Страница 6 из 24
– Кавалеры опасные, – вдруг осмеливается взять себе слово Максимилиан, – раненые говорили, что кавалеры раскидали четверть их колонны одним наездом.
– Угу, – мрачно подтверждает кавалер машинально, он не видит стрелков и арбалетчиков. Это его беспокоит. Значит, они переправились с другой колонной у дальнего брода и идут сейчас к его лагерю по дороге с востока.
Пруфф неожиданно для него вдруг смеётся и говорит:
– Кавалеры перед атакой собираются в плотный строй, – и добавляет, оборачиваясь к Максимилиану, – лучше нет цели для крупной картечи. В них не промахнёшься.
А пехота врага уже приближается к берегу.
– Может, пора заряжать пушку? – спрашивает Волков.
– Я уже думаю о том, просто никак не решу, чем.
Волков смотрит на него, не понимая, и артиллерист поясняет:
– Двести шагов… Думаю, какую картечь класть.
Старый арбалетчик Волков был приятно удивлен, насколько старый артиллерист Пруфф верно угадал расстояние. Да, кавалер и сам посчитал, что до спуска к реке двести шагов. Ни один болт туда не долетит. Он щурится, приглядываясь, и говорит, продолжая разглядывать пехоту противника:
– Мелкую кладите, у мужичья ноги не защищены, лат на ногах почти нет, им и мелкой довольно будет.
– Да, это так, – ещё сомневается Пруфф, – но уж больно у мелкой разлёт большой, и силу она быстро теряет.
Волков не хочет лезть с советами к нему, Пруфф всю жизнь стреляет, он лучше знает.
– Двести шагов… Ладно, попробуем мелкую, – наконец говорит капитан артиллеристов, – посмотрим, как пойдёт. Фейерверкер!
– Тут, господин, – откликается один из артиллеристов.
– В картауну порцию мелкой картечи. Дистанция – двести шагов.
– Да, господин, – и тут же отдаёт команду. – Полтора совка пороха, пыж, картечь мелкая – заряжай, запал ставь!
– Стойте, – останавливает его Пруфф.
– Да, господин.
– Два совка пороха, – говорит капитан артиллерии. – Толкнём картечь посильнее.
– Два совка пороха, пыж, картечь мелкая – заряжай, запал ставь!
– Кулеврины как обычно, – продолжает командовать Пруфф.
– Кулеврины, полсовка пороха, пыж, ядро – заряжай. Запал ставь! – тут же отзывается фейерверкер.
Волков даже любуется этими ловкими солдатами. Как всё быстро и чётко делают артиллеристы, каждый знает, что ему делать, кто несёт порох, кто отмеривает картечь, кто подаёт пыж. Ни суеты, ни мельтешения какого, любо-дорого смотреть на них, ещё бы стреляли также метко.
– Дальность – двести, – продолжает Пруфф, – целься.
– Дальность – двести шагов, – перекрикивает его команду старший артиллерист.
– Готов, – наконец отвечает канонир у первой кулеврины.
– Готов! – тут же кричит канонир второй.
С картауной возиться дольше всего, но и она уже готова к выстрелу.
– Готов! – кричит канонир у главной пушки.
Волков ждёт, когда же будет отдана команда стрелять, как хорошо сейчас враг сгрудился, начинает спуск к воде. Но в воду никто не заходит. Солдаты стоят на песке кучей, прекрасная цель. Приказа, что ли, ждут? Но Пруфф не даёт приказа стрелять, идёт к картауне, сам склоняется к стволу, проверяет прицел. И, видно, только после этого, согласившись с тем, что прицелились хорошо, он подходит к Волкову:
– Думаю, что наш гостинец мужичью будет не по душе, разрешите, господин полковник, стрелять?
– Да уж начинайте, – отвечает кавалер, боясь, что враг начнёт переправу.
– Картауна, пали! – кричит капитан.
– Картауна, огонь! – тут же отзывается фейерверкер.
И канонир подносит к запальному отверстию сложенный вчетверо и крепко скрученный тлеющий фитиль на палке. Запал тут же вспыхивает…
Бах-х-х…
Глава 4
Волков даже вздрогнул. Удар такой, что звон в ушах, ни шлем, ни подшлемник не помогли. Дым, густое облако медленно плывёт на запад. Кавалер оглядывается, видит Пруффа, который морщится и улыбается одновременно, говорит приглушённо:
– Вон как жахнуло, два совка пороха – не шутка, однако.
