Страница 10 из 50
Оливия не сомкнула глаз ни на минуту. Во-первых, нервы шалили, воображение рисовало самые мрачные картины её будущего. Во-вторых, рядом с ней громко храпел её сосед. В-третьих, было жутко холодно спать без одеяла. Апрель выдался на редкость не тёплым. Да и обстановка была новая для неё.
Рано утром в их камеру пришла полиция и громко сказала:
— Значит, так. Оливия Стар, Александр Попов, Брайн Мапс, Алексей Чёрный, вы свободны. Собираемся, уходим.
— В смысле… — Брайн еле продрал глаза и пытался понять, о чем ему сказали.
— В прямом. Идите, пока мы не передумали.
— Они точно свободны? Я без них никуда не пойду, — строго сказала Стар.
— Точно.
В камере зазвучали недовольные голоса. Оливия быстро вскочила с кровати, оделась, дождалась своих напарников и направилась к выходу.
Комментарий к 5. Заточение 1 — СИЗО (Сле́дственный изоля́тор) — пенитенциарное учреждение, обеспечивающее изоляцию следующих категорий подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осуждённых: подследственных — находящихся под следствием и ожидающих суда; подсудимых — находящихся под судом.
2 — Со́фья Васи́льевна Ковале́вская — русский математик и механик, с 1889 года — иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук. Первая в Российской империи и Северной Европе женщина-профессор и первая в мире женщина — профессор математики.
АУФ!
Свалилась с простудой, было сложно писать эту главу. Я наконец-то вышла из творческого болота. Мне очень понравился процесс написания этой главы.
Проявите, пожалуйста, максимальный фидбэк, лайки, отзывы, сборники, вы знаете, вы же можете!♥️♥️♥️
====== 6. Разговор ======
Комментарий к 6. Разговор курение вредно, алкоголь вреден
Они долгое время молчали, приходя в себя после пережитого потрясения, не в силах произнести ни слова. Даже находясь дома, никто ничего не говорил. Брайн смотрел в потолок, лёжа на кровати, Оливия просто уставилась в одну точку, Чёрный с Сизым сидели по обе стороны стола.
Первым нарушить тишину решился Брайн.
— Раз дело закрыто, я полагаю, мы можем ехать обратно в Питер.
Оливия вздрогнула. Уезжать она точно не была готова с учётом того, что здесь останется Влад. У неё было неравнозначное отношение к нему, особенно после того факта, что он её сдал полиции.
С одной стороны, она к нему испытывала нечто новое для себя, приятное, но с другой, её мучила обида и злоба. Ей очень хотелось при встрече прочистить его аккуратное личико, кричать на него, выпустить, наконец, всё, что накопилось внутри. Она хотела схватить его за тонкие плечи и трясти, трясти до скончания дней.
— Ребят, я не могу ехать домой. Я не хочу сейчас, — Оливия понимала, что эту фразу воспримут в штыки, поэтому говорила тихо и робко, что в целом ей не было свойственно. Брайн опешил.
— Как не можешь? Нам нужно разобраться с Осой! Нам нужно устранить Слепого! Нам нужно…
— ДА РАЗБИРАЙТЕСЬ ТОГДА САМИ! — крикнула громко Оливия, вскочив с кровати и стукнув кулаком по столу. Ребята с ужасом взглянули на неё. Лив отдышалась после крика, потом продолжила:
— ХОТЯ БЫ РАЗ В ЖИЗНИ СДЕЛАЙТЕ ЧТО-ТО БЕЗ МЕНЯ! ВЫ МУЖИКИ ИЛИ КТО?
— А можно вопрос тебе задать? — Сизому стоило огромного внутреннего усилия вмешаться в столь эмоциональный монолог Оливии. Та кивнула.
— Ты влюблена сейчас в кого-то? У меня есть предположение, в кого, но хочу уточнить.
— Может, ещё размер груди спросишь? — Оливия старалась звучать спокойнее, но этот вопрос её сильно взбесил. — Ребят, вы сильно не злитесь только.
В конце концов, Оливии надоело притворяться, изголяться, обманывать своих близких друзей. Разве любовь — это преступление? Оливия также успешно будет справляться с заданиями, помогать своей банде. Просто у неё будет любимый человек. Это же хорошо, вроде как?..
— Да, мне нравится один парень. Мы с ним пока не встречаемся. Я не знаю, что он ко мне чувствует, но мне кажется, что ничего. Ровным счётом. Так что забыли! — последнее Стар сказала слишком громко, чтобы не дать себе показать слабину. Банде, казалось, было совершенно всё равно на это признание. Они переглянулись и пожали плечами.
— Любишь, значит, любишь. Просто обидно, что ты нам сразу не сказала. Получается, не уважаешь нас. Мы через столькое вместе прошли. Мы же договаривались делить вместе радость, горе и тому подобное, — сказал Чёрный.
— Я вас уважаю. Но мне было стыдно признаться в этой ванили.
Сизый во время этого разговора активно копался в кармане своей чёрной «косухи»¹ и в этот момент неожиданно извлёк коробку интересного содержания.
— Это чё? — не поняла Оливия, покрутив коробочку.
— Я забыл, как это называется, — Сизый почесал затылок, — Контр… Контрацепция, во. Раз тебе парень нравится, вдруг что-то не так пойдёт.
Оливия даже не знала, как реагировать: злиться или рассмеяться. К облегчению своих друзей, остановилась на втором.
— Мда, Сизый, я не удивлена. Ты где их достал-то вообще? — Оливия с интересом рассматривала упаковку. — Возьму на всякий пожарный, конечно, но как-то стрёмно даже.
— Стрёмно, не стрёмно, но вдруг у тебя беременность случится, да. И как ты с животом будешь драться?
Чёрный мигом изобразил эту картинку у себя в голове и загоготал на всю комнату.
— Я представил, как ты такая, кенгуру, ребенок в сумке, и ты с пистолетом бегаешь…
— Да! — подхватил шутку Брайн. — КЕНГУРУ-007!
На этой позитивной ноте разговор вроде как закончился, но вдруг в дверь постучали. Оливия подошла к ней, приоткрыла немного, чтобы увидеть пришедшего. На пороге стояла незнакомая для Оливии, но уже знакомая для нас женщина.
— Здравствуй. Я не помню твоего имени, прости, — мама Влада говорила негромко, она боялась, что Оливия будет грубо с ней разговаривать. Компания заметила гостью.
— Здравствуйте, да, мы верим в Бога! Рассказывайте нам об этом, — Сизый решил пошутить, но Оливия топнула ногой, и все замолчали.
— Вы по какому поводу? — спросила Оливи, нервно сглотнув.
Женщина кивнула на улицу, мол, здесь не получится поговорить нормально. Оливия вышла из дома.
— Понимаешь… Представься, пожалуйста, — Наталья сжимала в руках ситцевый платочек. Оливия не сразу назвала своё имя, поскольку ей было рискованно как-то раскрывать свою личность.
— Красивое имя. Так вот. Думаю, ты знаешь, по какой вине ты оказалась в неблагополучном месте. — Речь шла про СИЗО. — Я просто мама Влада, и хочу объясниться.
Оливия уже открыла рот, чтобы сказать что-то вроде «Я всё поняла, до свидания», но Наталья заговорила быстрее.
— Да, он сообщил о твоём местонахождении в полицию, но он очень сильно об этом жалел. Он не спал всю ночь, он волновался, ему так было стыдно, он боялся, что с тобой что-то сделают там нехорошие люди. Он просил меня спасти тебя, и я это сделала. Надеюсь, я правильно поступила.
Оливия настолько растерялась, что даже не знала, как на это реагировать. Она злилась на Влада, безумно злилась, что было очевидно — кому понравится нахождение в следственном изоляторе? Но почему-то она чувствовала, что ей не врали. Поэтому Оливия улыбнулась доброжелательно и сказала:
— Я так-то на вашего сына зла не держу. Нормальный парень. Понимаю его поступки, он пытался обеспечить свою безопасность, безопасность граждан. Красава. Нечего сказать. Я всё понимаю. Всё окей. Но пускай он сам ко мне придёт вечерочком, и мы с глазу на глаз всё обсудим. Он же не маленький у вас, взрослый мужик. Руки есть, ноги есть, язык есть, мозг есть. Пускай сам объясняется.
— Я понимаю, Оливия, но я боялась, что вы не поверите Владику, а он сильно волнуется.
— Пускай не волнуется. Нервные клетки, как свинина, не восстанавливаются. Во. Короч, пускай вечерком зайдёт, мы чаю попьем, без непристойностей, обсудим сами и поймём, чё да как. Тем более, мне уезжать надо будет скоро в Питер. Денька два, три, и больше я вашу душу беспокоить не буду. Всё будет в ажуре.