Охотница на Лис

*****

В машине Игната царила почти звенящая тишина. Мужчина даже радио не решился включить, поскольку ему казалось, что одно неосторожное движение могло привести к катастрофе. Девушка на соседнем сидении сидела с неестественно прямой спиной, будто проглотила палку, и смотрела перед собой. Она не спросила, куда Васильев вез её, и мужчина рассудил, что либо Марина ему очень доверяла, либо была нереально зла. И, ему пришлось признать, что, скорее всего, вторая версия была более вероятной.

Когда автомобиль затормозил перед высоким жилым зданием, Андреева, наконец, заговорила. Смерив постройку полным презрения взглядом, она процедила:

— Где мы?

— У меня, — также коротко отозвался Игнат, — Поговорим спокойно, без лишних ушей.

Рыжая фыркнула:

— Ты за кого меня принимаешь? Я к тебе домой не пойду! Меня воспитывали несколько иначе. И не оставаться наедине с малознакомыми, не вызывающими доверия мужчинами — первое правило, которое я выучила.

Васильев хмыкнул и кивнул:

— Конечно. Ты не остаешься с мужчинами наедине — ты просто мастерски выносишь им мозг. Пойдем. Я не трону тебя. Даю слово джентльмена.

Марина вновь не смогла удержаться и вставила очередную словесную шпильку:

— Нельзя клясться тем, чего у тебя нет. Из тебя джентльмен, как из меня домохозяйка. А я, между прочим, очень плохо готовлю и ненавижу убираться.

Однако, поймав очередной грозный взгляд, девушка всё же подчинилась. Громко выдохнув, будто всё происходящее приносило ей невыносимые страдания, Марина вышла из машины и зашагала следом за Игнатом.

Вдвоем они поднялись на четвертый этаж и Игнат, открыв одну из металлических дверей, пропустил девушку вперед. Оказавшись в квартире, Марина тут же огляделась. Она была вынуждена признать, что у мужчины был вкус — прихожая была просторной, но не лишенной уюта. Стены были оклеены тканевыми обоями нежно-кремового цвета с несколькими вертикальными панелями из темно-коричневого кирпича, одну стену занимал зеркальный шкаф-купе. Второе зеркало украшало противоположную стену, под ним пристроился мягкий пуф, по обоим бокам от него висели шкафчики для обуви. Весь коридор был выполнен в теплых тонах и Марине, которая очень любила комфорт даже в мелочах, это как-то сразу пришлось по душе.

Вошедший следом Игнат потянулся, чтобы помочь Андреевой снять куртку, но та только шикнула на него в стиле злобной кошки, и мужчине пришлось отступить. Хмыкнув, тот кивнул в сторону шкафа и заявил:

— Сама тогда повесишь. Жду тебя на кухне. Прямо, до конца и налево. Выпьешь что-нибудь?

Марина посмотрела на него так, словно у мужчины вдруг выросла вторая голова или он заговорил фальцетом, после чего заметила:

— Сейчас девять часов утра.

— А где-то сейчас счастливый час, — хмыкнул Игнат, — Ладно, я шучу. Кофе?

Чуть подумав, рыжая кивнула:

— Черный, натуральный, две ложки сахара. И не забудь сливки — черный кофе на вкус, как блевотина.

Пробормотав что-то про невыносимых рыжих, которые считают, что все вокруг — их рабы, мужчина скрылся в глубине квартиры. Марина же, повесив верхнюю одежду в шкаф, разулась, поправила перед зеркалом и без того идеальную укладку, освежила помаду на губах, после чего решила, что уже достаточно заставила себя ждать, и можно было уже явить себя Игнату.

Проследовав по направлению, которое ранее указал ей мужчина, Марина завернула за угол и уперлась в нужную, судя по всему, дверь. По крайней мере, ароматы свежесваренного кофе доносились именно из-за неё. Как и негромкие голоса.

Распахнув дверь, Марина шагнула в светлое помещение — и замерла. Все зачатки хорошего настроение испарились, стоило ей заметить еще одно действующее лицо. Которое сидело за круглым обеденным столом с таким видом, словно эта квартира принадлежала и ей тоже.

— А она что здесь делает? — практически выплюнула Марина, глядя на Алину с нескрываемым презрением.

