у вас ничего не взяла! – И она показала ему свои пустые руки.

– Не взяла, потому что не успела! – громыхал повар. – А что ж ты, интересно, в холодильнике делала и как вообще сюда пробралась?

– Я за Кузей, – прохныкала девочка и принялась размазывать по лицу воображаемые слезы. – Кузя сюда забежал, и я за ним… Я же не могу Кузю одного оставить, Кузя без меня пропадет…

– Какой еще Кузя? – рявкнул Иван Павлович.

Света только этого и ждала. Она ловко опустилась на четвереньки, юркнула за холодильник и вытащила своего паука. Кузя был страшно недоволен: он только вошел во вкус настоящей охоты. Света выпрямилась и протянула к самому лицу шеф-повара черное шевелящееся мохнатое создание.

Иван Павлович, как и многие люди, не выносил пауков, а таких больших и мохнатых в особенности. Собственно, он таких пауков никогда в жизни не встречал, поэтому Кузя произвел на него просто ужасное впечатление.

Огромный и важный шеф-повар взвизгнул неожиданно высоким голосом и отпрыгнул в сторону, как перепуганный заяц. При этом он налетел на одного из своих подчиненных, который нес мимо него огромную квашню с тестом. Квашня перевернулась, повар и его помощник свалились на пол, перемазались тестом и долго не могли подняться на ноги. С Ивана Павловича свалился его великолепный колпак, символ его единоличной кухонной власти, и глазам окружающих представилась лысая как колено голова шеф-повара, покрытая розовой лоснящейся кожей. Все его многочисленные подданные замерли, в восторге наблюдая за падением своего властителя. Они с трудом удерживали смех и делали вид, что заняты собственными делами, но в действительности не сводили глаз с неожиданного зрелища. В углу кухни раздалось отчетливое хрюканье: это один из недавно взятых на работу учеников не смог сдержаться и рассмеялся, закрыв рот фартуком.

– Кто смеется? – заревел шеф-повар, в очередной раз попытавшись подняться на ноги. Он снова поскользнулся на луже теста и свалился, громко выругавшись. Приподнявшись на локте, снял с лысины густой ошметок теста, окинул кухню злобным взглядом и повторил:

– Кто смеется, люля-кебаб вам всем в селезенку? На фарш пущу мерзавца! В сухарях зажарю!

Теперь хрюканье раздавалось уже из разных углов огромной кухни. Подданные Ивана Павловича явно взбунтовались.

Света не видела всех замечательных последствий своего антиобщественного поступка.