Сила единения

— Увы! Четвёртый ритуал нам, ветеранам, проводить нельзя. Иначе мы превратимся в чисто энергетические сущности, потеряв свои физические оболочки, и перейдём на иной уровень своего существования. После чего нам станет совершенно неинтересен простой мир человеческих отношений и мы унесёмся в неведомые эмпиреи бытия.

— Только вам нельзя? — попыталась уточнить его мать.

— Ну да, потому что нынешние новички могут собирать новые группы грапповцев и подтягивать до своего уровня знаний и умений. Опять-таки, со всеми нашими сегодняшними предосторожностями. Но, повторюсь, не больше трёх раз позволено участвовать в ритуале.

— А если кто-то всё-таки захочет уйти в эти высшие эмпиреи? — не скрывая своего желания, поинтересовался Лётчик.

— Скатертью дорога! — заулыбался Александр Шульга. — В этом вопросе каждый решает сам для себя. Разве что вначале выполнит свои обязательства перед соратниками, окажет нам всем посильную помощь и… в путь! Наверное, там — тоже масса всего интересного и неопознанного…

Сидящий рядом отец, положил свою ладонь на плечо сына:

— А ты? Тоже когда-то уйдёшь?

— Ни за что! — продолжал улыбаться мемохарб. — Точнее: не соглашусь на существование чисто в энергетических потоках. Даже если нынешнее тело состарится и его придётся оставить, лучше уж одним сознанием отправиться в те миры, где проживают разумные. Осмотреться там, понять обстановку. Если будет нужна помощь — помочь. И дальше, в путь… Вселенная ведь не имеет границ.

Теперь уже и жена к нему прижалась с другой стороны:

— Никаких отправлений в другие миры без моего сопровождения!

— Естественно! Только с тобой! — пообещал он, целуя её в висок, после чего поспешил вернуть соратников на грешную землю: — Устраиваем праздничный завтрак и за работу! Пока ещё события отпускать не самотёк нельзя.

Возражений не последовало. Вся компания дружно взялась накрывать на стол. Ведь Солнце Землю освещает всегда, значит и работать надо непрестанно на благо всего человечества.

Вместительный, просторный зал, казался переполненным дневным освещением. Потому что одна его длинная стенка, высотой в пять метров, состояла из единого оконного стекла, а вторая, противоположная, отражала свет единым зеркальным полотном. С торцов зала находились широкие двери. Из-за дальних дверей порой доносились детские визги и радостные вопли. Похоже, что там собрались непоседливые детишки разного возраста.

Тогда как в самом зале, вразнобой сидели на полу в позе лотоса десятка три молодых мужчин и женщин. Закрытые глаза, сосредоточенные лица, расслабленность в позах — всё это им помогало отрешиться от мирской суеты и от прекрасного вида за окном: идущая на спуск цветочная поляна, излучина реки, громадные деревья на другом берегу и, еле виднеющиеся за густыми кронами вдали, пики устремлённых к небу зданий.

У ближних дверей, в удобном кресле восседала благообразная старушка, неопределённого возраста. Но на её строгом лице, с миндалевидным разрезом глаз, легко просматривалась былая красота, только подчёркиваемая нынешним величием. Старушка изредка посматривала то в окно, то на кого-нибудь из своих учеников, и на первый взгляд занималась совсем не присущим для великого учителя делом: вязала крючком какую-то особо витиеватую салфетку. На самом деле она вторым потоком сознания находилась в астрале, корректируя там действия своих учеников и давая соответствующие подсказки.

Ловко мелькающий крючок даже не дрогнул, когда рядом расположенная дверь резко раскрылась и в зал вломилась ещё одна ученица, запыхавшаяся от спешки и тянущая за собой двух детей, разнополых двойняшек пятилетнего возраста. На молодой женщине красовался серебристый костюм спортивного покроя, на голове короной уложенная коса и на симпатичном личике выделялся тот же миндалевидный разрез глаз, схожий с прапрапра бабушкиным. Чуть ли не с порога, красотка стала извиняться:

— Не в тот путепровод нырнула, потому что по старому маршруту пошла! А там же ремонт! — и попыталась детей подтолкнуть в сторону дальних дверей. — Вот и пришлось возвращаться…