Девушке, впрочем, было явно всё равно на то, как к ней относилась её сокурсница. Блондинка безмятежно улыбалась, попивая чай из большой черной кружки и смотрела на Марину, как на добрую подругу.

— Долго ты там возилась, — сказала она вместо приветствия, — Мы уже заждались.

— Мы? — переспросила Андреева, переводя взгляд на Игната, который как раз снимал с плиты турку и разливал кофе в две кружки.

Услышав вопрос, он поднял глаза на рыжую и кивнул:

— Мы. Разговор касается всех нас.

Первый порыв — выплеснуть обжигающий напиток Игнату в лицо, а после уйти с гордо поднятой головой — Марина всё же проигнорировала. Банальное женское любопытство было ей вовсе не чуждо. Ей стало интересно, что эти двое собирались ей сказать и почему для этого понадобилось выдергивать их обеих с занятий. Но рыжая не была бы собой, если бы призналась в этом вслух.

Поэтому, громко фыркнув, Марина села на стул, скрестив руки на груди и нацепив на лицо одно из самых равнодушных выражений, что только имелись в её арсенале.

— Я вас слушаю, — небрежно обронила она, переводя взгляд с Игната на Макарову.

Коротко выдохнув, будто собираясь с силами и мыслями, Васильев начал:

— Для начала я бы хотел тебя попросить не спешить с выводами и дать мне договорить до конца.

Марина усмехнулась:

— Начало уже интересное. Вы сейчас что, объявите о помолвке? А меня позвали, чтобы я дала вам своё благословение? Какая честь!

Игнат закатил глаза и бросил в сторону Алины взгляд, который буквально молил о помощи. Прикусив губу, блондинка попросила:

— Мариш, только не сердись, прошу тебя. Но всё обстоит с точностью до наоборот.

Рыжая приподняла брови. Она упорно не понимала, чего эти двое от нее хотели и чувствовала, что на походе новая волна раздражения. Однако, взяв себя в руки, она спросила только:

— В каком смысле?

— В прямом, — отозвался Игнат, — Мы с Алиной не вместе. Совсем. И не были.

Марина перевела взгляд на Макарову, и та кивнула, подтверждая слова мужчины, после чего добавила:

— У меня вообще парень есть. Любимый.

— Не поняла, — медленно выдавила из себя рыжая.

Она же своими глазами видела, как эта пигалица откровенно флиртовала с барменом в клубе? Кого и в чем они пытались убедить? Какой, к черту, парень? Воображаемый?!

— Игнат попросил подыграть ему, — призналась Алина, — Притвориться, будто я без ума от него, ну и сделать вид, что мы якобы встречаемся.

— А зачем? — задала Марина вполне резонный, на её взгляд, вопрос.

— Чтобы позлить тебя, — сказал Игнат.

Ответ, произнесенный практически равнодушным тоном, чуть не выбил почву у неё из-под ног. Марину спасло то, что она сидела на стуле. И всё, что она смогла сделать — это вцепиться пальцами в столешницу. Хотя, куда больше ей хотелось сжать в руках шею Игната. А Алину просто огреть чем-нибудь тяжелым по голове.

— Что значит «чтобы позлить меня»?

Марина говорила всё тише, и лишь близкие люди знали, что это было отнюдь не добрым знаком. Громкость голоса Андреевой была прямо пропорциональная её агрессии. Иными словами, если девушка кричала — чаще всего, она остывала уже через минуту. Но если голос её опускался до шепота — можно было начинать судорожно листать справочник похоронного бюро и заказывать себе гроб.

Игнат, однако, об этом не знал. Поэтому, он просто пожал плечами:

— То и значит. Я немного разозлился на тебя, куколка, и решил таким образом проучить. А Алина согласилась поучаствовать в этой авантюре. И стала невинной жертвой твоей ревности. Или ты думаешь, я хотя бы на секунду поверил, что в бассейн она свалилась случайно?

Макарова, бросив быстрый взгляд в сторону рыжей, невольно сглотнула. Девушка напоминала демона мести — в её глазах горел дьявольский огонь, губы скривились в злобной усмешке. Со стороны Алине даже показалось, будто волосы Марины топорщатся, на манер змей. Девушка читала в какой-то книге, что Медуза Горгона была рыжей*, но ей даже в голову не приходило, что она может когда-нибудь встретиться с ней в реальной жизни.