Страница 17 из 22
– С тех пор как вы появились… – ну нет, он точно смертник! – …вы только и указываете ведьмам на их место! Зачем все это?? Ради того, чтобы постоянно доедать объедки с демонического стола?! Мы заслуживаем большего!
Сложно описать то, что произошло в следующее мгновение.
– Zagora et mori velut phoenix! – бешено воскликнул Люциан, и… студент загорелся на наших глазах.
Крики ужаса разлетались по стенам… его лицо чернело, а тело превращалось в прах…
Я закричала так сильно, что чуть не потеряла сознание. Ужас разливался по моим венам с невероятной скоростью… Люциан только что убил студента! Он убил его…
Десять демонов распустили свои крылья, словно бы отзываясь на мой крик… Еще немного и я бы повалилась на пол, но Люциан схватил меня за плечи, приводя в чувство.
Я смотрела на кучку пепла в нескольких шагах от меня. На моих глазах только что убили колдуна…
– Он мертв… – прошептала из последних сил.
– Успокойтесь, мисс Дэвис, это заклинание Феникса. Он воскреснет тогда, когда я пожелаю. А пока что пускай немножко «искупается в Аду», раз он считает, что демонам в отличие от колдунов крупно повезло, – злобно прорычал Люциан.
Голова шла кругом. Я больше не могла слушать голос этого мужчины, ощущать его прикосновения… Да, ведьмовской мир жестокий, но Люциан был монстром, не иначе…
Я вырвалась из его объятий и молча зашагала прочь из зала. Звук каблука эхом разлетался по мрамору. Голова плохо соображала. Хотелось домой. Туда, где убийство – огромный грех. Пускай это было нечестно по отношению к Богу, но сегодня я нуждалась в нем, как никогда.
Сегодня мама закончила смену в больнице в первой половине дня, поэтому я приехала домой как раз тогда, когда она ставила банановый пирог в духовку.
– Милая, ты сегодня рано! – радостно воскликнула мама, улыбаясь приветливой улыбкой.
В жизни Оливия Дэвис была очень улыбчивым человеком, от чего вокруг ее губ пролегли милые морщинки. Мама всегда носила сдержанные прически и аккуратную одежду, но было что-то в облике моей мамы особенное, своя изюминка… думаю, дело в глазах. Они всегда светились любовью.
– Привет, – откликнулась я.
– Какие планы? – спросила мама, протирая столешницу на кухне.
Дом у нас был небольшой, да и ремонт простой… родители никогда не стремились к роскоши. Но за чистотой мама следила идеально.
– Думала, провести время с тобой… – ответила я, присаживаясь за стол.
– Тогда поможешь с ужином? Хочу запечь сегодня утку с яблоками. Папа будет рад, – просияла мама.
– Конечно, – улыбнулась я, хватаясь за нож.
Мама занялась маринованием утки, а мне доверили яблоки.
– Как дела в больнице? – спросила я.
– Сегодня привезли старушку 90-летнюю, еле откачали от приступа… Никто не верил, что такое вообще возможно… Но значит Бог посчитал, что она должна еще пожить. На все воля Божья, – задумчиво рассказывала мама.
Меня всегда слегка удивляло, как маме будучи врачом, удавалось верить в то, что на все воля Божья… ведь они как врачи в прямом смысле слова возвращали людей к жизни.
Но раз уж мы заговорили о Боге…
– Мам, а все в нашем роду были верующими католиками? – спросила я.
– Да, так мне рассказывала бабушка, – улыбнулась мама.
– А как ты думаешь, могла бы женщина нашего рода согрешить? – осторожно спросила я.
– Согрешить? Все мы грешные, Ева… Что тебя беспокоит? – с удивлением спросила мама.
– Просто у нас в «школе»… – так я называла ковен, чтобы сильно не напрягать родителей. – Бытует мнение, что ведьма может родиться лишь от связи с демонической кровью… То есть женщина из нашего рода должна была забеременеть от демона… – мама таращилась на меня в изумлении. – И, таким образом, ген якобы мог появиться в нашем роду и поэтому… я могла получиться такой.
– Ох пресвятая матерь Божья… Милая, как же больно мне это слышать. Место, в которое ты ходишь… очерняет твой разум. Как бы я хотела, чтобы ты была другой… чтобы бросила все это, – в такие моменты любовь словно бы испарялась из взгляда мамы.
Черт. Чтобы я была другой… Мама даже не представляла, как резали по сердцу эти слова… В глазах защипало от слез.
