Беги, дорогая, беги

- Сонь, ты не представляешь, что я узнала, - возбужденно заговорила я, как только подруга взяла трубку.

- Я тоже такое узнала! Ты сейчас упадешь!

- Короче, давай встретимся, - предложила я. – Ты дома?

- Я с Егором. Давай в то кафе, где вчера сидели. Тебя забрать?

- Нет, сама доберусь. Только домой зайду переодеться, - ответила я, нетерпеливо распахивая входную дверь. Наскоро приняв душ, я кое-как подсушила волосы феном и рванула на встречу с подругой.

Сонька восседала за тем же столиком, что и вчера. В отличие от меня, одевшейся простенько и удобно: темные джинсы, теплый свитер и пальто, она вырядилась в платье и сапоги на каблуках. Впрочем, Сонька всегда стремилась выглядеть лучшим образом. Егора за столиком не было, а на мой вопрос о его местонахождении подруга сообщила, что любимого срочно вызвали на работу.

- Короче, Евка, - Сонька отмахнулась от официанта и навалилась на поверхность стола грудью, желая максимально приблизиться к моему лицу. – Та девушка, что вчера у Игната была в квартире, это Марина.

- И что? – не поняла я ажиотажа. – Это какая-то известная мне Марина?

- Да нет, - раздраженно замахала руками Сонька. – Зовут ее Марина. Федорова Марина. Егор сегодня утром с Игнатом виделся, дела у них рабочие. Короче, Игнат ему сказал, что они с Мариной официально вместе.

- И? – я нахмурила брови.

- Встречаются то есть! Живет она у него.

- Встречаются – это хорошо. А от меня ты чего ждешь? Я должна обрадоваться или огорчиться? – я вконец перестала понимать Соньку. Подруга закатила глаза и пояснила:

- Разве ты не понимаешь? Эта Марина старая знакомая Егора. По его словам, она на Игната уже года четыре слюни пускала, да только вот он ее за человека не считал. Так, принеси-подай. А после твоего вчерашнего визита вдруг девушкой объявил.

- Считаешь, мой визит и внезапная любовь Игната к Марине как-то связаны?

- А то, - фыркнула Сонька. – К гадалке не ходи. Может, он таким образом пытается заставить тебя ревновать?

- Что за чушь? Я скорее поверю в то, что Земля стоит на трех китах.

- Можешь мне не верить, но у меня интуиция, - обиделась Сонька. Я вздохнула. Как ни крути, в Сонькину интуицию я верила безоговорочно. Всю школу подруга мастерски предчувствовала неожиданные контрольные, а на экзаменах магическим образом доставала именно тот билет, который выучила. А уж сегодняшний визит Игната в больницу и вовсе наводил меня на дурные мысли. О нем-то я и рассказала Соньке, когда мы наконец-то сделали заказ.

- И чего? – вытаращила глаза подруга. – Думаешь, он врача того подкупил, чтобы Лешке твоему яд подсыпали?

- Ты дура? Какой яд? – не выдержала я. Сонька захлопала ресницами и проворчала:

- Ну, не яд, а укольчик какой поставить. Чтобы, значит, у Лешки твоего внезапный инфаркт случился.

- Сплюнь, - приказала я. – Никаких укольчиков. Нет, думаю, дело в другом.

- В чем? – от любопытства у Соньки глаза заблестели, как два алмаза.

- Вот скоро и узнаем, в чем, - пообещала я. Слова мои оказались пророческими: следующие два дня все было тихо, а потом внезапно грянул гром. Мне позвонила Лешина мама, всхлипывая и рыдая. Кое-как из ее невнятных бормотаний я поняла, что Леше ночью стало плохо, и его перевели в реанимацию. Не дожидаясь конца пар, я рванула в больницу, но врачи отказались давать какую-либо информацию о состоянии больного. Причина была проста – официально я Лешке никто. Впрочем, и его родителям тоже толком ничего не объяснили.

- У Лешеньки же врожденный порок, - всхлипывала Екатерина Семеновна. – Может, что-то с сердцем? Боже, Боженька, помоги…

Женщина уткнулась в собственные колени и зарыдала. Я неловко гладила ее по голове, стараясь утешить, когда от врача вышел отец Леши – Николай Петрович. Усевшись рядом с женой, он радостно заговорил:

- Ну полно, полно… Катя, не плачь. Все хорошо. Лешка-то наш в порядке.

- В порядке? А реанимация как же? – Екатерина Семеновна отняла от лица платок. – Это сердце, да?

- Аллергия на какой-то препарат началась, - поморщился Николай Петрович. – Но вовремя среагировали, слава Богу. Да дело не в этом. Кать, нам врач лечащий на операцию лечь предлагает. У Лешки же порок, в любой момент могут проблемы начаться. А в Москве у Льва Аркадьевича брат работает, он первоклассный хирург. Говорят, тысячи людей спас. В общем, нам помогут, операцию вне очереди проведут.

- Правда? Но как же это… А деньги? – всполошилась Екатерина Семеновна.

- В этом-то вся соль, - обрадовано заговорил Николай Петрович. – Раз от нашей больницы направление, то операция будет почти бесплатной. Только содержание в клинике оплатить. Но это, думаю, мы потянем. Сбережения есть. Правда, на год в Москву придется перебраться. Там послеоперационный период несколько месяцев, опять же. Надо, чтобы кто-то рядом был.

- А работа, а квартира?

- Что ж, в Москве работы не найдем? Квартиру сдать можно, у моих родственников поживем, - рассудительно ответил Николай Петрович.

Родители Леши принялись обсуждать возможные варианты спасения сына, а я уже не слушала их – отошла подальше, прижавшись к больничной стене, выкрашенный в зеленый цвет. Что же, чудесным образом Леше предложили бесплатную операцию в Москве. Только вот с одним минусом – жить там придется год. Как кстати, однако. А может, и порок сердца они выдумали?

Отлипнув от стенки, я подошла к Екатерине Семеновне и бесцеремонно вмешалась в разговор.

- Екатерина Семеновна, извините… А у Леши давно проблемы с сердцем?

- С рождения, - ответила та. – Врачи сразу диагностировали врожденный порок сердца. Но нам сказали, что с таким люди долго живут, не умирают. Только беречь себя надо… А как тут беречь? Когда всякие хулиганы средь бела дня на людей нападают!

Она сердито развернулась лицом к мужу, а я тихонько попятилась, желая поскорее уйти из больницы. На улице позвонила Соньке, обрадовав ту новостями.