Страница 44 из 82
— Поверь — я знаю. И лишь это спасает мальца от неминуемой смерти.
Я хмыкнула, не зная, как реагировать на подобные слова. В памяти всплыли другие, которые, признаться, взволновали меня ничуть не меньше. И я решила прояснить всё сразу, пока момент не оказался безнадежно упущен.
— Значит, твоя девушка? — спросила я, приподнимая бровь.
Елисей вернул мне мой жест:
— Есть возражения?
А он явно вернул себе свою уверенность. Не было больше той неуверенности, с которой он просил дать ему второй шанс. От неловкости, с которой он не расставался на нашем втором свидании, тоже не осталось ни следа. Это снова был Лис Воронцов — уверенный в себе мужчина, который не сомневался в том, что он может получить всё, что только пожелает. Вот только эта его черта раздражала меня всё меньше, а осознание того, что он считал меня своей, разжигал в моей душе миниатюрный костерчик. Черт, это могло стать проблемой.
Пожав плечами, я отозвалась нарочито небрежным тоном:
— Я пока не решила. Но, судя по тому, что ты снова здесь — отвязаться от тебя у меня в любом случае не получится. Кстати, об этом — что ты здесь делаешь? Мы вроде не договаривались.
— Захотел тебя увидеть, — просто ответил мужчина, склонив голову на бок и лукаво улыбаясь, — Решил, что ты не будешь возражать против обеда в моей компании. А после я мог бы отвезти тебя на работу.
Я не удержалась от ответной улыбки, и честно призналась:
— Мне нравится этот план. Только нужно подождать Марину. Я ей обещала.
Стоило мне произнести имя подруги, как откуда ни возьмись, точно черт из табакерки, возник Игнат. Точнее, это мне так показалось, ведь, разговаривая с Елисеем, я не заметила, как его друг приехал и, припарковавшись, подошел к нам. И, нетерпеливо цокнув, поинтересовался:
— А где она? О, и привет вам двоим, — вспомнив о приличиях, растянул губы в улыбке брюнет.
— Привет, — кивнула я, — Маринка в универе. У неё там…разговор, — запнувшись, сообщила я.
Я не была до конца уверена, стоило ли посвящать Игната во все тонкости и детали того, что происходило за стенами альма-матер. Во-первых, потому что сама их не знала. Ну, а во-вторых, если Игнат был таким же ревнивцем, каким, как оказалось, являлся Елисей, то проблем нам бы точно избежать не удалось. А вероятность у такого расклада точно существовала — не зря ведь они были друзьями.
— Интересно, надолго? — вздохнул Игнат, пряча руки в карманы черной кожанки, — Мы договаривались, что сегодня я поведу твою подругу на свидание. Не могла же она об этом забыть.
— Я уверена, что она помнит, — заверила я мужчину, — И вообще, по поводу вашего свидания, — вспомнила я вдруг, что нужно изобразить грозную подругу.
Верно истолковав мой тон, Игнат с усмешкой спросил:
— Что, сейчас начнешь читать мне лекцию на тему того, через какие круги Ада ты заставишь меня пройти, если я обижу твою подругу?
Хм, а он был не так глуп, как могло бы показаться на первый взгляд. Но и я тоже была не пальцем деланная. Покачав головой, я ответила:
— Это не понадобится. Потому что, если ты обидишь её — твою жизнь в Ад превратит она сама. Я лишь могу вызваться добровольцем и быть тем, кто будет помешивать лаву в том котле, в который Марина тебя запихнет. Как ты понял, у меня есть некоторые связи в Преисподне.
Игнат усмехнулся и, бросив весьма выразительный взгляд в сторону Елисея, негромко заметил:
— И, похоже, не у тебя одной, — после чего добавил, уже громче, — А вот и моя нимфа идет!
Я обернулась и действительно — по ступенькам спускалась Марина. Вот только улыбка моя моментально слетела с губ, стоило мне получше рассмотреть подругу. Та шла как-то неуверенно, озираясь по сторонам, и взгляд у неё был не то испуганный, не то затравленный. И, быть может, мне только показалось, но я заметила в её глазах слезы. А вот лёгкие тени от растекшейся косметики под нижними веками точно не были плодом моего воображения.
