Страница 7 из 8
Фазлыев известен и как организатор и пропагандист «мусульманского Сабантуя» – в оригинале древнего языческого праздника плуга, который он легитимизирует деяниями пророка Мухаммада, что напоминает борьбу футуввы с муруввой в раннем халифате, когда вместо традиционного и исконного «рыцарского кодекса чести» – муруввы арабам была предложена футувва – тот же кодекс чести, но основанный на описании деяний Пророка Мухаммада и его сподвижников[71].
Джалиль-хазрат Фазлыев четко придерживается «этнографической» версии «традиционного ислама». Редко когда он отклоняется от выбранной линии и отказывается от ранее сказанных слов. Его позицию можно выразить словами известного татарского богослова XIX в. Шигабутдина Марджани, которые он превратил в свой неизменный лозунг: «Три вещи, если даже и не относятся к религии, сохраняют религию: национальный язык, национальная одежда, национальный обычай»[72].
Более развернуто взгляд Фазлыева на «традиционный ислам» можно выразить с помощью следующей цитаты:
Если мы не будем сохранять национальные особенности, национальные обычаи, как мы узнаем друг друга? Если нации были бы не нужны, Аллах не создал бы их и не разъяснял бы их важность аятами. Недооценка национального своеобразия, отрицание национального нрава и обычаев ведет к противоречию словам Аллаха. Как ноты, сложившиеся в одну систему, от которой идет мелодия, так и разные народы, живущие в мире, уважая друг друга, рождают гармонию[73].
Спорный и, наверное, самый обсуждаемый вопрос – это проблема поминок или поминаний усопших на 3‐й, 7‐й, 40‐й дни и годовщину со дня кончины покойного. Это своего рода маркер, который показывает, who is who. Как уже было отмечено выше, светские власти лоббируют именно такой охранительный вариант «традиционного ислама» – ислама с учетом народных традиций и обычаев, который они считают наиболее подходящим и «безопасным» для татарской уммы. По этому вопросу религиозные деятели Татарстана раскололись на два лагеря. Молодое поколение имамов, особенно те, кто получил исламское образование в арабских странах, отвергают эту традицию как пережиток прошлого, не соответствующий канонам классического ислама. Вторая группа – деревенские имамы и муллы старшего поколения – наоборот, всячески пропагандирует этот вариант, априори считая, что власти лучше знают, каким путем должен развиваться «татарский ислам»[74].
В вопросе о поминании усопших многие татарские имамы ориентируются на слова Джалиля-хазрата Фазлыева – главного казыя Татарстана, искренне веря в то, что он не может ошибаться, поскольку обладает официально признанным статусом. Этот статус, по их мнению, дает ему право выступать от имени всех мусульман республики:
Существуют действия, не описанные ни в Коране, ни в хадисах: раздавать милостыню в память об усопшем, проводить 3, 7, 40 дней и 1 год со дня смерти умершего. Конечно, об этом не написано в Коране и хадисах. До принятия ислама в народе была традиция после погребения умершего возле его могилы приносить в жертву четырехногое животное и есть это мясо. Такие же застолья проводились и на 3, 7, 40 дней и 1 год со дня смерти умершего. Имам Абу Ханифа говорил: «Если не сможете искоренить местные обычаи народа, принявшего ислам, не гневайте народ, а приближайте его к религии». Поэтому, посовещавшись, наши имамы поменяли жертвоприношение возле могилы умершего на «подаяние могилы» (гур садакасы), а поминальную трапезу возле могилы – на поминальную трапезу дома с чтением Корана и посвящением вознаграждения умершим[75].
