Страница 9 из 15
***
Ботан вышел из палаты, чтобы прогуляться и успокоиться. Нужно было объясниться с Оливией. Ведь фактически даже поцелуя не было, а значит, он не предал?.. «Неправда, мне не стоит пытаться оправдать себя. Я предатель. Я должен был сразу её оттолкнуть от себя и заорать, но я этого не сделал. Потому что что? Потому что слабак!»— тот круг мыслей, который в итоге приводил к селфхарму, снова возник в его голове. Тут он увидел Лив, которая пролетела мимо него. Он хотел остановить её, но не смог. Оливия оттолкнула его одной рукой, второй прикрывая рот.
***
Через десять минут Лив вернулась в палату и снова упала на кровать, горько плача. Теперь к её негативным чувствам прибавилась ненависть к себе за свою минутную слабость.
Во время своей истерики она почувствовала на своей шее чье-то дыхание.
— Уйди, пожалуйста…— взмолилась она, а слезы лились из её глаз.
— Я хочу поговорить.
У Оливии не было сил на возражение. Она просто сидела молча, теребя край рубашки.
— Слушай, я понимаю, что тебе больно…
— Не понимаешь. Ты знаешь, как мне тяжело верить людям, какие у меня проблемы с доверием. Ты должен был понимать, что тебе нельзя косячить нигде, — она тыкнула ему в грудь указательным пальцем.
— Я знаю.
— Нихера не знаешь. Знал бы, не целовался ни с кем!
— Я не целовался! Я даже не шевелил губами!
Затем он вдохнул и продолжил уже более спокойно:
— Лив, пойми меня. Я понимаю, что поступил очень неправильно и низко. Но неужели не очевидно, что я люблю только тебя одну? Мне на эту дуру плевать. Прости, пожалуйста…
— Ты же знаешь, что я шизанутая, и что я теперь буду думать об этом и прокручивать этот эпизод у себя в голове снова и снова?
Этот разговор, полный драмы и волнения, был прерван объявлением в громкоговоритель:
«Стар и Соколов, просьба подойти к заведующей»
— Ну что теперь? — устало сказала Оливия, вставая с кровати и уходя. Ботан поплелся за ней. Он чувствовал, что не все будет хорошо. За ними шли врачи, которые теперь ещё тщательнее следили за этой парочкой.
***
Заведующей не было, на её месте был заместитель: парень лет двадцати пяти, весёлый шутник.
— Ой ребята… Не знал, что бешенство передается половым путем… — грустно вздохнул он.
— В смысле? — заучка покраснел и отвернулся.
— А в коромысле. Сначала Сашка подрался, потом Оливушка подралась… И все вы друг друга защищаете…
— Та сучка этого заслужила! — выпалила Оливия, — Она стебалась над моим диагнозом, говорила обидные для меня вещи, она моего парня отбила!
— Вот как? Я уж думал, вы будете как Ромео и Джульетта: до самой смерти… Короче, к чему я клоню: за ваше сплетение, и за драки и за бунты вам назначен курс аминазина. Соколов — две недели, Стар — неделю. Начинаем с сегодняшнего дня.
Это известие повергло обоих в шок. Разве они смогут выдержать эту нагрузку, если даже один раз делает из них беспомощных овощей?
— Вы не имеете права! — кричал Ботан, пытаясь защититься, но врач покачал головой:
— Не я решаю, выше стоящие люди решают.
***
Завтрак. Оливия села на самый дальний стол, подальше от Ботана и его тяжёлого, грустного взгляда и его манящих карих глаз.
Ботан молча ел какую-то холодную кашу, которая за год осточертела до невозможности. Неожиданно его соседка по палате прыгнула на занавеску и закричала, раскачиваясь:
— Смотри, я пятерка! Я хорошая, я хорошая!
— Савушкина, слезь с занавески.
Она не слушала. Тогда врачи сняли её оттуда с силой, и сделали уколы успокоительного. Ботан поморщился. Есть и так не хотелось, а тут ещё такое. Он не доел, оставил тарелку и ушел.
Ему нужно было сделать первый укол аминазина. Казалось бы, все должно пройти нормально, но нет.
Ботан зашел в процедурную. Там сидела молодая врач-практикантка. Можно было подумать, что шприц она держит впервые. Ботаник поднял рукав, отвернулся и начал думать о чем-то своем (об Оливии, естественно).
