Трудное счастье короля Артанаэша Первого

– Вы помните момент своей смерти? – прозвучал первый вопрос.

– Нет, потому что я не умерла. – Звонкий голос, ничем не отличимый от голосов живых, словно вылил ведро ледяной воды на Гаэр-аша.

– Что означает, не умерла? – не дал влезть ректору Тьер.

– Король разделил мою душу и тело. Душа находится в этом камне, где тело я не знаю. – От каждого слова кровь ректора бежала быстрее. – Не ждите, задавайте вопросы, время уходит, и скоро я вернусь в камень.

– Зачем? Зачем он это сделал? – глухой голос Гаэр-аша сейчас мало бы кто узнал.

Глава 17

– Он хотел, чтобы моя душа принадлежала ему, и другого способа не видел. – Отвечала узница камня. – Между мной и твоим отцом не было страстной любви, но мы уважали друг друга и понимали. И в браке я была счастлива. Мой муж был заботлив и внимателен, и не унижал меня наличием любовниц или постоянно появляющимися рассказами о его похождениях. При дворе мы появлялись, только когда это было необходимо, предпочитая уют и безопасность наших покоев, как нам тогда казалось. Брат твоего отца был у нас частым гостем, жалуясь на усталость от атмосферы королевского двора. И мы верили, пока его внимание ко мне не оставило места для сомнений в истинной причине постоянного присутствия короля в нашей жизни. Новость о скором появлении в нашей жизни тебя, была для нас радостью, тем, что сблизило нас с твоим отцом еще больше. Король заметно охладел и почти исчез, мы посчитали это добрым знаком, что его увлечение было блажью, которая сама собой сошла на нет. Мы даже не подозревали, насколько мы ошибаемся. В ту ночь, ты плохо спал, и я осталась с тобой. Проснувшись ночью, я увидела склонившегося над нами, уснувшими в кресле в обнимку, короля. Я испугалась и закричала. На мой крик прибежал твой отец, но противопоставить королю он ничего не мог. Король вырвал меня из кресла и при помощи портала перенес в какую-то каменную темницу. Последнее, что я слышала перед этим перемещением, это твой плач. В той камере я провела долгое время, несколько дней точно, точнее сказать не могу, там не было окон и определиться было сложно. Только раз в долгое время, сквозь стены пробивался какой-то гул, я ориентировалась по нему. Вот этих повторов было семь, может какой и пропустила во сне. Мне нечем гордиться, я понимала, что муж погиб, а ребенок остался в одиночестве. Но в тот момент, я готова была даже стать любовницей короля, убийцы моего мужа и отца моего ребенка, лишь бы остаться рядом с тобой. О чем и сказала, когда мой пленитель, наконец, появился. Но он только рассмеялся. Его глаза горели безумием, жаждой и злостью на меня. Он заявил, что ему не нужны жалкие подачки, и он не будет довольствоваться только лишь телом! Он хотел, чтобы ему принадлежала моя душа. Он оттолкнул меня и снова пропал, но ненадолго. Когда в следующий раз я забылась тревожным сном, ослабев от голода и жажды, утолить которую я могла, только слизывая капли воды с камней своей темницы, меня разбудил голос короля, читающего какое-то заклинание. Все, что я помню, это вот этот кристалл перед глазами и резкий болезненный рывок. Потом я осознала уже внутри этого камня и могла только наблюдать, словно из зеркала, за тем, как ты растешь.

– Артан, держи себя в руках! – резкий окрик обоих лордов остановил Гаэр-аша на пороге яростного безумия.

– Ты не сможешь его оживить и снова убить! – Состояние регента лорд Эллохар прекрасно понимал, но не желал тому превращения в одержимое местью чудовище. – Ты помнишь наш с тобой разговор? Хочешь стать чем-то вроде своего дяди?

– Он и не станет. – Мягкий голос призрака был наполнен уверенностью и нежностью. – Мое время почти истекло, тянущие меня обратно путы все сильнее. Но я всегда откликнусь на твой призыв. Теперь ничего не помешает, прячущий мою тюрьму артефакт сломан.

