Узники плесени

Да уж, какими бы словами не описывали туристические туры по Глекнеру в рекламных буклетах, Мартине он нравился все меньше и меньше с каждой минутой. Ни отвратительные условия, ни нищие на остановках, ни развалины жилых домов, соседствующие со зданием автовокзала, не вписывались в цивилизованный мир.

Мартина брезгливо отошла в сторону, гадая, где бы спрятаться от жары, а когда обернулась через плечо – нищенка уже исчезла, растворившись в толпе. Наверное, кажется, но стало легче дышать. Поездка из одного конца города в другой, со всеми этими скандалами и поломками заняла не меньше шести часов – с ума сойти можно. А все потому, что власти города решили перекрыть центральное шоссе, побоявшись аварий. Теперь рейс в Альтштадт лежал по окраинам города, больше похожим на руины древней цивилизации, чем на жилые районы, а учитывая скорость транспорта, и количество дневных рейсов, было просто удивительно, как там вообще обитают люди.

Мартина почти не сомневалась в том, что город доживает свои последние дни. Когда-то Глекнер был шумным богатым местом с развитой инфраструктурой и большим потенциалом, и наверное, мог составить конкуренцию многим другим городам Германии за счет угольных приисков и развернутых морских путей. Сейчас от этого великолепия осталось совсем мало. Шахты законсервировали и закрыли в стародавние времена, торговый порт больше не привлекал инвесторов, а задумки по развертыванию здесь металлургических заводов, так и остались на бумаге. Что вообще она знает о Глекнере? Здесь родился и вырос астронавт Эрих Кальб. Кажется, отсюда был родом писатель Виктор Венцель, но вроде бы, он давно покончил с собой. Если подумать, название города она встречала в газетах, и пару раз видела репортажи по телевизору, но никогда не думала, что придется здесь побывать.

Тем более, что и повод, по которому она прибыла сюда, был совсем не таким радужным, как хотелось бы. История «Молчащего дома», всколыхнула общественность, добралась до Берлина и легла на стол центральной прокуратуры и ведущей психиатрической клиники, хотя журналисты пока до нее толком не добрались – просто удивительная аномалия. Мартина одернула себя от этих мыслей, напоминая, зачем она прибыла в Альтштадт, и почему занялась этим делом. Хватит терять время попусту.

Она опоздала больше, чем на два с половиной часа, и уже дважды разговаривала с представителем мэрии города, пока была в дороге. Кажется, ее должны были встретить еще в центральной части Глекнера, но из-за задержавшегося рейса от этой части плана пришлось отказаться. И тогда она решила доказать собственную самостоятельность и добраться до Альтштадта сама – чрезвычайно глупая затея, о которой теперь Мартина вспоминала со стыдом и недовольством.

Мартина в сотый раз пожалела о том, что послушалась совета, и не отправилась в путь на такси – вероятность аварии на переполненных трассах, конечно, была весьма велика, но пять часов ада, проведенные в автобусе, словно в консервной банке, определенно были не лучшим исходом.

От царящей духоты блузка прилипла к телу, легкий пиджак измялся, прямая серая юбка тоже немало пострадала – стоило ли стараться поразить всех строгой красотой, когда все усилия идут прахом за считанное время? Она прикрыла глаза ладонью, села в тень у края скамьи на остановке, пристально огляделась по сторонам, разглядывая прохожих.

Так или иначе, но здесь ее должны были встретить. Кажется, порядок действий обсудили еще по телефону, когда она была в Берлине. Ее шеф и мэр Глекнера вели долгий разговор, полный поддакиваний, оговорок, замечаний и поправок, прежде чем они пришли к единому мнению. Просто удивительно, как порой меняется настроение человека – сперва был восторг от предстоящего дела, затем принятие перед долгой дорогой, измождение и раздражительность в пути, а теперь полное бессилие и безмерная усталость.

Мартина вглядывалась в лица прохожих, стараясь понять, кто именно окажется ее сопровождающим, но так и не нашла никого похожего – скорее больше туристов, приехавших поглазеть на старый город, чем занятых делом трудяг.

Ее окликнули по имени через несколько минут, когда она, совсем отчаявшись, потянулась к разряженному телефону в сумочке. Ожидание угнетало похлеще жары, хотя даже дуновение ветерка на раскаленных улицах наводило на мысли о кузнечном горне.

