Страница 37 из 45
Глупо опускаться до примитивных оскорблений — псих, идиот… Видимо, аргументы закончились.
Настало время переходить к открытым угрозам.
— Так какое вам дело до нее? — резко спрашиваю, игнорируя последний вопрос и стараясь удержать на цепи своего бешеного зверя.
Мужчина впивается в меня взглядом, а потом тихо, но серьезно и слишком уж зловеще произносит:
— Если ты об этом узнаешь, то утром, боюсь, не проснешься.
— Это угроза?
— Считай, предупреждение.
Нихрена не понимаю, чего он добивается. Зачем к девочке моей приклеился, как клещ. И мне очень не нравится это чувство, когда ты не контролируешь ситуацию. Как будто… беспомощность.
Надо всего-то понять суть претензий, тогда проще станет.
Но только не сейчас — мой противник тщательно охраняет свои секреты. Этот умеет, как никто другой. Его душа — черная и необъятная бездна, в которой можно захлебнуться. Особенно, если нырнуть поглубже.
Одно я знаю точно — слов на ветер он не бросает.
— Феликс, я понимаю, что ты еще в том возрасте, когда вместо мозгов думает член, — даже едва усмехнулся, только вот не настолько я глуп, чтобы обольщаться. — Ты же умный мужик, — пауза, и пристальный взгляд, который не отпускает. От него куда большая угроза, чем от слов. — Развязывать в городе войну из-за девчонки — край идиотизма, — голос становится спокойнее, как будто от угроз он перешел к уговорам. — А войне быть, если ты не оставишь ее в покое!
Молчу, сжимая кулаки. Мужчина четко дал понять — будет плохо. Даже очень плохо, если сейчас не остановиться.
Но дело в том, что отдать ее ему я не могу. Иначе душа в клочья разорвется, и я окончательно сорвусь.
Старик принимает мое молчание за согласие — разворачивается, не торопясь двигается к выходу и громко хлопает дверью.
И этот хлопок срывает клеммы…
В покое? В покое, твою мать? Да я нахрен город этот по кирпичику разнесу, но ее не отдам!
Мне не будет без нее покоя! Только если разорвать голыми руками грудную клетку и выдрать оттуда свои чувства.
И то вряд ли я смогу успокоиться…
Глава 41
Удар по столу — и меня не остановить. Мы со зверем пускаемся в бешеную пляску, зубами хотим разгрызть кому-нибудь глотку, кровь застилает глаза…
Стул, на котором я только что сидел, летит в дверь, а потом с грохотом опускается на пол.
Не помогает! Не успокаивает! А главное — не отпускает, еще сильнее сжимая в железные тиски горло! В голове снова всплывает дурацкое предположение, что она и этот старый… Еще и фантазия так услужливо подбрасывает картинку.
Трясу головой.
Нет-нет-нет!!!
Ни за что не поверю!
Больше не сдерживаюсь — переворачиваю стол, громко рыча, как загнанный в капкан зверь. Грохот еще хуже, чем от стула, а я вдобавок начинаю пинать его, не думая, что могу переломать себе кости.
Довел меня все-таки!
Но пусть не надеется — не отдам!
— Я его разорву! — ору как бешеный, желая даже стены разгромить в этой чертовой комнате. Такое чувство, что именно сейчас меня в клетку загнали!
Разворачиваюсь и почти со звериным рыком впечатываю кулак в стену. Наношу несколько ударов по несчастному гипсокартону, оставляя вмятины от кулаков, тяжело дыша и ничего не видя перед собой.
Сейчас только крушить… ломать… выпускать из себя ярость…
И наконец-то выгулять своего внутреннего зверя, выпустив его наружу…
— Что случилось?
Когда третий раз слышу один и тот же вопрос, останавливаюсь. Поворачиваюсь лицом к двери — на пороге охрана. Чего и следовало ожидать — сбежались на грохот и мой рев. Ни в чем неповинные парни сейчас станут антидотом для моей ярости.
Надо же, как вовремя. Точнее совсем не вовремя, но им об этом лучше не знать.
— Кто он, нахрен, такой? — трясу начальника безопасности за пиджак, выдавая свой вопрос ему прямо в лицо. — Б**ть, я убью его!
— Феликс Германович…
Меня кто-то берет за руку и тут же отлетает в сторону. Из-за удара в лицо. И снова пелена перед глазами — ничего не вижу, кроме физиономии своего друга. Который вроде как за безопасность отвечает.