Врач осматривала его порезы и вдруг выдала:
— Я забыла, как колется… Ай, похер, — она махнула рукой, — Чё я, укол сделать не смогу?!
Она уколола резко, куда попала игла. Ботан даже заорал от боли.
— А как ты в армию пойдешь, если обычного укола не можешь потерпеть? — это было последнее, что он слышал.
В ушах сильно зазвенело, в теле появилась болезненная тяжесть, все болело. В эту секунду Ботаник упал с стула и отключился…
Комментарий к Кошмар продолжается
я же говорила, будет стекло.
спасибо вам за ваши отзывы, они мотивируют меня писать дальше!
========== Новый поворот ==========
В этот момент ревущая Оливия вернулась с завтрака и снова упала в подушку лицом. Казалось, что сейчас из неё выйдет весь запас слез, который у неё был в организме.
Ботана не было уже больше часа в палате. Лив подумала, что он завтракает просто, или гуляет, но что-то внутри подсказывало, что не все так просто. Рука начала ныть, с каждой минутой все сильнее. Лив вспомнила те ощущения, когда ей неправильно сделали укол в детстве, и рука онемела на день. На руке даже появилась точка от иглы…
Прошло ещё полчаса. Оливия поняла, что больше так продолжаться не может. Она быстро надела тапки и побежала к главврачу, чтобы все прояснить.
Она как раз была на месте. Оливия облегчённо вздохнула и спросила:
— Вы не подскажете, что с Соколовым?
Ей было так непривычно называть Ботаника по фамилии…Хотя сама каждую ночь себе её примеряла.
Сердце бешено билось в груди, как будто стремилось вырваться на волю. У Оливии задрожали руки.
— Оливия, будь спокойна, не волнуйся и не накидывайся на меня с кулаками.
Оливии захотелось сделать это ещё больше.
— Если блять ваше шоу «Идиотские паузы, заставляющие подыхать от страха» не кончится прямо сейчас, то я…
— Соколов без сознания, за его жизнь сейчас борются все врачи.
Оливия застыла на месте. Её как будто парализовало в это мгновение. Дыхания стало катастрофически не хватать. Лив сейчас чувствовала себя, как в запертой комнате, откуда медленно выкачивают кислород… Тот человек, на которого она держала злобу и которого ненавидела… Причина их ссоры мгновенно стала пустяком для Оливии.
Сначала до неё даже не дошел смысл слов врача. Только через несколько минут они отпечатаются в её сознании.
— А что с ним? — выдавила из себя Оливка. Главврач лишь пожала плечами:
— Никто не знает. Ему стало плохо после укола. Его нашли в бессознательном состоянии, а из руки шла кровь. Можно конечно предположить, что это неправильно сделанный укол, но у этой санитарки был красный диплом…
— Спасибо, — прохрипела Оливия в последний момент, отходя от неё.
Её сильно шатало, а походка походила на стариковскую. Когда она убедилась, что никто не наблюдает за ней, она громко зарыдала, закрыв лицо ладонями. Те несколько шагов, которые она шла до своей палаты, показались ей вечностью.
Почему она такая гордая? Ничего же между Алисой и Ботаном не было, это же было ясно, как день. Почему Лив позволила себе усомниться в Ботане? Ведь он делал все, чтобы радовать её. Он не давал и тени сомнения. Лив так боялась, что он закроет свои глаза навсегда и душа, теплившаяся в его организме, улетит, но последнее, что он услышит от Оливии, будет такое мерзкое и болезненное:
«Я тебя ненавижу»
Это ведь было горькой ложью.
Настоящая любовь, пусть даже и в таком возрасте, она не сможет исчезнуть после предательства кого-то. Даже после такого будешь любить, просто будешь осознавать, что быть с тем, кто с тобой так поступил, нельзя, что это опасно.
Просто Лив пыталась спасти себя, не быть размазней, доказать, что у неё есть честь и достоинство. Но нужно ли это было в тот момент?!
Она ворвалась в палату, легла на кровать, и опустошенным голосом произнесла фразу, адресованную Алисе:
— Теперь ты довольна?
— С хрена ли?
— Саша без сознания. Мне больно. Довольна? Ты же этого, черт возьми, добивалась?! — Лив вскочила с кровати и закричала: — Ты же так хотела видеть меня в страданиях?! Распишись в получении!