Силуэт призрака на глазах истончался, превращаясь в туманную дымку. Все присутствующие понимали, что время действия призыва закончилось. Неожиданно контур пентаграммы ярко вспыхнул и угас, прекратив сдерживать призрака. Эллохар и Тьер приготовились атаковать, потому что они прекрасно знали, что самый миролюбивый призрак, может стать большой опасностью, как только вырывается из-под контроля сдерживающих заклинаний.

Только Гаэр-аш стоял спокойно, прикрыв глаза. Словно легкий порыв весеннего теплого ветра пронесся по комнате и закружился вокруг Артана, взъерошил ему волосы, словно в детской ласке и растворился, как будто его и не было.

Гаэр-аш аккуратно, скорее даже бережно, забрал с каменной подставки темный кристалл. Он замер, держа камень на ладони, потом мягко погладил пальцами матово поблескивающие грани.

У него больше не было броши-артефакта, жалкие обломки которой валялись теперь на столе в королевском кабинете. Но он точно был уверен, что сейчас у него в руках настоящее сокровище, действительно обладающее необыкновенной ценностью. И ни Тьер, ни всегда насмешничающий и ироничный Даррен Эллохар не посчитали смешным или наивным поступок Гаэр-аша, опустившего камень в бархатный мешочек, что теперь висел у него на шее, на крепкой цепочке.

Артан простился с друзьями, желая побыть немного в одиночестве. Тишина кабинета в Некросе, запах старинных книг, смешивающийся с запахом сгорающих поленьев, бокал легкого вина и треск огня в камине. Сидящий в глубоком кресле мужчина вспоминал, тщательно и осторожно восстанавливая свои детские воспоминания. Те, которые считал своей слабостью, и которые делали его сейчас только сильнее. Ведь и в душе даже самого сильного некроманта и темного лорда, всегда живет мальчишка, так нуждающийся в тепле материнской любви.

О воспоминаниях шла речь и в другом корпусе Некроса. Вдалеке от умиротворенной тишины кабинета ректора, в студенческом общежитии.

Риа нервничала и расхаживала по комнате, не помогало никакое воспитание, выдержка и привычка скрывать эмоции – эта вечная защитная броня аристократок, трещала по швам. Попасть в комнату девушек не смог никто из троих друзей. Даже по приглашению самой Риаллин.

Конечно, она понимала, что уже завтра она изменит плетения в защите и все будет по-прежнему. Но привычка волноваться за всех вокруг и брать на себя решение большинства проблем, не считаясь с тем, насколько это опасно для нее самой, да и вообще, по силам ли, заставляла ее испытывать чувство вины перед парнями.

Взгляд Норта, когда они выяснили, в чем именно причина возникшей проблемы, все никак не стирался из памяти. Нет, Норт не обвинял ее в злопамятности или непонимании, но в нем было столько... Словно она его незаслуженно обидела.

А что он еще мог подумать? Он был в том злосчастном кабинете и прекрасно слышал слова лорда Эллохара, что общими становятся те воспоминания, что постоянно держатся в голове, те, что наиболее важны...

Когда несколько попыток парней пройти в комнату не увенчались успехом, выяснять, что происходит, решили с самого начала, и все взоры обратились к Неемии. Сразу вспомнили и о том, как она чуть ли не отшатнулась от рук собирающегося ей помочь Харна. И конечно потребовали объяснений.

Неемия предположила, что, скорее всего, срабатывает та часть защиты, что была завязана именно на нее. Ведь основным условием было не имение злого умысла против обеих живущих здесь девушек, и именно Неемия, не могла не испытывать чувства опасности в присутствии парней после того, как увидела часть воспоминаний Риаллин.

– А что вы от меня хотите? – не выдержала Неемия. – Я должна поверить, что три зазнавшихся, пользующихся своим особым положением и верящих в свою безнаказанность ...урода! Что, совершенно не скрываясь, устроили травлю девушки, что заведомо уступала им и в силе, и в положении, и в защищенности, резко стали идеалом благородства? Как можно чувствовать себя в безопасности рядом с теми, кто не погнушался угрожать групповым изнасилованием, на минуточку несовершеннолетней девушке? Насколько я знаю, в королевствах это преследуется законом!

– Это был только способ напугать! Жестокий розыгрыш. – Пытался объяснить Харн. – И мы же уже не раз извинились, да и Риа тогда сама была виновата...