Страница 41 из 113
Но самое страшное было то, что Снежана медленно, но верно начинала… Влюбляться в Ботана. В парня своей подруги. Пусть и на одну ночь. Малиновскую умилял его тихий голос, его манеры, его поведение. Она никогда не влюблялась, в вопросах отношений Снежана была, как гуманитарий в высшей математике, но она знала точно: это оно, то самое чувство, которое заставляет людей буквально парить над землёй…
Выбирая второе, Снежана позволяла Еве причинить сильную боль человеку, которую он может просто не пережить.
А времени на раздумье оставалось все меньше и меньше. Нужно было что-то предпринять. Но вот что…
Снежана перевернулась, пытаясь заснуть, но тот вихрь мыслей не давал ей покоя ни на одно мгновенье. В конце концов она с силой ударила подушку кулаком, выпустив хоть немного своей злости. Не сработало.
— Ержан! Ержан, вставай!
Время было восемь-тридцать утра, первая пара у Ботана(которая, по сути, вторая, но преподаватель теории права всё ещё был на больничном) начиналась в девять утра. Однако заучка мирно сопел, даже не шевелясь. Давно у него не было такого крепкого и хорошего сна.
Оливия прошла мимо его комнаты и прислушалась. Она встала ещё час назад, и была удивлена, что Ботан так и не вышел, например, чтобы позавтракать. Лив поняла, что что-то не то.
Она постучалась в дверь. Ответа ноль. Оливия постучалась громче. Никаких изменений.
В конце концов Оливия осмелилась, распахнула дверь и, плюнув на все правила приличия, вошла в комнату. Увидев спящего Ботана, Лив принялась его будить, трясти, звать, но он даже не шевелился.
— Алло, Ержан, придурок ты, у тебя пара через полчаса, рота, подъем, Салам алейкум, хеллеу! — Оливия потрепала его по щеке.
«Может он… Да нет, херня», — Оливия на всякий случай приложила два пальца к его шее. Пульс в норме.
Оливия психанула, сорвала с него одеяло, покраснела до корней волос, потому что Ботан, оказывается, спал без одежды и попыталась его силком вытащить с кровати. Она перевернула его, и заорала на весь дом от ужаса, закрыв рот ладонью.
Вся простынь Ботана была в каких-то алых и черных пятнах. Лив сразу поняла, к своему облегчению: это не кровь. Но что это?..
На крик девушки прибежал Брайн. Он безошибочно по звуку понял, где она и пришел в комнату к ней.
— Да, согласен, вид полуголого Ботана заставляет ужаснуться, — Брайн слегка зевнул, демонстрируя полное безразличие ко всему происходящему.
— Брайн, ты… Ты видел это? — Оливия указывала пальцем на пятна. Брайн наклонился, чтобы понять причину испуга Лив.
— Ну, простынь. Да, фиолетового цвета. Но в чем причина такой паники? — Брайн был спокоен, как удав.
— Ты не видишь? Вот тут, тут! — Оливия тыкала на пятна, пытаясь таким образом объяснить Мапсу свою тревогу.
— Оливия, ты можешь объяснить нормально? Чё ты пальцем тыкаешь? — Брайн ничего не понимал и начинал беситься.
— Ты не видишь эти разводы?..
— Так, Оливия, ты явно пересмотрела каких-то хорроров. Завязывай с этим, ясно? — Брайн звучно рассмеялся и хлопнул девушку по плечу, — Завтрак на столе, — с этими словами блоггер покинул комнату. Оливия была в полном шоке.
Тем временем Ботан вдруг сел на кровати и уставился на Оливию. Та вспомнила, зачем пришла в комнату, посмотрела в телефон и начала отчитывать Ботана:
— Время — пол-десятого утра. Ты до сих пор лежишь в кровати, ты чё? Подъем! Учеба, знания, и тому подобное! Вперёд, через термос к звёздам! — Лив говорила все это таким тоном, будто председатель какой-то политической партии.
— Что случилось? — Ботан потёр глаза, — Почему я…
Лив опустила глаза и поняла, что пятен на простыни больше нет. Они растворились куда-то, без следа.
«Может, мне реально померещилось? Ну откуда у Ботана красные и черные капли? Он же не девушка. Хотя, был бы он бабой, то были бы только красные. Да, мне просто показалось. Все в порядке», — убедила себя Ливи.
— Я, да! Местоимение первого лица единственного числа! Вставай уже, придурок, уже час тебя бужу! — Оливия легонько толкнула Ботаника с кровати, однако Ботан опять сел на ней, закрывшись одеялом.
