Страница 3 из 15
— Колитесь, чё произошло?
Надо было видеть лица ребят в тот момент. Они с удивлением смотрели на Оливию, а потом громко захохотали. После дикого «угара» кто-то подколол Оливию:
— Чё, решила на айфон таким образом зарабатывать?
Лив ничего не поняла. Она скрестила руки на груди и с раздражением взглянула на одноклассника.
— Тебе вмазать?
Наконец в класс вошёл тот самый, возлюбленный Оливии. Она подбежала к нему и обняла его так нежно, вцепившись в него, как в родного… Но он оттолкнул её, с презрением взглянув на Лив.
— Ты думала, ты мне нужна?
Глаза Оливии наполнились слезами.
— Нихера.
Каждое слово было подобно острому ножу, который пронзал её насквозь.
— Ты думаешь, тебя кто-то полюбит? Ты жирная. Ты страшная. Ты уродка.
И весь класс стал повторять эти слова, особенно часто звучало «толстая»…
Лив, сгорая от стыда, убежала из класса, села на холодный пол школьного коридора и зарыдала, закрыв лицо руками. За что? За что с ней так? Она искренне не понимала. Если бы была возможность умереть сразу же, она бы ею воспользовалась, непременно.
***
Сейчас Оливии шестнадцать, она лечится в психиатрической больнице и сейчас после всех воспоминаний вдруг почувствовала приступ тревоги.
В груди стало сложно, невыносимо сложно дышать. «Опять накрыло»… Лив схватилась за стол, пытаясь не потерять сознание.
— Лив? Лив! — Ботан заметил сразу же изменения в поведении Оливии и понял, что ей плохо. Он схватил её за руку.
— все хорошо, слышишь? Я рядом, все хорошо. — шептал он, гладя, как маленького котенка. Волна паники, накатившая на Оливию, отошла.
Почему-то Ливи на сто процентов поверила его словам. Он рядом. Значит все хорошо, и нет смысла нервничать и волноваться.
— Спасибо, Ботан. Мне уже легче, — хрипло произнесла Оливия.
— Что случилось?
— Я просто вдруг вспомнила это все. И меня накрыло.
— Их унижения?
— Да. Я ведь после этого перестала ходить в школу на целую четверть. На меня писали докладные, заявления, вызывали родителей. Никто ведь даже не хотел разбираться в моих проблемах. Да и как тут разберёшься? Один днокл — сын директора, другой — племянник математички. Так можно продолжать до бесконечности, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Ботан.
— Ладно, пошли, время кончилось.
***
Уже в палате Лив легла на кровать, хватаясь за лоб рукой. Ботан все это время был рядом с ней даже чаще, чем врачи.
— Ну теперь давай, рассказывай, — неожиданно сказала Оливия.
— Что ты хочешь услышать?
— Я тебе рассказала свою историю. Теперь твоя очередь.
— Окей. Она не такая интересная и необычная, но все же.
Я целых семь классов был умницей-разумницей: побеждал на всяких олимпиадах, конкурсах и прочей фигне. Учился на одни пятерки. Пока мои одноклассники влюблялись, гуляли и просто жили, я учился, зубрил… Сутками просто… Но потом вдруг что-то случилось.
Я перешёл в восьмой класс. Мои родители были уверены в том, что я и дальше буду вывозить все также чудесно и круто, но нет. То ли материал стал сложнее, то ли я деградировал в своем умственном развитии, но я скатился. Ну не прям до троек-двоек. Я получал больше четвёрок, чем пятёрок, я занимал не всегда первые места, а вторые-третьи там. Но все же призовые! Знаешь, что делали родители?
Лив заинтересованно слушала его рассказ, и на этом моменте она испуганно взглянула на него.
— Мне страшно представить.
— Твои страхи не напрасны. Они кричали на меня. Они унижали меня, иногда поднимали руку на меня. Я. они говорили, что я ничтожен, что я ни на что не способен. просто потому, что мои баллы не самые большие! Понимаешь?
Лив кивнула.
— И я ревел сутками, учил и ревел. Остались тетрадки с моими слезами. Я не мог понять, как же заглушить эту боль в душе? И я придумал. Ну вернее, вычитал в интернете. Я узнал, что причиняя себе физическую боль, можно угомонить боль моральную. Так будет легче.
