Страница 51 из 72
— Хм, от тебя пахнет искушением.
Я неловко улыбаюсь.
— Доброе утро.
— К черту утро.
Я смеюсь.
— Ты не утренний человек?
Он пристально наблюдает за мной с таким любопытством, прежде чем прищуривается, когда его рука скользит вниз с моей талии, хватаясь за бедро.
— Не смейся при других. Даже не улыбайся при них.
— Почему нет?
— Твои улыбки и смех принадлежат мне. Мне не нравится, когда другие смотрят на то, что мое.
— Серьезно? — я закатываю глаза. — Что дальше? Запрешь меня в своей пещере и поместишь в меня дюжину младенцев?
Его губы кривятся в усмешке.
— Сможешь с этим справиться?
— Справиться с чем?
— С тем, что я помещу в тебя дюжину младенцев.
— Ты серьезно?
— Мы должны начать прямо сейчас.
Мой рот отвисает, когда я ищу любые признаки того, что он шутит, но его лицо впечатляющее бесстрастное.
Не помогает и то, что его эрекция давит на меня, и он даже ни капельки не извиняется за это.
Но опять же, Эйден никогда ни за что не извиняется.
Я пытаюсь высвободиться.
— Не шути так.
— Хм, любопытно, что я никогда не шучу с тобой, но ты все равно думаешь, что я шучу. — он переворачивает меня так, что я лежу на спине, а он нависает надо мной. — Для протокола, я действительно хочу спрятать тебя там, где тебя никто не увидит.
— Зачем?
Это такой глупый вопрос.
Он только что признался, что хотел похитить меня, и все, что меня волнует, это знать причину.
Я начинаю думать, как ученые из отдела поведения. Их не волнуют поступки, пока они знают, что за этими поступками стоит.
— Мысль о том, что какой-то другой парень прикасается к тебе, сводит меня с ума, черт возьми. Тем более, что я еще не заявил о своих правах. — рука Эйдена обхватывает мое горло, и он ласкает точку пульса. — Пришло время это изменить.
Глава 28
Пришло время это изменить.
Мои мышцы напрягаются от его слов.
Эйден нависает надо мной, как надвигающаяся опасность, сила, с которой нельзя считаться.
Парень с металлическими глазами, суровым взглядом и неуравновешенным характером задел меня за живое. И с тех пор, как он это сделал, он владеет силой сломить меня.
Я уничтожу тебя.
Его первые слова, обращенные ко мне, являются определяющим моментом наших отношений. Он не может просто стереть это несколькими продуманными вещами, которые он делал в последние недели, или держал меня, чтобы я заснула после кошмара.
Все это может быть еще одной из его мысленных игр, так что я ослаблю бдительность.
Как только он получит мою девственность, он бросит меня, как дурную привычку.
Раздавит меня и пройдётся по останкам.
Назовите это старомодным или наивным, но я всегда хотела сохранить свой первый опыт для кого-то, кто мне глубоко дорог.
Эйден не тот человек.
Я кладу руку в центр его широкой груди.
— Я еще не готова.
Он наклоняет голову набок, опираясь на напряженные руки по обе стороны от моей головы.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что не готова?
— Я.. Мне нужно больше времени.
— Больше времени для чего?
Мне нужно больше времени, чтобы понять себя и убедиться, что я поступаю правильно.
Ты слишком в безопасности.
Слова Ким пронзают мой мозг, как острые как бритва когти.
— Я был терпелив с тобой, Холодное Сердце.
Ненавижу, когда он меня так называет.
Я пристально смотрю на него.
— Так этого ты хотел все это время? Ты был терпелив, чтобы намочить свой член?
— Если бы я хотел намочить свой член, я бы давно трахнул тебя и выбросил из головы.
Слезы застилают глаза, и я ненавижу себя за то, что когда-либо ощущала себя комфортно в его присутствии или думала, что под удушливым дымом имеется еще один слой.
— Тогда почему ты этого не сделал? Если бы ты это сделал, мы бы разошлись в разные стороны.
