Девушка на крыльце

Энджи скорчила гримасу.　

— Даже думать об этом не могу. И так чувствую себя виноватой.　

— Я тоже, — призналась Сара. — Бедная девушка.　

— У вас хотя бы есть оправдание. Вы же ничего не слышали. А мы слышали, как она звонила, и не помогли.　

— Но вы попытались. — Сара похлопала подругу по колену. — Это важно.　

— Не будь еще Фрэнк таким копушей...　

Из-за угла повернул черный внедорожник и сбавил скорость перед домом.　

— Кто-то знакомый? — спросила Сара, вытягиваясь, чтобы разглядеть получше.　

— Не думаю.　

Внедорожник снова ускорился и скрылся в конце улицы.　

Сара содрогнулась.　

— У меня от всего этого мурашки по коже. Аж боюсь сегодня спать ложиться.　

— Я Фрэнку то же самое сказала.　

— И что он ответил?　

— А ты как думаешь что? — И, имитируя низкий голос Фрэнка, сама ответила: — «Не веди себя как ребенок, Эндж. У нас в районе никогда не было так безопасно, как сейчас стало из-за всей этой шумихи. Днем тут всюду полиция ходит и задает вопросы, ночью — патрули».　

— Я об этом и не думала, — сказала Сара. — Кстати о копах, как тебе ваш детектив?　

— Знаешь, такой лапочка. — Энджи улыбнулась.　

— Господи, я не в этом смысле.　

Она рассмеялась:　

— Ну, я же поклялась говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Сара покачала головой:　

— Ты невыносима.　

— Да нормальный детектив, — ответила Энджи, отмахиваясь. — Задал кучу вопросов и ушел своей дорогой.　

— У нас то же, только она была более...　

Энджи взглянула на подругу.　

— Какой?　

— Не знаю. Просто спрашивала одно и то же по несколько раз, но всегда немного по-разному. Будто не верила нам и хотела поймать на лжи или типа того.　

— Я видела по телику, что детективы так делают. Это у них просто такой метод работы.　

— А детектив Джамбанко тоже так себя вел?　

Энджи на мгновение задумалась.　

— Вроде нет.　

— Вот видишь, это меня и беспокоит.　

— Ты просто себя накручиваешь, — ответила Энджи, вставая и потягиваясь. — Я бы не стала из-за этого переживать.　

— Легко тебе говорить.　

— Пора мне возвращаться и готовить ужин. — Она скривилась. — Сегодня заедут родители Фрэнка.　

— Ох божечки, ну удачи тогда. — Сара встала и принялась спускаться с крыльца.　

— Ах да, и еще кое-что, — вставила Энджи.　

Сара обернулась и посмотрела на подругу.　

— Про детектива Джамбанко. Видела бы ты его упругую задницу!　

— Говорю же, невыносима, — ответила Сара и, смеясь, направилась домой.

Кенни прополоскал рот и выплюнул жидкость со вкусом мяты в раковину. Затем выключил свет в ванной и забрался в постель к жене. Она закрыла книжку, которую читала.　

— Натали сегодня была очень молчаливой, ты заметил? — спросила она.　

— Я бы сказал, она... задумалась. Видео хоть и идет всего полминуты, но потом долго не отпускает.　

— Сама знаю. — И, поколебавшись, Сара продолжила: — Часть меня еще сердится на детектива Дженкинс за то, что та попросила нас это сделать. Она же еще ребенок!　

Кенни положил голову жене на плечо.　

— Детектив просто делает свою работу, милая.　

— Энджи мне то же сказала.　

— Отметь этот день в календаре. Пятое октября. У Кенни и Энджи совпали мнения.　

— Остряк. — Сара хихикнула.　

— Я отправил детективу сообщение, когда выводил Бандита в туалет. Написал, что Натали девушку не узнала.　

— Как мы ей сразу и сказали.　

— И еще я перепроверил замки, как ты просила.　

— Спасибо, милый. — Сара повернула к нему голову и чмокнула в щеку. — Можешь сделать еще кое-что?　

— Конечно.　

— Выглянешь в окно?　

— Прямо сейчас?　

— Если не трудно.　

Кенни стащил с себя одеяло и встал с постели.　

— Что я должен там увидеть?

— Не знаю. Что угодно... что-нибудь необычное, наверное.　

