30 дней

В отличие от мужчин я наслаждалась прогулкой. И солнечными лучами, и запахом цветов, наполнившим воздух, и ветром, и шелестом листвы на деревьях, и даже смешными коленцами Венна, резвившегося на воле, как малое дитя. Впрочем, кем еще была эта случайно созданная водяная сущность? Для него это мир был в новинку. Но самое любопытное, что и для меня каждый лошадиный шаг оказался открытием. И совсем забывшись, я скинула с головы капюшон, мешавший мне смотреть по сторонам, задрала лицо к небу и зажмурилась, мечтательно улыбаясь, когда яркие лучи ослепили даже сквозь сомкнутые веки. С ума сойти! Почему я раньше не замечала, что простая зелень может быть такой красивой? Почему видела совершенство лишь в лепестках пламени, когда каждая травинка, каждый цветок, каждый корявый ствол идеален по своей сути?

Я подняла ладонь, и бабочка, опустившись на нее, пощекотав мне пальцы лапками. Несколько мгновений я рассматривала легкокрылое создание, после шепнула:

– Лети, – и она, вспорхнув, умчалась от меня.

И пока бабочка летела, я с улыбкой провожала ее взглядом, удивляясь тому, как прекрасен этот незамысловатый полет. А когда она скрылась из вида, я тряхнула головой, накинула обратно капюшон и затихла, подавленная осознанием происходящего. За какой Тьмой, как говорит мой водник, со мной творится? Идет всего лишь седьмой день без Господина, а я начинаю сходить с ума и любоваться на полет бабочки. Неужели это связь с Аквеем лишает меня разума?

Вскинула на него взгляд, и Скай обернулся, будто ощутив, что я думаю о нем. Он ответил полувопросительным-полузадумчивым взглядом, затем отвернулся и больше не вспоминал обо мне до самой темноты, встретившей нас на маленькой лесной поляне. Это был первый привал с того момента, когда мы выехали из ворот замка.

– Спешиться, – приказал Аквей.

В этот раз Войтер мне не помогал. Я сама слезла с коня, забрала с холки Искру и с удовольствием потянулась. Цветок в этот раз долго не мучил меня, он распустился, когда еще не начало темнеть, и то, что скоро наступает ночь, я поняла из негромких разговоров, потому что темноты я не заметила. Впрочем, когда этот дар появился у меня в первый раз, я тоже потерялась, но быстро научилась различать разницу между тем, как я вижу днем, а как ночью. Сейчас мне лишь оставалось вспомнить об этом.

Искра спрыгнула с моего плеча и исчезла в траве. Я ей не мешала, крыса тоже устала от долгого перехода. Зато Венн теперь крутился рядом, не позволяя никому приближаться ко мне. Правда, приближаться как раз никто не спешил. Даже Скай, хоть и поглядывал, но не подходил. Только когда было готово простое грубое варево, он принес мне миску с похлебкой, ложку и присел рядом, внимательно вглядываясь мне в лицо.

– Устала? – спросил водник.

Я пожала плечами и подняла глаза к небу, уже заполненному звездами.

– Ты раньше это видел? – я указала взглядом наверх.

– Сто тысяч раз, – усмехнулся Скай.

– А я ни разу, – ответила я и взялась за ложку.

Аквей еще некоторое время рассматривал меня и хотел уже отойти, больше ничего не сказав, но я остановила его.

– Скай.

– Что? – он снова присел рядом.

– Господин снова будет звать меня, – сказала я. – Если он захочет, я покажу, где мы прошли.

– Показывай, – пожал плечами водник и отошел от меня.

Я нахмурилась, пытаясь понять безразличие Ская, но вскоре махнула рукой. Если Вайторис все-таки нагрянет, меня может и не тронуть, а Аквей со своими людьми пусть разбираются сами. Впрочем, я еще надеялась, что смогу сбить Господина со следа, выдав ему ложные воспоминания за настоящие. Удается же мне не показывать ему то, что происходит между мной и водником. И значит, нужно всего лишь заранее продумать свои воспоминания, и пусть Вайтор любуется на них. «Реальность – это то, во что ты веришь, Игнис». Вот именно, мой Господин.

Больше я на мужчин внимания не обращала, занятая созданием в своей голове ложной реальности. А когда Скай указал мне на лежанку у костра, опустилась на нее без разговоров, собираясь сладко уснуть, но еще долго лежала, прислушиваясь и подглядывая из-под ресниц, и думала об очаровании ночи.