Зачем тебе понадобилось обманывать меня, заставлять думать, что этого может быть больше?
— Я же говорил тебе. — его тон теряет беззаботность. — Секс это не моя конечная цель. И я был терпелив, сообщая об этом. Ты уже должна знать, что я не терпеливый человек, так что не подталкивай меня.
Меня так и подмывает выкрикнуть непристойности и оттолкнуть его, но это наверняка вызовет его хищническую сторону.
Мне придется быть умной, чтобы справиться с этой ситуацией.
Серьезно, я не должна сжигать нейроны, заставляя его вести себя, как порядочного человека, но это то, что я получаю за связь с кем-то, кто пренебрегает нормальным.
Я заставляю свое тело расслабиться и делаю несколько успокаивающих вдохов.
— Зачем ты был так терпелив?
Он приподнимает бровь, явно озадаченный моим поведением. Мне нравится срывать его планы. С этим лучше управляться, когда его застают врасплох.
— Для того, чтобы ты захотела меня, — говорит он с видом жертвы.
— Почему это так важно?
— Просто так.
— Тебя не волнуют моральные последствия, и ты чертовски уверен, что не боишься криминальных последствий, так почему бы тебе просто не взять это? Почему ты не изнасиловал меня в тот день?
Как только я произношу слово «изнасиловал», я сожалею об этом. Не хочу вкладывать идеи в его испорченную голову. Но опять же, он гребаный псих, так что у него, вероятно, были идеи и похуже.
Он выгибает бровь.
— Ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал?
— Что? Нет! Серьёзно? Это твой единственный вывод из моих слов?
— И какой же вывод я должен сделать? — он опускается на локти, так что его грудь касается моей. — Ты только что сказала, что хочешь, чтобы я взял это у тебя.
— Я спросила, почему ты не взял это у меня, а не то, что я этого хотела.
— Семантика.
— Ты бредишь.
Его пальцы находят мои волосы, нежно поглаживая их. Слишком мягко.
— Знаешь, чем больше ты говоришь, что я брежу, тем больше я уверен, что это ты бредишь. Хочешь отказать себе в этом? Хорошо. Хочешь думать, что ты политкорректный человек? Тоже хорошо. Можешь лгать себе сколько угодно, но ты, блядь, не солжешь мне. Не ты трешься всем телом о мой член, а потом притворяешься, что не хочешь меня.
Мои губы дрожат, и я сжимаю их.
— Я пытаюсь добраться до тебя. — его нос опускается к моей шее, и я прерывисто втягиваю воздух. — Я действительно пытаюсь быть чертовски милым, но если ты продолжишь прятаться в этом ледяном замке, у меня не будет другого выбора, кроме как взять вверх.
Мои пальцы впиваются в его футболку, желая причинить боль.
— У меня вообще есть выбор в этом?
— У тебя всегда есть выбор со мной. Королева или пешка.
Конечно. С ним нет ничего промежуточного.
— Либо я становлюсь самой важной частью, либо самой незначительной. Как... поэтично.
Он приподнимает бровь.
— Ты играешь в шахматы.
— Откуда ты знаешь?
— Те, кто не играют, думают, что король самая важная фигура, потому что игра заканчивается, когда он умирает. Они не знают, что король бесполезен без своей королевы.
Так вот, это... поэтично. Кто знал, что кто-то вроде Эйдена заботится о королеве?
— Мы можем сыграть? — неуверенно спрашиваю я.
Я бы воспользовалась любым вариантом, чтобы снять напряжение и избавиться от него.
— Сначала мы должны позаботиться о тебе.
Конечно, он на это не купился. Мудак.
— Позаботиться о чем?
— Ты слышала о фантазиях об изнасиловании?
У меня перехватывает дыхание. Блядь, блядь.
Откуда, черт возьми, он об этом знает? Я имею в виду, я читала об этом, я даже бесстыдно искала это в поисковике порносайта. Всю последующую неделю я чувствовала тошноту в животе.
Как я могла интересоваться чем-то, что разрушало жизни женщин?
Как я могла быть настолько обделена, что фантазировала об этом?