Он подошел к окну. Одним пальцем сдвинул штору.　

Лужайка перед домом, как и вся улица, терялась в паутине теней. Высоко в небе нависал осколок октябрьского месяца. Ветра совсем не было. Ничто не шевелилось, даже ветви деревьев.　

— Вроде все нормально, — сообщил он, возвращаясь в кровать.　

— Спасибо, что проверил. — Сара положила книгу на тумбочку. — Она не идет у меня из головы. Перед глазами постоянно ее лицо. Такое напуганное.　

Кенни выключил ночник.　

— А сейчас постарайся уснуть. Завтра будет день получше, обещаю.　

Шепот в темноте:　

— Кенни?　

— Да, милая.　

— Ты правда раньше не видел эту девушку?　

Он перевернулся на другой бок, чтобы оказаться к жене лицом.　

— Никогда. Ты же слышала, что я сказал детективу.　

— Но сейчас спрашиваю я. Ты уверен?　

Кенни пошарил в темноте и нашел руку жены.　

— Да, любимая. Я уверен.　

— Я люблю тебя.　

— И я тебя.　

Прошло немало времени, прежде чем они смогли уснуть.

Мужчина уже собирался покинуть свое укрытие за старым дубом, когда в окне на втором этаже дома, за которым он наблюдал, вдруг возникла фигура. Он мигом отпрянул обратно в тень.

Лицо в окне мужчина узнал. Он проследил за тем, как человек постоял там немного, вглядываясь в ночь, а потом снова сомкнул шторы. Через некоторое время свет в окне погас.　

Мужчина наблюдал за домом еще несколько минут. Убедившись, что ему ничего не грозит, вышел из-за дерева и пересек пару темных задних дворов — при этом перемахнув через заборчики и едва не угодив в купальню для птиц и пруд с золотыми рыбками, — пока не оказался в заброшенном переулке, где оставил машину.

Суббота.　

Стрижка газонов была для Кенни Такера одним из величайших удовольствий в жизни. Субботним утром он сильнее всего любил заправлять своего «Джона Дира», надевал наушники, включал что-нибудь из классического рока и брался за дело. Что-то во всем этом прорезании линий в пышной траве — на одной неделе горизонтальных, на другой вертикальных — нравилось живущему внутри него перфекционисту. К тому же это расслабляло. Раз в неделю, на протяжении как минимум полутора часов, ему не нужно было беспокоиться о защите по схеме три-четыре, двойных тайт-эндах и о том, как сберечь лучших игроков для матчей плей-офф.　

Сегодняшний день служил тому идеальным примером. Еще не было и десяти, а Сара с Энджи уже уселись за стол на кухне и, распивая кофе, обсуждали таинственную девушку с видео. И весь район, казалось, занимался тем же самым. По меньшей мере трое соседей успели к ним заскочить, пока Кенни старательно ровнял края примыкавшего к подъездной дорожке и тротуару газона, и каждый, запыхавшись, интересовался одним и тем же: не выяснила ли полиция что-нибудь новенькое.　

Кенни еще никогда так не торопился запустить газонокосилку, надеть наушники и отключиться от этого мира. Конечно, ему тоже было любопытно узнать об этой девушке и о том, все ли с ней в порядке, но он все равно не мог больше ничем помочь. Кенни и так уже поговорил с детективом и отдал запись с камеры наблюдения — а что еще он мог сделать?　

Он провел газонокосилку по узкой полоске бокового двора, стараясь не задеть клумбу, которую Сара устроила вдоль гаража, а когда добрался до бревенчатого забора вокруг полуакрового заднего двора, развернулся и двинул обратно к улице, где на тротуаре его поджидал сосед Пол Блонер.　

Кенни улыбнулся — он был искренне рад видеть друга — и сразу выключил своего «Джона Дира». Рычание двигателя смолкло и сменилось ласкающими слух звуками округи: где-то на улице лаяла собака, по асфальту стучал баскетбольный мяч, на игровой площадке восторженно кричали дети.　

— А я как раз хотел с тобой повидаться, — сообщил Кенни, пожимая соседу руку.　

Полу Блонеру было около семидесяти пяти, но выглядел он лет на двадцать моложе. На голове у него по-прежнему росли густые седые волосы, а бицепсы были больше, чем у Кенни. Он каждый вечер проходил по две мили и через день приседал и отжимался.