Я бросилась к Андреевой, бросив Елисею, что-то — я сама не запомнила, что произносили мои губы. Поймав подругу на середине лестницы, я, положив руки ей на плечи, негромко, звенящим от напряжения голосом спросила:
— Что случилось?
*****
Окружающие явно переоценивали способности Марины, как и её физические данные. Девушке и самой пришлось признаться, что в её умении постоять за себя возникли существенные пробелы. Скорее всего, они существовали всегда, просто раньше у Андреевой не возникало возможности узнать об этом.
Дождавшись, пока все студенты покинут аудиторию, Марина подошла к сидящему с отрешенным видом Максиму, решив сразу разобраться со всем. Она спешила — с минуты на минуту должен был подъехать Игнат, и рыжей не терпелось снова начать выносить ему мозг. Просто так, для профилактики.
— Итак, — начала она без лишний расшаркиваний, — О чем ты хотел поговорить?
Смирнов поднял глаза на Марину, и та невольно сглотнула — взгляд сокурсника напрягал. Его серые глаза словно были поддернуты какой-то неприятной дымкой. Словно Максим принял что-то запрещенное, но его зрачки на свет реагировали нормально, так что этот вариант рыжая отмела сразу. И всё равно — легче ей от этого не стало. Правда, внешне она никак это не показала, продолжая сверлить парня слегка надменным взглядом.
— О наших отношениях, — выдал Смирнов, также поднимаясь на ноги.
Марина, не удержавшись, громко фыркнула:
— Каких отношениях, Макс? Я ведь тебе уже сказала четко и ясно — не было у нас ничего, даже отдаленно похожего на отношения. Ну поцеловала я тебя пару раз — такое случается. Ты же уже большой мальчик, и знаешь, что это — не показатель.
— Хочешь сказать, что позволяешь себе подобное со всеми подряд? — приподнял бровь Максим, как-то не слишком ласково улыбаясь.
— А вот это — не твое дело! — отрезала Марина, — Вижу, что разговор наш плавно подошел к концу. Не то, чтобы он получился плодотворным, но, думаю, ты понял главное. Мы — не пара, и никогда ей не были. А теперь — прошу меня извинить. Меня ждут.
С этими словами Андреева, подхватив сумку, направилась к выходу. Она уже была на пороге, как её резко схватили за руку, и, дернув, прижали к стене. От неожиданности Марина вскрикнула — и тут же поморщилась от неприятной, тупой боли в затылке. Девушка попыталась вырваться, но, подняв глаза, замерла.
Максим стоял слишком близко к ней, от чего его горячее дыхание бросало волны мурашек по телу. Поза, да и сама ситуация могли бы показаться очень личными, почти интимными, если бы не одно «но» — взгляд Смирнова был далек от доброго и нежного. Он держал руки Марины, стискивая пальцы на хрупких девичьих запястьях.
— Отпусти меня, — процедила девушка, движимая лишь одной целью — не показывать, насколько на самом деле ей страшно.
— А то что? — усмехнулся Максим, — Закричишь? Валяй — я выкручусь, изобразив всё так, что мы специально остались тут одни и ты просто не смогла сдержать себя в порыве страсти.
— Ты больной! — практически выплюнула рыжая эти слова ему в лицо, — Что тебя нужно от меня?
— Мне нужно, чтобы ты усвоила своей маленькой, глупой головешкой, что никто никогда меня не бросает! — прошипел Максим, приближаясь к ней еще ближе, хотя, казалось, что уже и некуда.
Он усилил хватку на запястьях, и Марина, не сдержавшись, вскрикнула.
— Мне больно, идиот! — рыкнула она, всё еще не собираясь показывать своего страха, — Отпусти! Или у тебя будут большие неприятности!
Но парень лишь рассмеялся ей в лицо:
— И что ты сделаешь? Позовешь папочку? Натравишь на меня свою подружку-ботаничку? Давай, попробуй! Не забывай, что у меня и друзей побольше, и отец обладает чуть большим влиянием.
— Те шакалы, которых ты держишь возле себя — не друзья! — Марина упорно не желала поддаваться голосу разума и включать чувство самосохранения, — Это просто ничтожества, которые с тобой лишь потому, что могут, в случае чего, неплохо тебя подоить! Ты купил их дружбу. Они такие же ничтожные, как и ты.