– Прости, мам, но этого не будет, – я отвела взгляд.
В ковене я была собой. Меня не считали странной или очерненной. Возможно лишь потому, что мои родители люди… Но это ничто по сравнению с тем, кем считали меня собственные родители.
– Я не знаю как так произошло, что ты родилась с темной душой, – как-то прохладно сказала мама. – Но никто из нашего рода не пошел бы на то, о чем ты говоришь. Дьявол оставил метку на тебе другим путем. Каким? Этот вопрос точно не ко мне. Прости.
Понятно, что ничего не понятно. Мы доготовили с мамой ужин и я поднялась к себе на верх. Сил думать хоть о чем-нибудь не было, поэтому я переоделась в простой топ и коротенькие шорты для сна. На часах не было даже пяти вечера, но мне нужно было срочно вздремнуть хотя бы на часик.
Во сне я видела странные видения… О демонах, ангелах, и Сатане. Образы летали, картинки смешивались, не давая четкого изображения. А потом я заглянула в зеркало и мои глаза были черными. Я закричала во сне и распахнула глаза…
Над моей кроватью склонился Люциан.
Какого черта!
– Что… что ты тут делаешь? – ошарашено пробормотала я.
– Здравствуй, Ева, ты не осталась после урока для профилактической беседы, – лукаво улыбнулся Люциан.
– Очень смешно. Да, я вспылила, но чтобы ты не говорил – это ничего не меняет. Сучка Стейси заслужила, – я закатила глаза, прикрываясь одеялом.
– Мне наплевать на это. Хочешь, чтобы она захлебнулась – пускай. Твоё право, – мужчина задумчиво рассматривал моё лицо.
– Ах, точно! Смерть для тебя – это же пустяк. Два убийства за сколько? За две недели? Неплохо! Кто следующий? – с сарказмом спросила я.
– Почему человеческая жизнь для тебя так важна, Ева? – спросил Люциан, дотрагиваясь до моих волос.
– Уходи, Люциан! Я не собираюсь отвечать на странные вопросы! – прорычала я.
– Ответь. И тогда я отвечу на твои, – спокойно сказал мужчина, гипнотизируя своими соблазнительными глазами.
Ответит? Очень сомневаюсь. Но пока не отвечу я, точно не уйдет.
– Я ценю жизнь хотя бы потому, что я не вправе ее прерывать.
– Почему?
– Потому что не я ее давала! И не ты, и ни кто-либо другой! – зло ответила я.
– Значит, получается только Бог способен убивать в твоем понимании? – с интересом спросил Люциан.
Я зависла в своих мыслях…
– Почему молчишь, Ева? Бог ведь дает жизнь, значит, и он вправе ее отнимать… – он, как всегда, веселился, и не скрывал этого. – Просто задумайся над тем, что ты и так знаешь.
Как же меня достало вот это его «задумайся». Чего он хочет добиться этим?
– Моя очередь. Кто убил пастыря Фреда? – настойчиво спросила я.
– Адам, – спокойно улыбнулся Люциан, прикасаясь кончиками пальцев к моей руке.
– Хорошо, допустим… Зачем он это сделал? – попробуем играть в его игру.
Люциан перевел взгляд на букет ромашек, который стоял возле моей кровати… Он молчал и хмурился, разглядывая их.
– Тебе нравится этот парень, верно? – спокойно спросил он и крепче сжал мою руку.
– Нравится. Но я не боюсь узнать правду, я боюсь вновь услышать ложь, – взмолилась я и мужчина снова посмотрел мне в глаза. В них была какая-то нежность и беспокойство.
– Твоё сердце такое прекрасное, Ева. Оно умеет любить. Жаль, любит не тех…
Что? Он двинулся по всем фазам видимо… Мое сердце вообще никого не любит. Или я чего-то не знаю?
Какое-то время Люциан молчал, сплетая наши пальцы в свете маленького ночника. За окном уже потемнело и из моего окна была хорошо видна луна. Почти полная.
Мужчина был задумчивым, как будто перебирал что-то в памяти, не зная, как подступиться к ответу, но все же он сказал:
– У нас с Адамом всегда были сложные отношения, как и с отцом. Что правда отец всегда хотел это изменить. Я был его первенцем и несмотря на мои темные наклонности… а может и, наоборот, глядя на них… он хотел, чтобы я стал его приемником. Он хотел, чтобы я стал пастырем.