Теория несоответствия

- Не в моем возрасте уже, - прищурился я и, когда Карина уперла руки в бока, улыбнулся: - Расслабься. И скажи, у тебя, что ли, денег на гостиницу нет, что ты так и сидела перед моим подъездом?

- Есть у меня деньги! - возмутилась она.

- Тогда в чем дело?

На этот вопрос Карина ответить не могла. Пожала плечами, а потом достала из микроволновки тарелку и поставила передо мной.

- Ты есть не хочешь?

- Терпеть не могу стейки ниже средней прожарки и брюссельскую капусту, - скривилась Карина.

- Дело вкуса, - заметил я. - А теперь хочу услышать...

Договорить не успел - в коридоре зазвонил мой телефон.

- Я принесу, - подорвалась Карина и добавила, выходя: - Приятного аппетита.

Вернулась она уже с замолкшим телефоном и файлом с одним из докладов для зачета. Не глядя на меня, положила смартфон на стол и, подойдя к окну, продолжила читать. Интересно, что ее там так увлекло?

Я просмотрел вызов с незнакомого номера и только потом спросил:

- У тебя еще и привычка брать без спроса чужие вещи?

Карина перевернула страницу и подняла на меня глаза:

- Не думала, что вы будете давать студентам задания на подобные темы. Как-то это не вяжется с вашим образом.

- И как ты можешь судить, если мы знакомы сутки? - спросил я, встав из-за стола и забросив тарелку в посудомойку.

Странно, но сегодня меня не раздражало присутствие постороннего человека в квартире. Как будто она всегда была здесь.

- Я по первому впечатлению, - ответила Карина.

- А теперь я работаю, а ты сидишь тише воды, ниже травы. Но прежде мне расскажи все, в мельчайших подробностях, что произошло после смерти Ани. Я пока так и не понял, что от тебя надо отчиму, почему ты сбежала от сытой нью-йоркской жизни и зачем так упорно копаешься в прошлом матери.

Карина посмотрела на меня так, как будто уже сама не рада была, что осталась. Может, у нее ответов и не было на все вопросы, но она, как и я, кое-что не договаривала. Пусть пока придумывает, что мне ответить.

Но ей снова повезло - опять спас мой телефон. На этот раз я успел ответить на звонок:

- Алло.

- Андрей Григорьевич? - услышал я мужской голос.

- Да.

- Здравствуйте, меня зовут Дмитрий Тимофеевич Волгин. Вы учились с моей женой в институте.

Даже не стоило спрашивать, как звали его жену, потому что я и так уже догадался. Как и Карина. Видимо, голос отчима она узнала.

- Здравствуйте, - ответил я. - Простите, я не знаю никого с такой фамилией.

- Ой, извините. Я муж Анны Ковцевич.

Я посмотрел на Карину. В ее глазах была злость, но еще и что-то, похожее на испуг и мольбу. Кажется, теплой родственной встречи не предвидится.

- Я все равно не понимаю, - сказал в трубку.

- Андрей Григорьевич, мы можем с вами встретиться и поговорить?

- Дмитрий Тимофеевич, вы меня, конечно, извините, но я Анну не видел больше двадцати лет, а вас я вообще не знаю, так что не понимаю, о чем нам разговаривать.

И зачем я это все делаю? Ради красивых голубых глаз? Нет, с этой девочкой точно много проблем, которые мне не нужны.

Глава 13 Карина

Я узнала голос Димы сразу. Сперва немного накрыла паника, но потом мысли собрались в кучу. Он мог спокойно выйти на Калинина, с его-то связями это нетрудно. Лиля сказала, что Дима уже начал искать по знакомым в Нью-Йорке. Конечно, там ему не повезло. Отчим не дурак, наверняка вместе со своими многоликими Джо сунулся в аэропорт. И пусть информация не подлежит разглашению, но от больших денег мало кто откажется. Так что номер рейса, которым я улетела, уже в кармане у Димы. Как и пункт назначения. Н-да, сравнение не очень.

А дальше отчим тоже построил логическую цепочку. Нашел, скорее всего, всех знакомых матери, вот и до звонка Калинину очередь дошла. Дима молодец, надо отдать должное - быстро и четко сработал.

Андрей Григорьевич меня не выдал. Не знаю почему, но это вселило уверенность в меня. Я подошла к Калинину и прильнула ухом к трубке. Ну, а грудью к его плечу, отчего Андрей Григорьевич тут же дернул рукой.

