Страница 64 из 77
- В тебе слишком много тяжёлых камней и сломанных осей, - сказал Учитель негромко. - Но это рано или поздно происходит со всеми. Ты всего лишь предстал перед вопросами, на которые сам должен найти ответ. Кто ты? Во что ты веришь? С чем готов мириться? Какую жизнь видишь перед собой? Ты достаточно взрослый, Ученик, чтобы искать эти ответы самостоятельно. Иди в мир, и возвращайся сюда тогда, когда найдёшь их.
И меня не стало.
*
Я проснулся и некоторое время просто лежал, глядя в знакомый потолок лекарни и ощущая горечь и пустоту. Ярость, питавшая меня всё это время, испарилась, рассыпалась, будто картонный домик из сказки; то, что я считал праведным гневом, после посещения пространства Храма на Горе осыпалось пеплом сожалений, оставив после себя лишь горечь.
И осознание того, что я толкнул хорошего человека на преступление.
Живы ли те, кто пошёл со мной на охоту за Кристианом? В порядке ли Доминик? Я знал, что должен позвать кого-то, расспросить, но дал себе пару мгновений тишины. Просто лежать, просто думать о том, на какие дороги порой заводят месть и ярость - и отчаянно горевать, что от них не становится легче.
Хотя со стороны и кажется, что должно быть наоборот.
В тот момент во мне было нечто от ребёнка, который прячется от мира под одеялом. Однако, суть взрослой жизни как раз и сводится к тому, что рано или поздно всё равно придётся вылезти из одеяльного шалаша и иметь дело с реальностью, принимая её такой, какая она есть.
Потому-то я в конечном итоге ускорил внутренние процессы и дал организму команду окончательно проснуться.
Вопреки моим ожиданиям, так уж больно не было. Возможно, постаралась регенерация, может, мне повезло с лекарем (хотя вероятнее, что и то, и другое справедливо), но по итогу я был преимущественно здоров. Если не считать онемения в руке, на которой, судя по ощущениям, лежала какая-то тяжесть.
Я повернул голову - и замер, глядя на Элин.
Она извернулась на неудобном лекарском кресле и тихо спала, устроив голову на моём плече. И от этого зрелища что-то во мне дрогнуло, как будто встала на место сломанная деталь, как будто исчезла тяжесть с груди, мешавшая дышать.
Я всегда любил книги о рыцарях и девах, о любви с первого взгляда и подвиге во имя прекрасной донни, трепетной и нежной.
Элин, пожалуй, едва ли соответствовала тому, что можно назвать трепетным или нежным - если смотреть со стороны. Она не была похожа на идеальную прекрасную донни, которую рисовало некогда моё воображение... Но именно с ней я начал понимать, что такое любовь, верность и искренность. Не те, что на страницах галантных романов, не те, что напоказ - но те, что в душе. Чувства не небесные, но - земные. Хотя... о чём земном можно говорить, если я дерзнул полюбить ангела? Эта мысль снова и снова возвращалась в мою душу болью и сомнениями.
Мне не хотелось её будить - я всё ещё боялся разговора с ней. Однако, не зря Элин считается одной из самых талантливых учениц своего поколения: она уже открыла глаза, наверняка ощутив смену ритма моего дыхания и тяжесть взгляда.
- Как ты? - спросила она тихо. - Всё в порядке?
- Да, - шепнул я в ответ.
- Нигде не болит? - уточнила она встревоженно. - Тебя вроде бы неплохо подлатали, но всё же...
- Нет, я чувствую себя совершенно здоровым.
- Правда? - её голос стал чуть громче. - Но это всё до поры, потому что после того, как ты отсюда выйдешь, я лично выбью тебе пару зубов, придурок эдакий!
Я хмыкнул.
Да, в этом вся Элин.
- Моя возлюбленная, как всегда - такая нежная, возвышенная и кроткая... - сказал я с лёгкой иронией.
- Поговори мне ещё, - прищурилась она. - После того, что ты устроил...
- Злишься? - уточнил я тихо.
- Ещё как, - она поморщилась и отвернулась, пряча заблестевшие глаза. - Я мечтаю на тебя наорать с тех самых пор, как узнала, что ты в больнице и под следствием!
- Под следствием?..