Тема поминовения усопших вообще проходит красной нитью через многие тексты действующих под эгидой Духовного управления мусульман Республики Татарстан имамов. Так, Махмут Шарафутдин, имам казанской мечети «Шамиль», пишет в книге «Мәрхүмнәр бахчасы» («Сады умерших»):
Эти меджлисы[76] сохранили нашему народу веру в эпоху безбожия и атеизма, более того, при помощи этих меджлисов передавались религиозные знания. В результате на протяжении 70–80 лет безбожия знания о существовании Аллаха, о его истинности, о чистоте нашей религии передавались нашему народу… И в наши дни эти меджлисы служат средством, при помощи которого осуществляется прочная связь между духовными лидерами и обществом, народом. […] на таких собраниях народ получает от религиозных деятелей духовную пищу и находит ответы на свои вопросы. В условиях, когда народ отучили ходить в мечеть, люди ходят на подобные меджлисы и именно там, впервые услышав проповедь, чтение Корана, становятся на прямой путь[77].
В свою очередь экс-заместитель муфтия ДУМ РТ Рамиль Адыгамов в учебнике «Основы проповеди и обязанности имама» в разделе «Проводы усопших» просто расписывает порядок проведения «маджлисов 3, 7, 40 дня и года»[78].
Не следует забывать и о том, что традиция поминовения умерших является существенным источником финансовых поступлений как в мечеть, так и лично проводящему обряд имаму. Так, один из интервьюируемых имамов в селе Шали Пестречинского района Татарстана ввел новую практику – вместо раздачи садаки[79] между гостями, как это делается обычно, он собирает ее в отдельный пакет и потом расходует эти средства на содержание мечети[80].
Известна работа муфтията по ограничению возможностей незарегистрированных имамов[81] совершать обряды поминовения умерших. Основным мотивом запрета при этом является опасение того, что не зарегистрированные в муфтияте имамы не будут проводить официальную линию Духовного управления, в результате чего возможны различные отклонения в сторону вольного толкования тех или иных вопросов шариата. Конкуренция может объясняться и финансовыми соображениями, ибо имамы, как и во времена советской власти, если посещают с обрядами дома верующих, как представители определенной мечети обязаны сдавать пожертвования в ее кассу. При этом, в отличие от православных храмов, где существует определенная такса на проведение обрядов крещения, венчания или отпевания, в мечетях стоимость подобного рода услуг определяется каждый раз индивидуально.
Валиулла Якупов и его видение «традиционного ислама»
Как уже упоминалось выше, тема раскрытия содержания термина «традиционный ислам» у Валиуллы Якупова (1963–2012) достаточно подробно рассматривается в работе М. Кемпера и А. Бустанова[82], поэтому мы не будем детально останавливаться на особенностях его взглядов. Однако совсем не упомянуть здесь о воззрениях В. Якупова будет несправедливо, поскольку на протяжении более пятнадцати лет он во многом определял образ ислама в Татарстане и даже, можно сказать, формировал его, будучи руководителем издательства «Иман», которое c 1991 г. по 2011 г. выпустило 402 издания на русском языке[83] и 627 на татарском по самому широкому спектру вопросов, связанных с исламом[84].
В. Якупов родился в д. Дмитриевка Башкирской АССР. В 1987 г. он окончил Казанский химико-технологический институт, где уже в годы студенчества выделялся как яркий общественный лидер. В качестве секретаря комсомольской организации института он начал проводить ряд мероприятий национальной и религиозной направленности. В 1990 г. был избран председателем молодежного Центра исламской культуры «Иман», в последующие годы вплоть до своей трагической кончины в 2012 г. занимал ответственные посты в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан – от 1‐го заместителя муфтия до начальника отдела образования. В начале карьеры он определял политику и идеологию ДУМ РТ, позже выступал с активных антисалафитских позиций, оперируя понятием «ваххабитский холдинг» (смычка местной светской власти с ваххабитами), за что подвергался постоянной критике со стороны некоторых представителей мусульманского сообщества Республики Татарстан[85]
71
Фазлыев Дж.-х. Ребенок мусульманина. О воспитании. Казань: Иман, 2012/1433. С. 27. (Отд. вып. журн. «Мусульманский мир». 2012/1433. № 3, март/рабигуль-ахир.)
72
Там же. С. 26.
73
Там же. С. 25.