- Скажите, - услышала я необычайно вежливый голос Димы, - а моя дочь с вами не связывалась?

От слов «моя дочь» руки сжались в кулаки. Захотелось вырвать телефон и спросить: «Какая я тебе к черту дочь?» Но пришлось подавить свою импульсивность.

- Нет, - ответил Калинин, причем его спокойствие и уверенный голос меня удивляли.

- Андрей Григорьевич, - снова пропел Дима, - вы не могли бы мне позвонить, если она вдруг с вами свяжется? Такая неуравновешенная девочка, - удрученно вздохнул отчим. - С ней одни проблемы. Вот сейчас сбежала и, скорее всего, напридумывала себе непонятно чего. Она даже на учете у психиатра состоит.

Вот тут понадобилось еще больше сил, чтобы держать себя в руках. Сейчас Калинин сдаст меня с потрохами. Но нет...

- Дмитрий Тимофеевич, сочувствую вам, но, к сожалению, ничем помочь не могу.

Андрей Григорьевич положил после наиграно вежливого прощания телефон на стол и посмотрел на меня:

- Ты серьезно на учете у психиатра стоишь?

- Да как вы можете ему верить?!

- Ну, по крайней мере, твой отчим вежливее тебя. А я не знаю вас обоих, так что каждый может быть прав, как и каждый из вас может пудрить мне мозги. Но насчет твоей неуравновешенности он прав, - изогнул Калинин одну бровь, и уголок его губ дрогнул в улыбке.

- Почему вы не сказали?

Андрей Григорьевич ничего не ответил, только вздохнул и покачал головой.

- Присядь и рассказывай, почему он так упорно тебя ищет и что вы не поделили.

Я устроилась на стуле напротив Калинина и честно сказала:

- Ничего я не знаю. Я уже говорила, что Дима странно начал вести себя после смерти мамы: что-то требовал от меня, был постоянно на взводе, пил. Но я, честное слово, не понимала, в чем дело.

- А что он требовал? - спросил Андрей Григорьевич, нахмурившись.

- Если бы я знала... Он спрашивал о чем-то. Что-то вроде: «Где она?»

- Она?

- Да, только я без понятия, о чем шла речь.

Калинин задумался, поджав губы и забарабанив пальцами по столу. Его действительно волновали эти вопросы. Неожиданно. Это любопытство? Желание помочь?

- Карина, а что было незадолго до смерти Ани?

Да неужели? Он даже вспомнил, как меня зовут.

- Вроде бы все как обычно, - ответила я. - По крайней мере, для меня ничего не изменилось.

- Как она умерла?

- Сердечная недостаточность. Последние лет пять у нее часто сердце болело, даже диагноз поставили, так что никого не удивил такой исход.

- А Лиля твоя ничего знать не может?

Я отрицательно замотала головой:

- Если бы она что-то знала, то сказала бы.

- Ладно, - поднялся Андрей Григорьевич. - Какие у тебя вообще планы?

А вот это хороший вопрос. Мне, наверное, передалась какая-то часть рационализма Калинина, потому что я впервые задумалась. А что я, собственно, хотела получить от своего приезда в Россию?

Избавиться от общества Димы? Да.

Найти родственников? Да. Но вопрос в другом... Если они не общались с моей мамой, то почему должны встретить меня с распростертыми объятиями?

И что делать дальше?

Думаю, с дипломом Колумбийского университета по международным отношениям и со знанием английского и китайского я бы быстро нашла работу. Денег, снятых с моей и маминой карточек, должно хватить надолго, но рано или поздно они все равно закончатся.

А еще я понимаю, что не хочу прощаться с Калининым. Это странно, учитывая, с чего началось наше знакомство, но он мне нравится. Ну, чисто по-человечески. Да и целуется он так, что можно сойти с ума. А это еще было без особого желания. Что же тогда может быть, если?..

Ой, не туда меня понесло.

- Пока попробую найти бабушку с дедушкой, потом устроюсь на работу...

- А что же тебе в Нью-Йорке не работалось? Там наверняка зарплаты больше.

У Калинина снова зазвонил телефон, и это спасло меня от ответа на очередной вопрос. На этот раз Андрей Григорьевич увидел, судя по всему, знакомый номер. Ответил он сразу, сказав в трубку: