Страница 54 из 113
Сегодня была худшая ночь в моей жизни…»
Комментарий к «Второе февраля» 1 — смаковать — есть или пить, наслаждаясь едой/напитком
2 — Игра слов: Текила/T-Killah
Короче! Над этой главой я старалась два дня… Жесть вообще! Читайте её до конца, ведь всё, что тут произошло, повлияет на ход событий!
Была бы рада почитать ваше мнение об этой главе.
Сейчас ещё не середина, пейринги не окончательны.
Тьмок!
====== Голос демона ======
Ботан остановился на мгновение, окидывая взглядом уже написанное предисловие. Внутри всё сжималось, ведь он снова вспоминал те события. Однако Ботану хотелось хотя бы куда-то выплеснуть свои эмоции, чувства. Может, так легче станет…
«Да, возможно, о том, что произошло тогда, я должен рассказывать всем на свете, Брайну, Оливии с довольной улыбкой, пошлой ухмылочкой, со всеми подробностями и во всех красках, и вообще, эта ночь должна была стать лучшей в моей жизнью, но не для меня. Мною просто воспользовались; воспользовались моей слабостью, моей робостью, что я не в состоянии постоять за себя, моей бесхарактерностью», — тут пальцы Ботана, державшие ручку, сжались и ручка лопнула, чернила потекли по руке. Ботаник взял новую ручку (у него их было двадцать две, если быть точным) и продолжил писать:
«Конечно, я бы мог всё прекратить, уехать, больше не возвращаться, однако… Если мы в отношениях, то я должен был быть готов к этому, и это моя проблема, я виноват.
Это было сплошным издевательством. Мне было очень больно, и когда я говорил об этом ей, то она не слушала и полностью меня игнорировала, делая то, что хочется только ей, нисколько не считаясь с моими чувствами и желаниями.
Ладно, представим, что это произошло с моего согласия. Но после всего я понял одну страшную вещь: я вообще не любил её. Я не испытывал к ней романтических чувств. Я не вижу её своей спутницей по жизни. Она для меня чужая. Я просто перепутал сильную привязанность, как к человеку, обычную симпатию с любовью. Не знаю, смогу ли я вообще почувствовать это после столь неудачного опыта.
Нет никаких сил, ни моральных, ни физических. Я разбит, я сломлен.
А тем временем завтра — зачёт по кибернетике.»
Ботан взглянул на часы. Половина шестого утра. Окей, видимо сегодня все попытки поспать будут обречены на провал.
Под окнами уже гудели машины, кто-то громко разговаривал, гуляли какие-то дети (странно, что так рано). Хотелось выпить кофе, однако был риск разбудить весь дом и получить люлей от Оливии.
Ботан вдруг замер. Почему он подумал о ней? Он вспомнил, какие ощущения он испытывал, когда в последний день января был с ней в одной кровати в успокоительных целях. Ему было приятно, радостно, тепло на душе. «Интересно, она бы так со мной поступила, или нет? Не думаю. Хотя, мне не стоит приближаться к ней. Я ужасный человек. Я во всём виноват.»
Ботан упал на кровать, закрыл лицо руками и начал плакать. Вспомнились слова Брайна:
«Сочувствую твоей Еве: её парень, кроме как плакать, ничего не умеет»
Горячие слёзы, слёзы страха, отчаяния лились по его щекам. Пронзительная боль сдавила всю его грудную клетку. Опять демон проказничает, подкрепляется его страданиями.
Сначала Ботан плакал беззвучно, потом припомнил, что комнаты друзей далеко, и уже перестал себя сдерживать.
— Всё! Демон в нём на сто процентов закрепился. Можно уже отдавать приказы, — Демон поглаживал свой шар, любуясь тем, как Ботан бьётся в истерике.
— Хочу жрать я, пуру пу пу, — напевала Оливия, — Мой желудок хочет ням-ням, ляляля, фигура, диеты, фак ю, — Оливия хихикала из-за только что придуманного текста своей песенки и шла на кухню. Тут она услышала чей-то плач. «Наверно, я забыла выключить сериал», — подумала Лив, возвращаясь к себе. Компьютер был выключен. Плач не прекращался.
Оливия тихонько начала идти на звук и пришла к комнате умника.«А чё он плачет? Наверно опять посмотрел грустный ролик про собачку», — подумала Оливия, — «Пойду успокою, а то своим нытьём весь дом разбудит.»
На самом деле, ей было жалко Ботаника, хотелось поддержать, утешить как-то.
Оливия постучалась в дверь, уже заранее заготавливая речь, что этот ролик — постановка, что собачка осталась жива.
— Открыто! — сказал Ботан сквозь рыдания.
Лив вошла к нему, и по виду поняла, что тут дело явно не в видео. Тут что-то более серьёзное.
Ботан был весь красный, лицо опухло, в глазах полопались сосуды от истерики, руки тряслись. Сам заучка сидел на кровати, обняв колени. Вокруг него было много использованных носовых платков, свидетельствовавших о том, что плачет Ботан уже на протяжении долгого времени.
— Чё ноешь? — Оливия старалась звучать как можно равнодушнее.
— Я не могу сказать, — Ботан кусал губы, — Не могу! Это очень плохо! И ты меня будешь ненавидеть!
— Чувак, я не буду тебя ненавидеть, гарантирую, просто объясни, что случилось, — Оливия села к нему рядом и положила руку на спину, — Как я тебе могу помочь, если ты даже не говоришь свою проблему?
— Я не… Не нуждаюсь в помощи! — пролепетал Ботан, — Ты мне не поможешь! Я просто отвратительный! Я мерзкий идиот, слабак, безвольный, хлипкий, мягкотелый, бесхребетный, слабодушный, — далее шло ещё десять синонимов к слову «слабый», — Я себя ненавижу! Ненавижу! — Ботан ударил себя по лицу и упал на кровать, — Ты ничего не сделаешь! Не трогай меня! Уйди! Оставь меня в покое!!!
Ботан вообще не понимал, что говорит, и только потом до него дошёл смысл сказанных слов. Он искренне надеялся, что Лив не оставит его, не послушается.
Оливка, к его счастью, хорошо читала между строк, и осталась рядом с ним.
Ботан опять сел, и Лив внезапно обняла его, гладя по спине.
Ботаник, увидев в этом мирном жесте угрозу своей безопасности, оттолкнул Лив от себя, и посмотрел на неё глазами, полными страха.
— Ботан, ты чё, как дикий? Я тебя не насиловать тут собралась, просто обнять…
Ботан отполз от неё назад, залез под одеяло и весь затрясся от надвигающейся паники. Его накрыла волна адреналина.
— Не надо, пожалуйста!!!
— Ботан, чё происходит? Я серьёзно нихера не понимаю, и мне чёт стрёмно!
— Извини, пожалуйста, — Ботану стало стыдно за своё поведение, — Я веду себя странно, но на то есть свои причины.
— КАКИЕ? — Лив начала злиться, так как догадки, приходившие ей в голову, были одна страшнее другой, — Ты можешь мне объяснить? Ты рыдаешь в шесть утра, не даёшь себя коснуться, отходишь от меня, как будто я тебе что-то сделаю! — Лив уже не держала себя в руках и орала на съежившегося Ботаника.
— Я… Не могу тебе ничего объяснить сейчас, прости. Иди спать. Поздно уже.
— Я всё равно планировала не спать сегодня, у меня сегодня ночь сериалов, — ответила Лив, — Тебя я бросить не могу, так что… — Она не закончила фразу и развела руки в стороны, — Я буду тут.
— Оливия, скажи честно, — Ботан приблизился к ней, — Почему ты сейчас сидишь со мной, пытаешься помочь морально, возишься со мной, наблюдаешь мою истерику вместо того, чтобы смотреть сериалы? Это занятие всяко приятнее, чем быть тут, со мной…
— Он нервничал, делая длинные паузы между фразами.
— Потому что когда-то ты меня не бросил и был рядом, когда это было чертовски необходимо.
Потом, поняв, что это может прозвучать слишком корыстно, Оливия добавила:
— Я никогда не забываю хороших вещей в свой адрес, пытаюсь отблагодарить того, кто это сделал. Это не значит, что я делаю что-то хорошее для каких-то своих целей. Вот и всё. Ты точно не хочешь сказать мне, что произошло?
— Просто… Обними меня, пожалуйста, — Ботан всхлипнул и шмыгнул носом. Он был похож на маленького котёнка: такие испуганные глаза, носик дрожал, этот взгляд.
Ботану стало стыдно за то, что позволил себе расклеиться при Лив, и он потянулся за платком, чтобы не выглядеть совсем заплаканным. Но все салфетки были уже израсходованы, поэтому умнику пришлось довольствоваться лишь рукавом рубашки.