- Да. Не знаю, на что ты рассчитывал, но Тайная Служба была не в восторге от вашего милого кружка самодеятельности. Да и Стража тоже: один из гражданских, в недобрый час гулявший неподалёку от места вашей эпической битвы, не выжил. Ещё эта история с Кристианом... В общем, вы оказались в весьма неприятной истории. Раонок пытался что-нибудь узнать, но на это ушло время. И много нервов.
Я прикрыл глаза. Значит, ещё кто-то умер... ещё одна жизнь в копилку последствий моей ошибки.
- И что же...
- Вас оправдали, - ответила она прежде, чем я окончил вопрос. - Личный указ самой Императрицы. Она, к нашему счастью, постановила, что все ученики, участвовавшие в этой затее, могут быть свободны и продолжить обучение. "Может, им недостаёт послушания, но они определённо полны энтузиазма и жажды справедливости", - так, если верить отцу Раонока, она выразилась. Нет, дисциплинарку тебе, конечно, вкатают - ректор Джин явно не в восторге от ситуации. Но по сравнению с тем, что могло быть, это - сущая ерунда.
Я прикрыл глаза, обдумывая её слова. Мимолётное облегчение, затопившее разум, быстро сменилось тревогой.
- Подожди... только ученики помилованы? А как же профессор Киран?
Элин прикрыла глаза.
- Он обвинён в убийстве Кристиана и того гражданского, а также в подстрекании учеников к противоправным действиям. Признано, что он собрал группу колдунов и изменённых, не достигших магического совершеннолетия, и манипулировал ими - вами - в своих личных целях. Учитывая ситуацию, леди Адри сумела настоять на том, что казнь - чрезмерное наказание. Однако, ему придётся много времени провести в тюрьме для изменённых; возможно, если очень повезёт, она будет заменена миротворческой миссией на острова, но об этом пока судить рано. В любом случае, он больше не профессор - и никогда уже не будет таковым. Даже при самых хороших раскладах.
На меня как будто обрушилась гора.
- Но... это я. Я организовал всё это, Элин! Он не манипулировал нами, клянусь тебе! Он... да, он присоединился ради мести, но...
Она вздохнула и сжала мою ладонь:
- Дайнор, - сказала она мягко. - Профессор Киран подписал все признания, когда Тайная Служба забрала его к себе. Он подтвердил, что манипулировал вами с помощью своего авторитета и способностей.
- Нет!
- Дайнор... я догадываюсь, что всё было не совсем так, - сказала она успокаивающим тоном. - Все это понимают, собственно. Но дело закрыто, приказ Императрицы ясен, виновный найден. Здесь нет больше ничего, что можно сделать.
- Это несправедливо! Я не могу просто это принять!
- Ты должен, - голос её стал холоднее. - Прости, но скажу, как есть: уже поздно. Думать о последствиях, уж извини, надо было раньше.
*
После этого разговора мы долго сидели молча, держась за руки. Я понимал, что Элин давала мне время на то, чтобы всё обдумать и осмыслить - настолько, насколько это возможно.
В последнее время жизнь раз за разом ставила передо мной вопросы, ответы на которые было не так-то и просто отыскать. Боже, насколько же легче было жить в Храме! Тогда казалось, что жизнь объяснима и понятна, что черта между хорошим и плохим очевидна, что идеалы веры чисты и непогрешимы, что моё могущество истинного светлого в любом случае делает меня правым.
Теперь все эти иллюзии рассыпались. Что осталось от того, что я сдуру полагал своей собственной правдой? И что мне теперь делать с обломками всего этого?
Почему-то вспомнилась Беана.
Я не просто был уверен в её искренности, о нет. Я сделал больше: попросил изобразить мою девушку, дабы вызвать ревность Элин, сам рассказал часть правды о том, что произошло между нами на Балу Светлейших, сам попросил совета касаемо отношений. Более того, после я упорно, как самый слепой глупец, не замечал, сколь отчаянно Беана старалась отвадить меня от Элин, разлучить нас, поссорить; я продолжал верить ей, невзирая на всякие факты, потому что считал - мне невозможно лгать.
Точно так же я был уверен и в том что сумею поймать Кристиана. Гибель Иваса на моих глазах, крылья Элин, отстранение от расследования - всё это привело меня в ярость, заставило желать большего. В своём воображении я представлял, как подношу своим коллегам преступника-колдуна на блюде, будто мужественный герой из светлых баллад, побеждающий зло (ведь не может быть иначе, не так ли?). Я хотел доказать - кому и что? Если честно, то скорее самому себе. Что могу контролировать ситуацию, что могу...