Страница 5 из 50
— Забыли про мою старую, добрую «Волгу»? — с радостью и неприкрытой гордостью ответил Сизый. Оливия впервые за этот непростой разговор улыбнулась.
— Босс, её поймали, — сообщил Александр Слепому, который активно изучал материалы газет. Услышав эту новость, Слепой обрадовался, о чем говорило восторженное выражение его лица.
— Ну всё, малолетка получила урок. Не будет лезть к взрослым дядям. Посидит за решёткой недельку и так взвоет, что ай!.. — Он сделал жалобное лицо.
Эта новость заставила его ослабить хватку. Он подумал, что всё разрешилось само собой. Однако он ошибался…
— Документы взяла? Одежду взяла? Еду мы тебе возить будем, чтобы ты в магазинах не светилась, — Брайн больше всех из шайки волновался за спонтанный побег Оливии, правда, сам пока не понимал почему.
— Задолбали. Я не мелкая. Сама справлюсь, — Оливия была в прескверном расположении духа, на редкость молчалива и тиха.
— Ты не бойся. Мы обязательно прорвёмся. Ты не сядешь, — подбадривал её Мапс.
— Может ещё скажешь, что всё будет хорошо? Ещё какую-то банальщину? — упрекнула его Лив. Брайн кивнул и замолчал.
Наконец Сизый отвёз Оливию в место назначения и остановил машину. Дача, о которой говорил Брайн, была вполне себе приличным деревянным домиком. По соседству располагалось ещё два таких же.
— Дальше сама, — произнесла Оливия, дела два неуверенных шага к дому.
— Вечер мы проведем с тобой, даже не отпирайся, — возразил Чёрный. Атаманша вздохнула, поняв, что придётся ещё немного потерпеть опеку друзей, но отказываться не стала.
Внутренняя обстановка дома была уютной, невольно навевавшая собой воспоминания о детстве. На стене висел традиционный для данных мест красный ковёр, в углу стоял небольшой телевизор, который показывал лишь два канала. У широкого окна с белыми занавесками стояла одноместная кровать с шерстяным одеялом — видимо, мера предосторожности для холодных деревенских зим.
Также был небольшой деревянный шкаф, куда Оливия сразу же повесила свою одежду.
— И чё мне тут делать? С ума сходить? — фыркнула она, рассматривая внимательно своё временное место жительства.
— Книжки есть. В шкафу, на полках, — рассказал Брайн, вытаскивая стопку и ставя её на стол. Книги, правда, были запылившиеся, что говорило о том, что эти книги давно никто не читал. «Мастер и Маргарита», «Война и Мир», «Преступление и наказание», «Капитанская дочка» — стандартный набор классической русской литературы, который есть, наверное, в большинстве домах.
— Фу, книги. Последний раз я читала во втором классе, — Оливия взяла в руки «Войну и мир» и зачитала вслух вступительный монолог Анны Павловны Шерер из первой части на французском. Парадокс был в том, что Оливия не учила французский и большую часть слов прочитала неверно, исковеркав добрую половину.
Ещё смешнее было то, как Оливия пыталась заглатывать окончания слов, пародируя французский акцент. Все буквально покатились со смеху. Чёрный взял ещё какую-то книгу и начал читать её вслух разными смешными голосами. Веселья было до упаду.
Однако Оливия в один прекрасный момент услышала нежные звуки пианино, которые доносились из соседнего дома. Она уже не слышала в этот момент своих друзей, медленно подходя к окну.
Music: Yurima — River Flows in You (1978)
В соседнем доме парень лет восемнадцати играл за фортепиано какую-то мелодию. Его пальцы быстро-быстро летали по клавишам инструмента, ни разу не сбившись и не запнувшись. Оливия никогда не наблюдала за процессом создания музыки, и её очаровало то, как из-под его пальцев рождались такие красивые звуки.
— Лив, будешь читать за Ларису Огудалову? ² Лив! — Ребята отчаянно пытались обратить на себя внимание девушки, но та ничего не слышала, увлечённая тем парнем и этой мелодией.
— Да, мне говорили, что тут живёт по соседству парень-пианист. В консервы поступил год назад, — сообщил Брайн.