Я отчётливо помню этот день. 16 февраля я запираюсь в ванной, нахожу лезвие и наношу себе первый порез. Видишь? — Ботан задрал рукав и показал на самый верхний шрам, — он неглубокий, потому что я боялся тогда.
— Но тебе стало легче?
— Мне казалось, что да. Я продолжал тащить лезвие по коже всякий раз, когда мне было плохо. Даже в пенале у меня оно всегда было.
Но только сейчас я понимаю, что я идиот. Есть более лояльные способы успокоить себя. Это останется навсегда моим напоминанием о моей слабости. Вместо того, чтобы ныть и резаться, нужно решать свои проблемы. Да и есть много прекрасных моментов в моей жизни.
Однажды родители пришли домой раньше, чем я думал. Они зашли в ванну и увидели меня, наносящего себе свой шестнадцатый шрам. И какая их была реакция?.. На следующий день они записали меня к психиатру, оттуда я уже попал сюда, подписав все, что нужно. Я искренне хочу перестать думать о селфхарме и прочей ерунде.
Он замолчал, с волнением глядя на Оливию. Та молчала, не зная, что и сказать.
— Твой рассказ тронул меня до глубины души. Ты. ты очень сильный. У тебя все получится. Я с тобой, — вдруг вырвалось из Оливии.
Ботан расставил руки в стороны для объятий. Лив прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо.
Комментарий к История Ботана
ребята, прошу, не причиняйте себе вред. вы солнышки и со всем справитесь :з
========== «Ботан, что ты делаешь?» ==========
На следующее утро Лив проснулась с неохотой. Она бы ещё с удовольствием повалялась, поспала, но врачи разбудили всех где-то в восемь утра на всякие обследования.
Для Оливии одно из них было очень важным. Всем пациентам, страдавшим расстройствами пищевого характера, предстояло контрольное взвешивание. Лив надеялась, что она узнает, сколько она весит, ну или хотя бы, как сильно она поправилась. Она не знала, что результаты останутся для неё неизвестны.
Этим утром Оливия дала себе клятву ничего не есть, чтобы не ударить в грязь лицом на взвешивании. Она совершенно не брала в расчет те таблетки и лекарства, из-за которых её вес рос и становился здоровым. Лив пропустила завтрак, в отличие от Ботана.
Пока никого не было в палате, Оливия расстегнула пуговицы своей клетчатой пижамы и принялась рассматривать себя в зеркало, пытаясь понять, на сколько она потолстела. Она скинула рубашку окончательно и начала вертеться перед зеркалом.
Загоны снова пришли к ней и Лив не видела перед собой болезненно худую девушку. Она видела страшную уродину. Зеркало стало кривым, убирая все достоинства.
Она настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как дверь открылась, и в палату вернулся Ботан, который отпрянул назад к порогу, воскликнув:
— Я не смотрю! Я не смотрю! — он закрыл лицо ладонями.
Его одолевало дикое смущение и неловкость. Хотя, по сути, он здесь ни при чем. Оливия густо покраснела и быстро застегнулась.
— Ага, не смотришь. А щелки между пальцами, где глаза, специально сделал? — подколола его Оливия, садясь обратно на кровать.
— Почему ты не пошла на завтрак? — спросил Ботаник.
— Ну, а нафига?
Ливи мучал один вопрос, который она не знала, кому задать. Но она чувствовала, что может довериться Ботану на сто процентов.
— С-скажи честно, я толстая? Я очень толстая? — тихо проговорила Оливия, краснея и чуть ли не плача.
Ботан посмотрел на неё с удивлением и недоумением.
— Нет, ты не толстая. Тебе наоборот надо толстеть.
— Ты врешь, да?
— С чего ты взяла?
— Ты же правильный. Не сможешь сказать, что я жирная корова.
— Лив, я с детства отличаюсь прямолинейностью, если меня спросят, я тактично намекну, что человек поправился.
— Ботан, я вовсе не напрашиваюсь на комплименты. Я правда хочу знать, жирная ли я или нет.
— Хочешь знать?
Оливия нервно кивнула.
— Ты прекрасна. Просто. У тебя очень стройное тело. Правда, ты немного переборщила. — Лив снова кивнула, — у тебя шикарные ноги, у тебя красивые глаза, у тебя пышные кудрявые волосы…