Бастард

— Спасибо. — Сказал Орландо. — Но это совсем необязательно, я убил их по своим причинам.

— Бери-бери. Ты хоть и бастард, но сослужил мне великолепную службу! Вот только…

— Что?

— Сойди с турнира. — Ответил Борсл, улыбка слетела с лица и губы сжались в тонкую линию. — Мой сын обязан победить.

Орландо покачал головой, прислушиваясь к перемещениям людей позади.

— Нет. Мне нужна голова ученика Гаспара.

В глазах барона мелькнуло странное выражение, а люди за спиной парня, кажется, перестали дышать. Отчётливо проступил гомон фестиваля снаружи и треньканье лютни.

— Парень, — медленно начал барон, — ты собираешься убить ангела меча?

— Возможно, но мне куда важнее добраться до самого Гаспара. — В шатре ощутимо повеяло холодом и липким ужасом. Орландо медленно поднял левую руку и закатал рукав, показывая бледное пятно шрама на бронзовой коже. — Это мне оставил длиннорукий выродок, после того как я вспорол ему бок.

За спиной кто-то охнул, послышались торопливые шаги прочь.

— Ты шу… — пробормотал Борсл, осёкся. — Нет, по глазам вижу, не шутишь. Проклятье… Сантьяго породил настоящее чудовище… тем более, прошу, уйди с турнира, я не хочу, чтобы мальчик пострадал! А я… я организую встречу.

Губы Орландо против воли растянулись в хищном оскале, а в глазах вспыхнул злобный огонь. Барон дёргано сглотнул, на лбу выступил пот. Он вознёс хвалу богам, что люди не видят, как мелко дрожат колени.

— По рукам. — Выдавил Орландо, протягивая распахнутую ладонь через стол.

— По рукам. — Тихо отозвался барон, отвечая на рукопожатие.

Снаружи шатра раздались крики и грохот копыт, Борсл побледнел и бросил затравленный взгляд на вход. Полог распахнулся и в шатёр влетел парень с обнажённым мечом.

Глава 24

Солдаты у входа схватились за мечи, но разглядев лицо влетевшего, отступили, бросая вопросительные взгляды на барона. Парень, года на два младше Орландо, темноволосый, с квадратным подбородком и широкими скулами, огляделся по-волчьи. Зарычал, приближаясь к столу:

— Убийца! Да я тебя!

Меч с хрустом врубился в столешницу у руки Орландо, тот не пошевелился, отправляя в рот ложку каши. Миска подскочила, и часть содержимого плеснула на доски. Брызнула щепа, парень завопил, ухватился за рукоять обеими руками, рванул. В этот раз Орландо отклонился и, подхватив миску, соскочил с лавки.

Движения парня слишком предсказуемы и медлительны, глаза затуманены яростью. Он алчет порубить обидчика матери в мелкий фарш, а от таких ударов увернуться легче лёгкого. Орландо этим и занимается, лавируя меж застывших лавок и столов. Барон замер с раскрытым ртом, наблюдая за «танцем», солдаты тоже созерцают с расширенными глазами.

Дождавшись, когда на лбу нападающего выступит пот, Орландо ложкой ударил по пальцам, стискивающим рукоять. Парень вскрикнул, а меч выскользнул из ладони, прокрутившись пробил стену шатра и повис, зацепившись гардой.

— Стой! — Закричал барон, обращаясь непонятно к кому. — Хватит! Схватите его, проклятье!

Двое солдат прыгнули к юному господину и, прежде чем он выхватил кинжал, повалили на пол. Руки заломили за спину и придавили коленом в поясницу. Борсл тяжело поднялся, подбежал к сыну и закричал, яростно жестикулируя:

— Винченцо, идиот! Ты что творишь?!

— Это что ты творишь! — Прохрипел отпрыск, перехваченным от ярости голосом. — Сидишь за одним столом с убийцей дедушки!

— Это твой старший брат! — Выпалил барон, багровея, как спелая вишня.

Орландо опустился на стол, забросил стопу на колено, и продолжил трапезу. Глядя на новоявленного родственника. Лицо Винченцо дрогнуло, вытянулось и пеленая ярости в глазах сменилась недоумением.

— Б-брат?

— Сводный…

Орландо поднял ложку над головой и сказал:

— Думаю, лучше, чтобы никто снаружи об этом не знал. Вам же будет лучше, когда я сделаю, то что хочу.

— Если. — Поправил барон не оборачиваясь.

— Когда. — Повторил Орландо, тоном, не терпящим возражений.

— Как скажешь, — вздохнул барон, — вечером, приходи к моему шатру… я всё организую.

