Страница 36 из 65
11. ОБЕЗЬЯНЫ
Со звоном колоколов, заставившим мартышку хрипло закричать от страха, началось шествие.
На другом краю города колокола услышал Якоб Тройтвейн, стоявший на длинной металлической лестнице, приставленной к одной из башен городской стены. Над ним открылось окно и высунулся шест с висящим на нем влажным бельем.
- Эй, там, привет! - грубовато-добродушно крикнул Якоб. - Осторожней! Не насадите меня на палку!
- Кто это сказал? - Из окна появилось испуганное красное лицо хозяйки. - Чего тебе надо?
- Устанавливаю громоотводы. У меня заказ от городского руководства.
- Громоотводы!
- Да, на каждой башне. Это не займет много времени. Мы перестанем мешать вам раньше, чем вам это надоест.
Его сыновья, Даниэль и Макс, стояли возле повозки с огромной катушкой металлического кабеля, палками, инструментами и крепежными костылями и нетерпеливо переступали с ноги на ногу. Пожилая женщина снимала в башне жилье (хотя башни, строго говоря, представляли собой военные объекты, но постоянная нехватка жилья в пределах городских стен обусловила разрешение сдавать их внаем) и не имела права запрещать или разрешать им что-либо делать. Но Тройтвейн был весь улыбка и терпение. Он знал, как надо обращаться с людьми, знал, каких хлопот может доставить даже самый тишайший арендатор, прекрасно понимал, к чему приведет лично для него задержка в оплате этой работы на целые месяцы.
- Меня не волнует, для чего вы туда лезете! - рявкнула старуха. - И вообще, уберите эту ловушку для молнии к черту! Не желаю, чтобы она здесь была.
Тройтвейн учтиво рассмеялся и приподнял шляпу.
- Все не так, как вы думаете, бабуля. Это - очень примитивное устройство, металлическое украшение, фиал для шпиля, чтобы перехватить молнию и совершенно безвредно пустить ее через кабель прямо в землю, как дождевую воду по желобу. И вы больше никогда не будете бояться пожара от молний. Будете преспокойно спать во время бури! У вас будет полная защита от самого худшего.
- Ну… я…
- А самое приятное - это совершенно бесплатно. Все оплачивает городской совет.
- Бесплатно, говорите? - от испуга старуха даже отпрянула.
- Совершенно.
Она снова резко высунула голову.
- А это не одно из дьявольских изобретений Фауста, а?
- О-о, нет, нет и еще раз нет. - Тройтвейн изобразил на лице изумление. - Это придумали несколько десятилетий назад. В Мюнхене.
Когда процессия начала движение, на площади перед храмом Святого Лаврентия возникла неразбериха. Но этот хаос толкающихся и спотыкающихся человеческих тел мгновенно рассосался, когда идущие втиснулись в узкие улочки. Едва покинув площадь, процессия быстро превратилась в живую радужно-пеструю змею, которая плавно и целенаправленно поползла через город. Подмастерья разбежались, словно вспорхнувшие голуби.
За бесенятами шли доминиканцы, черно-белые епископские псы, превращенные для этого дня в орден воинствующих клоунов. Меховые накидки закрывали их плечи, к тыльной стороне перчаток пришиты островки меха, а жестокие маски сделали из всех них обезьян. Более солидные монахи расположились в глубине процессии, наиболее говорливые и общительные - по краям, подшучивали с толпой и выхватывали из волос ребятишек воображаемых вшей. - Как же еще благочестивые люди узнают, что они в опасности?
Вольф Крейцер, знатный бродяга, Георг Шерм, злой вор по кличке Железные челюсти, и Клаус Мец, чья убийственная ярость не знала границ, собрались в переулке, на котором стоял дом английского шпиона, и спорили о том, как лучше употребить только что найденного дохлого кота, когда заиграли трубы. Они застыли от изумления. Труба грохнулась на землю. Вольф с Георгом взвалили ее на плечи и кинулись бежать, затем с криками куда-то свернули. Клаус схватил крылатого дракона - собственно, именно это и было его целью - и понесся прочь, держа его в руках как ацтекское украшение. Затем, издав возглас и чисто по-итальянски взмахнув рукой, он тоже исчез.
Фауст снова закрыл ставни на окне. Помощь, которая долгое время была для нее недвусмысленно под запретом.
Иногда она осознавала, что этот апрельский день обязательно наступит, ибо тетушка Пеннигер пребывала в страшном беспокойстве, прямо как клуша, и преувеличивала каждое слово и действие, превращая их в нечаянную пародию. Будь начеку, говорила себе Гретхен. Поэтому, когда родители позвали ее к себе, чтобы объяснить, что их жилец-еретик - «этот механик», как величал его отец, упрямо не признавая его быть достойным называться хотя бы по имени, - теперь отослан прочь, это не застало ее врасплох. Напряжение тотчас спало. Быстрое переглядывание дало Гретхен понять, что она, похоже, угадала: у ее родителей были подозрения, но никаких доказательств, и они с радостью примут ее уверения, на чем вопрос будет закрыт.
Ей даже стало грустно, что их так легко обмануть.
Хлопнула дверь, в прихожей послышался грохот башмаков - Вайклиф тактично заявлял о своем присутствии в доме. Стараясь ступать как можно громче, он стал подниматься по лестнице. Его опечаленное лицо появилось в дверном проеме. - Мне кажется, вам следует взглянуть на этот памфлет.
Под грохот барабанов процессия миновала здание ратуши. По всей длине колонны рассеялись проповедники: мужчины с бочкообразными грудными клетками, лужеными глотками и мясистыми подбородками. Но шли они слишком быстро, чтобы прохожие могли услышать их проповедь целиком и достаточно вникнуть в ее суть. Все пятеро переглянулись во внезапном приступе алчности.
Процессия проходила мимо монастыря Святой Екатерины. Мать Святых Уз совершенно не обращала на нее внимания. Она сидела, недоверчиво вглядываясь в памфлет, который ей принесла сестра Пелагия, читая слова, казавшиеся ей, чем глубже она погружалась в текст, все более фантастичными. - Наши микроскопы.
Трое студентов стояли в дверях харчевни, наблюдая за процессией. Один схватил летящий по воздуху памфлет и прочитал название: «Происхождение видов». Он пробежал по нему взглядом и сделал гримасу. Тот из студентов, кто поймал памфлет, на всякий случай спрятал его к себе в сумку. Он знал человека, который вообразил себя некромантом и проводил ночи на кладбище, пытаясь воскрешать трупы и совершая жертвоприношения собак в тщетной попытке вдохнуть душу, с чертенятами в качестве прислуги. Человека, который может неплохо заплатить за подобную маловразумительную писанину.