— Оливия, ты не могла бы выйти? Кхем, — пролепетал Ботан, — Я оденусь.
— Я все видела, пока тебя будила. Чё скрывать, непонятно… Худенькое тело, как из групп по типу «45 кг»?
— Вообще-то я вешу сорок семь килограмм, прошу отметить. И все же, есть личное пространство, которое я прошу уважать. Я же не захожу в комнату, когда ты одеваешься!
— Здесь ты прав. Окей, окей… — Лив вышла из комнаты. Ботан посмотрел на часы. Пока он проговорил с Оливией, было уже десять утра. Вторая пара закончится через полчаса.
Ботан представил себе то, как он заходит в аудиторию после того, как опоздал на час, как над него глазеют, таращатся все однокурсники, да и преподаватель его будет ругать — он у них строгий.
— Не иди, не иди, посиди дома, отдохни, придёшь к третьей… — прошептал чей-то вкрадчивый голосок. Ботан испуганно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, кто с ним говорит.
— К-кто это?.. — заикаясь, спросил Ботаник, надеясь, что ему кто-то ответит. Ответа не поступило.
— Оливия, хватит меня разыгрывать, это несмешно! — крикнул Ботан. Вот только в это время черноволосая уже сидела в наушниках, смотря смешные видео, и ничего не слышала.
«Ладно, я просто переутомился. Просто переусердствовал. Вот и мерещится ерунда всякая».
Уже в метро Ботан вспомнил, что ему нужно уйти с последнего занятия, так как у него на это время был назначен прием у врача. Нет, Ботан не чувствовал каких-то недомоганий, все было хорошо, просто раз в полгода он всегда обследовался у всех врачей, чтобы убедиться, что никаких болезней нет, или заметить что-то неладное на ранней стадии. Сейчас он должен был быть у окулиста.
Так что по сути, Ботан шел только на одну физкультуру, а он освобожден в силу своих проблем со зрением. Он просто должен был полтора часа посидеть на скамеечке и пострадать ерундой, но если повезёт, то разрешат в телефоне посидеть. Все зависит от того, будет ли их физрук, или другой, более строгий…
Пока Ботан добирался до института, Ева и Снежана вновь занимались своими «змеиными сплетнями». Про Ботана они особо не говорили, только Снежана спросила:
— Ев, а где он? Его нет уже целую пару, ты уверена, что с ним все в порядке?
— Я тя умоляю, проспал парнишка, да и все, а ты за него уже паникуешь так, как будто я не знаю, чё случилось. Да и хер с ним, — Ева махнула рукой. Снежана не разделяла такого «пофигизма» подруги, но промолчала, чтобы не спровоцировать ссору.
— Ев, привет!
Ева сделала самый невинный вид, чмокнула Ботана в щёчку и поздоровалась с ним.
— Ты такая красивая в этой футболке, — Ботан решил чисто из вежливости сделать комплимент Еве.
— Спасибо. А ты что, не занимаешься? — с усмешкой спросила Александрова. Ботаник поразился тому, что она не в курсе ситуации: вся группа знала, что Ботан освобождён, и периодически шепталась за его спиной о том, что справка поддельная, на самом деле он здоров и просто хочет откосить от физ-ры…
Ботан всё объяснил Еве, та кивнула, пожала плечами и равнодушно ответила:
— А, то есть у нас теперь справки выдают просто так, да? Ну что поделать, родился с таким зрением, уж терпи до конца. У некоторых проблемы и посерьёзнее будут.
— Ева! — Снежана дёрнула подругу за локоть, мол, ты думай, что говоришь.
— В сентябре будет двадцать лет как, — Ева рассмеялась.
— Я и не обесценивал трудности других, между прочим, — по голосу Ботана чувствовалось, что ему обидно. Снежана косо посмотрела на подругу.
Прозвенел звонок, оповещавший о начале пары.
Ботан наблюдал за тем, как занимаются другие, стараясь отвлечься и не думать о словах, сказанных Евой, но не мог. Она задела его за живое, сама того не подозревая.
На самом деле, Ботан не родился с таким зрением. Оно начало ухудшаться в третьем классе, что являлось логичным следствием непрерывного чтения книг при плохом освещении, но к счастью, зрение остановилось на отметке «-6», не без помощи врачей, конечно. Родители Ботана, к слову, считали его виноватым во всём, что он сидит в Интернете много, хотя на тот момент у Ботана даже социальных сетей не было, много играет в видеоигры.