Мартина поспешно обернулась, встретившись взглядом с мужчиной неопределенных лет и неопределенной внешности. Если бы ее попросили описать его одним словом, она бы выбрала слово «никакой», ибо незнакомец больше напоминал нераскрашенную картинку. Он был одет в безукоризненный костюм, где единственной уступкой зною, была гавайская рубашка, надетая прямо под пиджак.

– Мартина Шольц? – повторил он терпеливо, скорее даже не спрашивая, а утверждая. Голос его был каким-то пустым. Нераскрашенным. Никаким.

– Да, это я. А вы…

– Мое имя Ян Колер. Я работаю на герра Риттера. Можно сказать, я его личный водитель. Мы ожидали вашего прибытия немного раньше…

– Автобус сломался по пути в Альтштадт, – с облегчением произнесла Мартина, ощущая, как с плеч падает очередной громадный камень, – Мне жаль, что я задержала вас. Мэр тоже приехал встретить меня?

– К сожалению, у него возникли кое-какие неотложные дела, фрау Шольц, – бесцветно улыбнулся бесцветный человек, – Но он велел мне дождаться вас, и отвезти в гостиницу. Герр Риттер считает, что вам захочется отдохнуть после дороги, и особенно, после такой жары.

«Был бы мэр так учтив, не будь я прислана сюда центральной прокуратурой Берлина» – мрачно подумала Мартина, но не позволила этим мыслям отразиться на собственном лице.

– Да, это было бы замечательно. Кто-нибудь еще из моих коллег уже прибыл?

– Я не владею полной информацией о цели вашего визита, фрау Шольц, – покачал головой Колер, закуривая ужасно пахнущую жженой листвой сигарету из измятой пачки, – В мои обязанности входит сопроводить вас до гостиницы, а в восемь тридцать отвезти в мэрию. Господин Риттер очень серьезно относится к вашему приезду, и попросил, чтобы я устроил все в лучшем виде. Я бы забрал ваш багаж, если позволите.

– Очень мило, – кивнула Мартина, – Но багажа у меня с собой нет. Не планирую быть гостем Глекнера слишком долго. Вы здесь припарковали машину?

– Да, немного в стороне. Здесь парковка запрещена. Следуйте за мной. Придется пройти по самому солнцепеку, поэтому держитесь в тени.

– Я слышала, что сегодня будет дождь…

– Будет, – подтвердил Колер, выпуская облако дыма, словно природные условия зависели исключительно от него самого, – Обязательно будет.

6. Эрих Томас Кальб. Смотритель

Если Эрих и стал бы восторгаться достижениями современной науки, то объектом его симпатий стала бы телеметрия. Даже сама идея о том, что находясь на другом конце Солнечной системы можно дать команду компьютеру и связаться с далекой родной планетой, согревала его существо куда сильнее, чем крепкий черный кофе, который он варил себе на кухне или стаканчик бренди, пропущенный перед сном. Наверное, невидимая нить, названная видеосвязью, соединяющая Нергал и Землю, была одним из тех столпов, на которых держалась выдержка современных исследователей и колонистов. Эрих никогда не задумывался об этом раньше, там, на космодроме, или в офисе Меты, или в своей квартире, выходящей окнами на шумное шоссе. Но теперь, он чувствовал это кожей, и каждого сеанса ждал с нетерпением, как ребенок, которому пообещали игрушку на Рождество.

Льюис покинул рубку еще пять минут назад, но Эрих не торопился. Станцию он изучил, как свои пять пальцев, а отбытие шаттла мало волновало его – теперь это заботы астронавтов и ученых, которые через пару недель будут ночевать под звездным небом, а не в металлопластиковой гробнице со звучным названием. Работа работой, но иногда нужно и отвлекаться от проблем и обязанностей.

Когда Акен улетит, и на станции останется только полноправный смотритель, он будет проводить в этом кресле большую половину дня, разговаривая с родителями, друзьями и, конечно же, звоня Эдит и Йенсу. Эти звонки будут куда важнее всех остальных – как бы далеко от дома ты не находился, звонить своей жене и сыну не обязанность, а потребность.