Потом и он, и кавалер, пока артиллеристы огромными кольями возвращали откатившуюся пушку на место, начинают глядеть за реку.
А там мужичьё суетится. Картечь удачно накрыла тех, кто столпился на берегу. Раненых много, кто-то валяется на песке, кто-то остался стоять, а кого-то товарищи уже волокут вверх по берегу. Ноги, руки, лица, глаза… Вся плоть, что была незащищена, всю её находили и рвали мелкие, с вишню величиной, свинцовые неровные шарики.
– Два десятка минус, – прикидывает Пруфф, оценивая попадание. – Канонир, прицел был хорош.
«Может, и нет двух десятков раненых, но полтора десятка есть точно…»
– Фейерверкер, повторить! – кричит капитан артиллеристов.
– Два совка пороха, пыж, картечь мелкая – заряжай, запал ставь! Канонир, дальность двести – целься! – тут же отзывается заместитель капитана.
И снова суетятся вокруг пушки канониры: солдаты чистят от нагара ствол длинным банником, другие несут порох, третьи отсыпают картечь.
– Непонятно, чего они ждут, почему не начинают переправу, – говорит Пруфф.
Волкову самому интересно. Он не отрывает глаз от суеты на том берегу. Чего тянут, хотят подольше под картечью постоять? И тут ему становится всё ясно:
– Вон кого они ждали, – говорит он капитану.
Да тот уже и сам видит. Видит, как на берег, на вчерашнее своё место, выезжает мужицкий генерал со своей свитой. Он, как и вчера, без шлема, в берете на войну приехал.
«А вот и ты, удивительный генерал хамов».
Волков очень хочет разглядеть его лицо, но слишком далеко. Кроме бороды, ничего не разобрать. И ещё ему кажется, что Железнорукий также пытается разглядеть его.
– Готов! – кричит канонир картауны.
– Может, по генералу выстрелить? – предлагает Волков.
Пруфф сомневается:
– Двести пятьдесят шагов, разлетится картечь, лошадей раним в лучшем случае. Лучше из кулеврин, ядрами проверим генерала.
– Хорошо, – соглашается Волков.
Пруфф машет рукой: стреляйте.
Снова страшный хлопок звучит над рекой, снова рой жужжащего свинца летит на ту сторону и снова находит множество целей. Волкову даже кажется, что слышит крики раненых, но это, конечно, ему кажется. А жаль, то была бы песня для души. Снова не меньше десятка людей валится на прибрежный песок. А кто-то стал забираться наверх по крутому берегу.
«Побежали хамы? Видно, для них такое впервой. Что, не привыкли стоять под пушечным огнём?»
Волков был удовлетворён такой стрельбой, артиллеристами и их капитаном. Два выстрела, и оба в цель. Стреляй они так у холмов по горцам, дело кончилось бы в два раза быстрее.
Два артиллериста длинным банником уже чистят ствол, готовят оружие к дальнейшей работе, а капитан отдаёт новый приказ:
– Кулеврины, прицельтесь вон по тем офицерам.
– Да, господин, – кричат канониры и разворачивают пушки в сторону.
– Как будете готовы, так стреляйте без команды, – продолжает Пруфф.
– Да, господин.
Недолго пришлось ждать. Почти одновременно, один за другим, хлопают два выстрела. Два ядра величиной со среднее яблоко улетают за реку.
Волкову кажется, что он видел, как одно из ядер пролетело выше голов офицеров. Немного, но выше. А второе не долетело. Ударило в пяти шагах прямо перед лошадью Железнорукого, выбив фонтан песка, который полетел в лошадей и офицеров.
Офицерские лошади испугались, шарахались, а лошадь Эйнца фон Эрлихгена так и вовсе встала на дыбы, а когда всадник угомонил её, так ещё и взбрыкнула. От этого всего у Железнорукого слетел с головы берт. Кто-то из адъютантов спешился, поднял и передал головной убор генералу.
«А! Так ты ещё и лысый!»
Волкова почему-то это порадовало, он даже засмеялся.
«Лысый чёрт».
А картауна тем временем опять заставила его вздрогнуть, снова оглушительно ахнула, отправив злой свинец на тот берег реки.
На этот раз свинец не нашёл столько крови, сколько было в первый и второй раз, но людишки падали, корчились.