Винченцо продолжает смотреть на Орландо, с недоумением и ясно читающимся шоком. Старший брат криво улыбнулся ему, бросил ложку в миску и спрыгнув со стола, пошёл к выходу. У полога полуобернулся и сказал:

— Если что, я буду у реки.

***

Взмах, шаг, удар, поворот. Позиция, контроль пространства боковым зрением и финт, переходящий в колющий. Орландо опустил скьявону, вдохнул носом до треска рёбер и медленно выдохнул, сквозь сжатые зубы. По левую руку плещется вода, мутная и отражающая полуденное солнце. К противоположному берегу прибило дерево, крона зацепилась за кустарник. Корни, будто застывшие змеи, выглядывают из набегающих волн.

На песке перед Орландо отчётливая вереница следов, отмечающая начало и конец комбинации ударов с движениями. Точно такую отрабатывал в ночь смерти Серкано. В тот раз на неё ушло две секунды, а в этот половина… Орландо улыбнулся.

Грудь часто вздымается, плечи и бёдра ноют, пальцы мелко дрожат. Мышцы рук подрагивают, жилы раздуты, как намокшие верёвки. Орландо стянул рубаху и швырнул на высохший ствол, к плащу. Оглядел себя и хмыкнул. Будь рядом учёный медик, смог по его фигуре изучить строение тела в совершенстве. Мышцы прорисованы идеально, сухими пучками с отдельными волокнами. Живот на ощупь, как базальт, а торс будто выточен из тёмного дуба. Только у пояса штанов видна полоска белой кожи.

Орландо развёл руки, позволяя ветру убрать пот и охладить тело. После обмылся водой из бурдюка, простирнул рубаху и сел на бревно. Подумав, лёг и воззрился на бег облаков по голубому полотнищу неба.

Он готов. Без сомнения. Тысячи и тысячи изнурительных тренировок, огранённые годом беспрерывных сражений. Сотни разных противников, ещё больше оружия и техник боя.

Гаспар будет убит.

Позже, а сейчас, ему стоит отправить сообщение. Наглядное и ясное. Орландо лёг, поёрзал, умащиваясь на сухом бревне, закинул руки за голову и прикрыл глаза. Память услужливо подсунула картины далёкого детства: Серкано ивовым прутиком показывающий последовательность ударов, босой и на мокром песке.

— Запомни, Дино, идеальных приёмов не существует. Есть только ситуативные и часто повторяющиеся ситуации. А теперь скажи мне, что главное в фехтовании?

— Импровизация и скорость. — Ответил Орландо.

Зажмурился, из уголка глаза по щеке скользнула слеза. Оставила влажную дорожку и, сорвавшись, разбилась о бревно.

Глава 25

Закончив с тренировкой и выкупавшись в бадье ледяной воды, Орландо вернулся к арене. По пути ловя косые взгляды прослышавших о случившемся в шатре. Народу прибавилось, выросли новые палатки и наспех сбитые лавки, задрапированные цветастой тканью. Ушлые торгаши наладили торговлю амулетами с частицами святых мощей, что обязательно принесут удачу в схватке. Мимо Орландо пробежала стайка ребятишек с деревянными мечами, играющая в «Рыцарей и Сарацин». Поодаль бренчит лютня, а слегка осипший бард тянет балладу о славном Роланде и Дюрандале.

Орландо встал поодаль, за пару медяков прикупив нарезанное жареное мясо, залитое соусом и утрамбованное в хлебный конверт. Довольно вкусно и жирно, но главное, сытно. Не сравнится с жидковатой похлёбкой из кухни для участников.

Бард сидит на высоком стуле, пальцы споро перебирают струны, извлекая грустную мелодию. Девушки в толпе промакивают слёзы платочками. Парни стоят с каменными лицами, только подёргивающиеся желваки выдают бурю эмоций, распирающую изнутри. Бард дошёл до эпизода, когда умирающий от ран Роланд, прощается с мечом, позабыв о невесте:

Пора нам, Дюрандаль, с тобой проститься.

Мне больше ты уже не пригодишься.

С тобой мы многих недругов побили,

С тобой большие земли покорили.

Орландо слышал эту историю многажды, во множестве вариаций. От сказочно-церковных, когда мёртвый герой отпускал меч только после молитвы. До суровых, когда харкающий кровью, почти мёртвый Роланд умолял друга похоронить клинок с ним. Первую версию рассказывал священник в приходской школе, куда Орландо заглядывал из любопытства, а вторую Серкано, на ночь. Было ещё множество, но память о них выветрилась… Разве что одна, да… Один бард переиначил балладу, превратив Роланда в бабника и пьяницу, что в бою убивал врагов случайно, а умер, споткнувшись и упав на собственный меч.