74
В качестве примера позиции светских властей можно привести высказывание первого президента Татарстана Минтимера Шаймиева на IV съезде мусульман Татарстана (февраль 2010 г.): «Мне кажется, мы до сих пор, особенно духовенство, недооцениваем роль национального и исторического сознания в осмыслении наших религиозных традиций. Я это вижу на примере споров вокруг Булгара и трактовок некоторых обрядов. Что предосудительного в том, что татары отмечают 3, 7, 40 дней, годовщину смерти близких? Эти обычаи не только не противоречат, но и являются довольно эффективной формой сохранения и воспроизводства исламских традиций, пусть в самой простой форме. При этом многие – дети и внуки, стар и млад – впервые и приобщаются к исламу, слышат чтение Корана, проповедь муллы, задают интересующие их вопросы» (цит. по: Якупов В. Зиярат (посещение) Святого Булгара. Казань: Иман, 1431/2010. С. 3–4).
75
Фазлыев Дж. Основы исламской культуры: Учебное пособие. Казань: Иман, 2009. С. 127–128.
76
Меджлис, маджлис (араб. собрание), любое собрание или совещание. У поволжских татар подразумевает сбор мусульман для поминовения покойных, чтения Корана. Вместо «маджлиса» часто употребляется аналог «аш» («мусульманское застолье»).
77
Шарафутдин М. Мәрхүмнәр бахчасы [Сады умерших]. Казан: Шамил мәчете, 2008. Б. 98–100.
78
«В Волго-Уральском регионе эти маджлисы обычно проводят в доме покойного или его близких, иногда они могут проводиться в кафе, ресторанах, столовых… Имам, придя на этот маджлис, приветствует всех присутствующих, читает дуа… После этого читает проповедь, которая обычно посвящена бренности мира и временному пребыванию человека в нем. Также во время проповеди имам может довести до присутствующих основные понятия ислама» (Адыгамов Р. Основы проповеди и обязанности имама. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2014. С. 104).
79
Денежное пожертвование имаму или мечети.
80
Интервью с Тимуром Латыповым, имамом мечети села Шали, Пестречинский район Республики Татарстан. Июнь 2017 г. Полевые материалы авторов.
81
Валиулла-хазрат Якупов в устных беседах (вслед за этнографом Р. К. Уразмановой) называл их «санитарными муллами», т. е. «муллами-любителями», которые не имеют религиозного образования, основы ислама изучали самостоятельно. В основном такие служители культа выполняют «санитарные» функции: омывают покойников, помогают проводить обряд «джаназа». Реже участвуют в организации обрядов мусульманского бракосочетания «никаха», куда татарские семьи предпочитают приглашать молодых имамов. В какой-то мере они составляют конкуренцию официальному духовенству, поскольку забирают у них часть доходов в виде подношений и подарков (Уразманова Р. К. Трансформация мусульманских обрядов в быту татар (К вопросу этнической самоидентификации) // Материалы научно-практической конференции «Общественно-политическая жизнь Татарстана в условиях социокультурного и конфессионального плюрализма». Казань: Иман, 2006. С. 45).
82
Кемпер М., Бустанов А. Язык «традиционного ислама» в текстах Валиуллы Якупова // Восток. 2017. № 3. С. 123–139.
83
Каталог книг, выпущенных издательством «Иман». Список книг, изданных на русском языке [http://textarchive.ru/c-2145652.html/].
84
«Иман» нәшрияты китаплары каталогы [Каталог книг, выпущенных издательством «Иман»]. Казан: Иман, 2011.
85
Вәлиулла хәзрәт Якупов турында истәлекләр (1963–2012) [Воспоминания о Валиулле-хазрате Якупове]. Казан: Татарстан Мөселманнарының Диния Нәзарәте, 2013. 157 c. Кульминации критика в отношении В. Якупова достигла в 2008 г., в ответ на его предложение сжигать „экстремистские“ книги. Например: Мухтасибы и имамы Татарстана требуют отставки В. Якупова, предложившего сжигать книги по исламу // Московские татары. 2008. 14 апреля [http://tatarmoscow.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=2167&Itemid=99999999/].