— Приступай к уроку! — строго шикнула старушка на прапрапра внучку, тогда как сама уже вовсю улыбалась малым деткам: — Ах вы мои хорошие! Вот я вам сейчас…

— Ба-а! — с укором начала тянуть молодая мамочка, но тут же получила в свой адрес сердитый взгляд, хмыкнула и стала усаживаться на пол. Но всё-таки при этом себе под нос пробормотала: — Балуешь ты их…

У бабушки для прапрапрапра внуков, словно по волшебству в руках оказалось две внушительные конфеты, в цветной обертке. За что была тут же вознаграждена поцелуями в щёки и расплылась в счастливой улыбке:

— Ну как я могу не баловать своих самых, самых любимых внуков?..

— Ага! — продолжалось еле слышное бормотание от молодой мамочки, уже закрывшей глаза. — У тебя их больше трёх сотен… И все "самые-самые"?..

За что получила уже конкретный окрик:

— Концентрация! Долго настраиваешься! — и вновь всё её внимание переключилось на довольных внуков: — Нравятся такие конфетки?

— Угу! — ответил мальчик, уже развернувший свою конфету и откусив изрядный кусок. — Фкусно! Мама таких не даёт.

Тогда как девочка явно решила растянуть удовольствие, аккуратно пряча угощение в карманчик своего комбинезончика. Зато проявила своё явно женское любопытство:

— Бабушка Юли! А ты теперь всегда будешь проводить занятия вместо дедушки Саши?

Прежде чем ответить, Юлиедана Эффер не удержалась от вздоха, полного грусти и сожаления:

— Да, моя прелесть. Придётся мне… насколько сил хватит…

— И бабушка Настя не вернётся? — малые дети не обращают внимания на такие вот оговорки про возраст

— Не вернётся…

— А почему они "ушли"? Я слышала от мамы, что им здоровье позволяло ещё не один десяток лет с нами жить.

— Хм! Много твоя мама понимает! Вот когда вырастешь, поймёшь, что возраст в двести двадцать лет взращивает особое отношение к жизни. Хочется рискнуть напоследок, уйти в неведомое, открыть что-то новое…

— Ну так открывали бы здесь! Вон, папа говорил, что в поясе астероидов нашли осколки древней цивилизации. И сейчас туда рвутся тысячи добровольцев…

— А я полечу на кольца Сатурна! И на Титан! — хвастливо заявил мальчик. — Как дедушка Игнат! — но тут же смутился, и добавил: — Когда вырасту…

— Ну да, там тоже полно чудес, — согласилась бабушка, гладя внука по голове. — Титан… Всего лишь чуть меньше Земли и тоже своя атмосфера…

Но девочка, сердито глянув на брата, доедающего конфету, упорно продолжала допытываться о своём:

— А вот я, когда вырасту, смогу уйти вслед за бабушкой Настей и дедушкой Сашей?

— О-о, милая! Для этого надо пройти все курсы обучения…

— Я пройду!

— И стать самой лучшей…

— Я стану!

— И сделать для родной планеты много полезного…

— Я сделаю! — малышка явно верила в исполнение своих обещаний. Даже кулачки сжала, в порыве вдохновения: — Стану харби! И уйду в свободный поиск. И найду наконец-то представителей Межгалактического Содружества! И они вновь прилетят к нам на Землю! — и тут же пустилась в объяснения для ошарашенной такими планами бабушке: — А то все ищут, ищут… и не могут найти. Или от нас, от детей что-то скрывают? И все остальные цивилизации братьев по разуму погибли?

Теперь уже сама Юлиедана выглядела несколько смущённой. Но признаваться в своём иномирском прошлом или в совершённом обмане — не собиралась. Да и сама до сих пор толком не знала, из какой вселенной или галактики её забросило на Млечный Путь, на одну из его окраинных систем. Несмотря на все новейшие исследования космоса спутниками и телескопами, представительнице грессоар не удалось даже направление к родному дому определить. И лишь совсем недавно, буквально пару дней назад, в спонтанное, неуправляемое путешествие двумя спаренными сознаниями ушли в неизвестность Анастасия с Александром. Хотели уйти уже давно, но долго и тщательно отрабатывали именно единение своих аур. Не хотелось парочке влюблённых, чтобы какая-нибудь случайность разорвала их связь между собой.