И когда сон принял меня в свои объятья, налив веки тяжестью, я снова вспомнила прошедший день. Но не тот, который я прожила, разглядывая красоту летнего дня, а тот, где мне связали руки, накинули на голову мешок и, перекинув через седло, везли в неизвестном направлении. Я слышала звук воды, слышала щебет птиц, но из запахов чувствовала лишь один – запах пыли от грязного мешка. Вот такая я бедная и несчастная, пожалей меня, Вайтор. Ах да, ты же не знаешь жалости, тогда просто не наказывай, а лучше возьми снова, и я посмотрю на то, каким равнодушным умеет быть Скай Аквей…

– Тьма, – выдохнув, я распахнула глаза.

И только собралась отругать себя за лишнюю последнюю мысль, как забыла обо всем, о чем вообще думала, потому что я стояла на берегу бурной широкой реки. Ни моста, ни переправы, только пороги и оглушающий грохот воды. И всё бы ничего, что только во сне не привидится, но на другой стороне реки стоял черный замок, объятый огнем, и перейти к нему не было никакой возможности.

– Игнис… – долетел до меня едва слышный шелест голоса Господина. – Игнис…

– Вайторис, – прошептала я и увидела его перед воротами замка.

Он смотрел на меня, и взгляд его прожигал раскаленным прутом. Господин ждал, и я послушно шагнула к реке, думая о мешке на голове, о пении птиц и голосах воинов, обсуждающих, удавила ли меня веревка, перетянувшая мешок на горле, или нет. А еще думала о том, как тоскую по своему Господину, и как хочу к нему перебраться, но река такая широкая и быстрая, и вода в ней такая ледяная, что я вряд ли доберусь даже до середины.

– Игнис! – рокот голоса Вайториса перекрыл грохот воды на перекатах.

Вскинула голову и с мольбой посмотрела на него, простерла руки, показывая, что я хочу к нему, но… Слишком широкая река, слишком стремительная. Я не смогу ее перейти. И как только зайду в нее, меня подхватит течением. Унесет далеко-далеко, где не будет ни моего дорого Господина, лучшего из живущих, ни самой жизни, потому что я захлебнусь и умру. Я ведь такая слабая и смертная.

– Вайторис, – с мукой в голосе повторила я, прижала ладони к груди и в бессилии свесила голову на грудь, печалясь о том, что сегодня Господин не подарит мне своих ласк. Ведь только они имеют для меня смысл. Только Он способен доставить мне радость наслаждения.

Снова подняла голову, чтобы посмотреть на Вайтора. Он уже стоял на самой кромке воды, и волны, словно взбесившиеся псы, бросались на него, в одно мгновение намочив его одежду, лицо и волосы. И всё равно он был прекрасен, мой Господин, и я с гордостью любовалась тем, как он без страха делает шаг в пучину. Но течение так стремительно, что способно подхватить даже Вечного и унести, так и не дав мне прижаться к его груди. О, мой Господин, мой Повелитель и Создатель. Я преклоняюсь перед твоей силой и боготворю твой образ. Я не устану благодарить тебя за то, что ты обратил на меня свой взор.

Но только река бежит так быстро, что Он не сможет устоять и упадет под натиском ледяных волн. И даже если сможет плыть, его всё равно снесет течением.

– Игнис, не смей! – закричал Вайторис, когда волны все-таки подхватили, закружили и понесли по течению. – Прекрати!

– Господин! – надрывно заорала я и бросилась по берегу следом.

Но река так быстра, что мне не догнать Его. Мой Господин исчезнет из виду раньше, чем я добегу до того утеса.

– Господин!!!

Красноволосая голова показалась среди яростного течения, освещенная бушующим огнем со стен горящего замка, и исчезла еще до того, как я добежала до утеса, нависавшего над рекой. Я остановилась и горестно вздохнула. Сегодня я так и не смогу обнять своего Хозяина и не скажу ему, как сильно тоскую без него…

И всё исчезло. Река, черный замок и грохот перекатов. Теперь я стояла на вершине невысокой горы и смотрела на каменный дом в два этажа. Он не были ни беден, ни богат, но чем-то знаком мне. Этот дом не защищали высокие стены, не стояли стражи. Рядом не было других домов, словно обитатели неприметного домика хотели уединения. Вокруг царило умиротворение и тишина, нарушаемая лишь перезвоном ручейка, спрятавшегося где-то недалеко в траве.