Но, сука, так и не может мне ответить…
— Я узнаю, — смотрит в глаза, практически не двигаясь, и меня слегка отпускает.
Останавливаюсь. Выдыхаю. Даже по сторонам оглядываюсь.
А за спиной слышу звук входящего смс…
Сердце пропускает пару ударов — я боюсь читать. Даже телефон в руки взять боюсь.
А если там мой приговор?
— Пошли вон! — шиплю и направляюсь к столу. Не отводя взгляда, смотрю на свой мобильный, мысленно считая секунды. Одна, вторая, третья…
Феликс, ну же, очнись. С каких пор тебя пугают престарелые авторитеты? Растоптать и выбросить — он не получит девочку. Даже пусть не мечтает.
“Прости меня…” — два слова, как удар под дых. Но я не теряю надежды — женщины иногда бывают слишком импульсивными.
“Лика, не пори горячку”, — пальцы быстро перепрыгивают с одной буквы на другую и замирают.
В воздухе зависают. Дальше двигаться не хотят. Раньше надо было признаваться, идиот, а не сейчас. Сообщение не решит проблемы. Да и мой глупый порыв с не менее глупым признанием тоже.
Нахожу номер Лики, нажимаю вызов…
“Ваш абонент находится вне зоны действия сети!”
— Твою мать! — смартфон со всей дури летит на пол.
Зверь внутри бушует, скалится.
Она выбрала его. Не меня. Не достоин, значит.
И снова фантазия, как этот старый хмырь трахает мою девочку.
— Чтоб ты сдох, ублюдок! — последнее, что произношу в пустой разгромленной комнате и опускаю голову вниз.
Я ее потерял…
Снова слышу хлопок двери и, не оборачиваясь, реву:
— Вон нахрен! Или я непонятно объясняюсь?
— О, да ты, я смотрю, решил интерьер сменить, — раздается спокойный голос за спиной. — Трахал я одну дизайнершу, подогнать?
— Руслан, — цежу сквозь зубы, — мне сейчас не до твоих шуток.
Оборачиваюсь и смотрю другу в глаза, чтобы он понял — меня сейчас действительно лучше не трогать. Не проняло его. Хотя слегка удивило. Спокойно подходит к перевернутому стулу, поднимает его и устраивается, закинув ногу на ногу.
— Что твоя охрана носится по офису с испуганными глазами? — снова совершенно спокойно задан вопрос. Даже с каким-то безразличием, от чего у меня еще сильнее закипает все внутри.
— Навешал им, чтобы не расслаблялись, — отвечаю, сжав кулаки, хотя зверь рвется в бой.
“Сиди тихо!” — мысленно командую, так как при Руслане лучше эмоции особо не проявлять.
Как бы потом не пожалеть…
— А я думал, что дело в Савелии, с которым я столкнулся в дверях, — пожимает мой друг плечами вроде бы равнодушно, но я слишком хорошо его знаю. Ни показное безразличие, ни эти равнодушные жесты на меня не действуют.
Бабам своим пусть демонстрирует, а меня за дурака считать не стоит.
— Ты что-то знаешь, — не спрашиваю, а констатирую, предчувствуя, что сейчас в мой гроб забьют последний гвоздь.
— Я вообще кладезь информации, — криво усмехается, не отводя взгляда. — Но тут я не знаю, насколько это важно… Хотя нет, очень важно, только не хватайся сразу за пушку, — видя, что у меня глаза кровью наливаются, предупреждает Руслан. — И гонца с такими вестями с головой оставь.
— Да ты издеваешься!!! — снова закипаю, прожигая невозмутимого друга взглядом.
— Я тут еще немного ознакомился с биографией твоей девушки, — уже за эти слова я готов запустить ему в голову что-нибудь тяжелое, но только до хруста сжимаю кулаки, ожидая продолжения. — И заинтересовала меня покупка ее квартиры. Никакой ипотеки — один взнос. Откуда у врача такие деньги? И когда я задался этим вопросом, достал счет, с которого была проведена оплата, — Руслан вздыхает. — Он принадлежит Савельеву Сергею Викторовичу, — пауза. Слишком уж мучительно долгая. — В миру всем известному, как Савелий.
Ненавижу!!! Как же я ненавижу этого старого козла! От меня, значит, ей денег не надо, а от него такие подарки принимает?