Беги, дорогая, беги

- Здравствуйте, - потерянно сказала мама, с тревогой глядя на меня. Вероятно, она ожидала какого-то подтверждения слов Игната, но я только беспомощно опустила глаза, уставившись на носки своих ботинок.

- Андрей, - представился папа, решив взять все в свои руки. – Отец Евы. Жених, значит… Что-то Ева раньше о вас не рассказывала.

- Мы недолго вместе, - уклончиво ответил Игнат, и приобнял меня одной рукой. – Да, дорогая?

- Ага, - пискнула я.

- Ну, давайте в дом пройдем, что ли, - предложила мама. – Чаю попьем, поговорим.

- Давайте, - охотно согласился Игнат, и мне ничего не оставалось делать, кроме как пойти вслед за родителями.

На нашей маленькой кухне, сидя возле окна, занавешенного веселенькими желтыми занавесками, Игнат смотрелся инородно. И дело было даже не в его костюме или дорогих часах, которые резко контрастировали с щербатой кружкой из супермаркета, нет. В Игнате было что-то такое, что вот смотришь на него и понимаешь: такому место где-нибудь на круизном лайнере в окружении красоток, или же в стильном офисе, за дорогим столом с именной авторучкой в руке. Это умозаключение меня так разозлило, что я брякнула:

- Хоть бы торт купил.

Мама тут же укоризненно шикнула на меня, а папа, пряча улыбку, сделал вид, что ничего не слышал.

- А я купил, - радостно сообщил Игнат. – Только его еще не привезли.

Пока мы с мамой дружно гадали, что это значит, в дверь позвонили. Я подпрыгнула от страха, так как с недавнего времени у меня развилась фобия на непрошеных гостей, а мама помчалась открывать. Вернулась она смущенная, с охапкой роскошных бордовых роз и огромным тортом в руках.

- Извините, что не вручил лично, - с обаятельной улыбкой поведал Игнат. – Просто мы долго ехали, Еву начало укачивать.

Я только и смогла, что глаза захлопать от такой наглой лжи. Мама же, нисколько не сомневаясь, солидарно закачала головой, параллельно ставя цветы в вазу:

- Да, Евочку часто в машинах укачивает. Особенно на заднем сиденье, или в высоких автомобилях.

Дальнейшие события развивались как в дурной мелодраме: Игнат пил чай с бергамотом из щербатой кружки и очаровывал мою маму, которая под конец вечера уже готова была лично бежать завтра в свадебный салон и покупать мне платье. Мы с папой больше молчали, поскольку его красивыми речами не проймешь, но когда Игнат заикнулся о том, что обожает рыбалку, и папа растаял. В общем, войско разбежалось, осталась одна я.

- А вы, Игнат, говорили с Евочкой о свадьбе? – без обиняков поинтересовалась мама, когда я вежливо намекнула гостю, что ему уже пора уходить.

- Ева не хочет, а я готов хоть завтра в ЗАГС бежать, - улыбнулся Игнат. Все внимание домашних опять обратилось ко мне, и я покраснела от злости.

- Рано еще. И предложения не было.

- Будет, - кивнул Игнат. – Сначала знакомство с родителями, потом предложение. Надо же дозволения спросить.

- Мы не против, главное, чтобы Ева была счастлива, - прослезилась мама.

- Ева будет счастлива, если выспится, - проворчала я. Мой намек наконец-то был истолкован правильно, и Волков засобирался домой. Провожать его вышли все, поэтому я отделалась коротким поцелуем в щеку, и как только дверь за «женихом» закрылась, резво поскакала в свою комнату, пообещав маме рассказать все завтра.

Как я и ожидала, на мобильном была сотня пропущенных звонков от Соньки. Мы с ней так и не поговорили толком – на базе вокруг постоянно были люди, домой я ехала с Игнатом, остаток вечера провела с ним же. Немудрено, что Сонька злилась.

- Алло, - заискивающе прошептала я. – Сонь?

- О, ну хоть имя мое не забыла, - ядовито прошипела подруга. – Как дела? Что нового? Ничего не хочешь рассказать?

- Ну прости, Сонь, - покаянно сказала я. – Тут просто такое… Не могла я трубку взять.

- И что же такого случилось? Тебе снесло голову от головокружительной любви, ты кинулась в омут страсти и утонула?

- Не совсем, - призналась я. – Игнат с моими родителями знакомился.

В трубке повисла тишина. Справившись с шоком, Сонька задумчиво произнесла:

- М-да, это покруче омута страсти будет. И как же так вышло?

Я принялась рассказывать Соньке все события, произошедшие за последние два дня, скрыв от нее только визит усатого Тимофеева и отца Марины. Выслушав мои россказни, Сонька недовольно спросила:

- Так я не поняла: ты влюбилась или что? Как-то ты все без энтузиазма рассказываешь.

- Ну прости, что не визжу и не прыгаю до потолка.

- Это и настораживает.

- Слушай, Сонь, я спать хочу. Давай завтра все обсудим?

- Ага, а завтра ты опять что-нибудь придумаешь, - воспротивилась подруга. – Нет уж, скажи сейчас. Влюбилась али как?

- В процессе, - туманно ответила я. – Все, спокойной ночи. Люблю, целую.

- И я тебя, - сдалась Сонька.

Едва я сомкнула веки, как телефон вновь затрезвонил. Уверенная, что это Сонька забыла мне что-то сказать, я взяла трубку и недовольно протянула:

- Ну, что еще?

- Э-э-э… Ева Андреевна?

Наглый и противный до судорог голос рыжего следователя тут же прогнал остатки сна. Сев на кровати, я нервно сглотнула и на всякий случай натянула одеяло повыше, словно Тимофеев мог прямо сейчас ворваться в мою комнату.

- Да, это я.

- Как ваши успехи?

- Неплохо, - отчиталась я.

- Я вижу, Игнат сегодня побывал у вас дома?

- А вы откуда знаете? – я вся похолодела от ужаса. Они что, следят за мной?

- Ну, Ева Андреевна, обижаете, - засмеялся мент. – Мы все знаем, работа такая.

- Ну да… Он был у меня дома. И на базу отдыха мы вчера ездили, прекрасно провели время, - проблеяла я.

- Меня не интересует, чем вы там занимаетесь. Мне важен результат, - отрезал мент. – Вы говорили с ним о Марине?

- Да, - покладисто ответила я, и пересказала короткий разговор с Игнатом.

В трубке повисло молчание.