— Консерватория, дебил, — пробормотала Оливия, слушая заключительные ноты. Парень закончил играть, положив ладони на клавиши. К нему подошла какая-то женщина лет пятидесяти, видимо, мама.
— Молодец, хорошо сыграл. Ложись спать, время позднее. Уже десять вечера. — Она погладила его по голове и поцеловала в лоб.
— Спасибо, мам, — пианист встал, потянулся и принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке. Его мама пока готовила кровать ко сну. Парень, видимо, забылся, и, не закрыв занавеску, снял с себя рубашку. Мама сделала ему замечание, и тот, испугавшись, закрыл окно и шторы.
Лив наблюдала за этой сценой с полуухмылкой, но в то же время с заинтересованными глазами. Она обратила внимание на худобу парня, его выпирающие ключицы, да и в целом его тело было сплошной эстетикой.
—…По-моему у моего двоюродного брата девушка, у неё отец, у него брат в полиции работает. Но неизвестно, будет ли он браться за такое дело. — Ребята, в отличие от Оливии были заняты спасением предводительницы. — Лив, может ты что-то придумаешь?
Глухое молчание. Оливия стоит у окна и смотрит в сторону дома напротив, хотя тот парень уже лег давно спать. Они восприняли это за повод для насмешек:
— О-о-о, запала!
— Да нет, она голых мужиков никогда не видела.
— Нет, она просто запала на то, что он пианист.
— Идите в жопу! — резко крикнула Оливия, влезая в этот тихий разговор. Они прекратили шутить, вновь берясь за книги.
Оливия походила по комнате, как по подиуму, затем отошла на кухню, заглядывая в холодильник. Там было достаточно много еды, супы, пюре, котлеты, макароны, сыр, овощи, даже колбаса была докторская, не из дешёвых. Тогда такой набитый холодильник был редкостью.
У Оливии из головы не выходил тот парень. Из разума не хотел пропадать его образ, тот момент, как он умело играл на пианино. Она помотала головой, но тот парниша всё ещё там был.
— В общем, Оливия, — Чёрный пошёл за ней. — Подумай хорошенько. Может, у тебя какие связи есть? У нас дело тухлое. Вообще.
«Надо будет выяснить, как его зовут. Раз он учится в консерватории, можно будет как-то через неё пробить.»
— Не, у кого-то правда родственник в ментуре, но он честный, вряд ли будет отмазывать.
«Да нет, ерунда. Он правильный, честный, а я в розыске за наркотики, которые даже не употребляла. Он не примет меня. Стоп, примет? Я что, думаю о том, как он ко мне будет относиться???»
— Оливия! — Чёрный потерял терпение. — Ты можешь хоть какое-то время не думать о мужиках? Мы тут за твою шкуру боремся, пытаемся тебя от тюряги отмазать, а тебе, видимо, это в кайф! Твоя любовь не кстати, вернись в реальность!
— Я в реальности, — ответила Оливия спокойно, даже не понимая, о чём речь.
— Ты стоишь с укропом и смотришь в холодильник так, будто от твоего взгляда там Горбачёв появится! Ладно, с тобой видимо каши не сваришь, — Чёрный провёл по своим белокурым волосам, будто расчёской и ушёл с кухни. Оливия закатила глаза, нервно кусая губы. Однако тревожность отошла, и она опять вернулась к мыслям о том парне.
День заканчивался. Сквозь густые облака еле-еле проглядывала полная луна. Все, кроме Оливии собрались уезжать.
— Так, короч, — Чёрный встал со стула, кинул томик Булгакова на диван. — Мы уезжаем в город, чтобы думать уже там, как тебя спасать. Ты сидишь тихо, вообще, как мышь. Ясно?!
Оливия кивнула, ничего не говоря.
— Ты главное не волнуйся, людей и не от таких сроков отмазывали. Не говоря уже о тех, кто реально провинился. Ты-то не виновата, — Брайн погладил её по плечу. Оливия дёрнула им, сбрасывая руку Мапса.
— Я знаю, ребята. Но докажите это мусорам. Вот точно Оса это был, я вам зуб даю! — воскликнула с горячностью Лив, ударяя по столу, — Кстати, мне очень неловко говорить об этом, — Она замялась. — Вы можете найти сведения о мальчике, который на пианино играл? Он мне понравился. Как человек. Поболтать хочу с ним.