Клинок тайн

– Изысканная работа, – говорит она, протягивая руку, чтобы коснуться одного из фланцев. – Какая жалость, что она висит на стене впустую. Совершенно нелепо для такого прекрасного произведения. – Она делает глоток своего напитка.

Кимора мне нравится. Такая прямолинейная, пренебрегающая всякими формальностями.

Это сразу же успокаивает меня.

– Спасибо. Именно это я и говорю.

– Я приехала в город, чтобы заказать у тебя одну вещь, – говорит она без всяких предисловий. – Уверяю, чтобы использовать ее по назначению, а не хвастаться перед гостями. На этой неделе я заеду в кузницу.

– С радостью изготовлю что-нибудь для вас, – говорю я, и это правда.

– Отлично. Тогда увидимся позже. Не думай больше об этом, – говорит она, указывая на булаву. – Может, тебе повезет, и кто-нибудь ограбит это место.

Я широко улыбаюсь, когда она выходит из комнаты так же небрежно, как и вошла.

Интересно, сколько еще я смогу здесь прятаться?

Я даю себе несколько минут, прежде чем заставляю себя спуститься по лестнице в главную комнату. Убеждаю себя, что мне только кажутся прикованные ко мне взгляды всех присутствующих. Никто на меня не смотрит. Никто не знает о неловкой ситуации с Аселем. Никого не волнует, что у меня коричневое платье. Рядом кто-то смеется, и мне приходится успокаивать себя, что смеются не надо мной.

Я могу пережить остаток вечера. Я буду хладнокровной и собранной, как военачальница Кимора. Излучающей силу и не подверженной влиянию чьего-либо мнения. Не могу дождаться, когда она заедет в магазин. Я начинаю думать обо всех сложных металлических деталях, которые могла бы сделать на рукояти палаша[5].

Темра находит меня, и я беру ее под руку, прежде чем замечаю панику на лице сестры.

– Нам нужно уходить, – говорит она. – Сейчас же.

Обычно так говорю я.

– С тобой все в порядке? Что-то случилось?

– Просто доверься мне, Зива.

– Хорошо, – говорю я и позволяю вести себя к выходу, втайне радуясь, что ухожу с вечеринки пораньше.

Тогда нам преграждают путь.

Асель со своими отцами стоит впереди, скрестив руки на груди в подражание угрожающей позе, которую я только что продемонстрировала ему наверху.

– Зива, – говорит губернатор. – Мне сказали, что вы оскорбили нашего сына после того, как мы пригласили вас в наш дом.

– Эринар, – говорит Ренивер, нежно похлопывая мужа по руке. – Возможно, это не самое лучшее место.

– Я хочу, чтобы все было улажено немедленно. Что вы можете сказать в свое оправдание, кузнец?

– Гм…

Все гости, приглашенные на прием, смотрят. Сотни людей прекращают свои разговоры, чтобы посмотреть на сцену, разыгрывающуюся перед ними, а я, кажется, забыла каждое слово, которое когда-либо знала.

– Вы ударили моего сына или нет?

Это ставит меня в тупик.

– Зачем мне делать что-то подобное?

– Асель говорит, вы взбесились, узнав, что булава оказалась на каминной полке. Тогда вы пришли в ярость и напали на него.

– Простите, что?

– Губернатор, – говорит Темра, – моя сестра и мухи не обидит. Уверена, Асель ошибается.

– Нет, – говорит Асель.

– Ты выглядишь целым и невредимым, – замечает Темра. – Никаких ссадин или царапин. Никаких разрывов на твоей одежде. Где именно моя сестра тебя ударила?

Он с гордостью фыркает.

– Мне не нужно ничего объяснять.

– Думаю, что нужно, сынок, – говорит Ренивер.

– Как ты можешь сомневаться в нем? – восклицает Эринар.

– Ты же знаешь, каким он может быть. Я беспокоюсь, что мы не знаем всех деталей произошедшего.

– Какими бы мы были родителями, если бы не верили собственному ребенку? И будь она невиновна, возможно, у нее нашлось бы больше слов в свою защиту.

Мое лицо горит, и я чувствую слезы в уголках глаз, когда ярость и страх овладевают мной. Слова. Нужно срочно что-то сказать.

– Асель… он… – Дыши. – Он делал мне недвусмысленные предложения. Может быть, отвечая, я не поскупилась в выражениях, но я и пальцем его не тронула.

Ренивер кивает, как будто боится, что именно это и произошло.

– Это правда, Асель? – спрашивает губернатор.

– Нет, отец. Клянусь, все произошло так, как я сказал.

И губернатор, и его муж переводят взгляд с Аселя на меня. Я вижу, как они осматривают мои костяшки. Ренивер молча кивает, будто бы не удивляясь, что обнаружил там неповрежденную кожу. Губернатор, кажется, впервые замечает масштаб сцены, которую сам же устроил, и смотрящих на них людей.

– Я вынужден просить вас удалиться, – говорит он своим гостям. – Похоже, нам с мужем нужно серьезно побеседовать с сыном о честности.

На лице Аселя проступает вена. Он выглядит совершенно подавленным. Мне становится стыдно. За него, а не за себя.

Ренивер начинает извиняться и выпроваживать гостей. Губернатор делает шаг ко мне.

– Прошу прощения за испорченный вечер и за действия моего сына. В ближайшем будущем можете ожидать от него официальных извинений.

– В этом нет необходимости, – поспешно говорю я. Последнее, что мне нужно, – снова видеть Аселя, тем более в моем доме.

Но губернатор не слышит моего ответа. Он помогает мужу извиняться перед другими гостями, идущими к дверям.

Асель подходит к нам.

– Это еще не конец. Ты еще пожалеешь об этом.

– Беги к своим отцам. Похоже, ты сейчас получишь нагоняй, – самодовольно говорит Темра.

Я хватаю ее за руку, чтобы уйти.

Наша лошадь Рея ждет в конюшне.

Я вдыхаю запах ее прохладной шкуры, заставляя свои мысли вернуться к реальности. Я в безопасности.

Темра купила нашу кобылу несколько лет назад, чтобы ездить в город на уроки. Хотя я несколько раз видела, как она седлает лошадь ночью, чтобы улизнуть на встречу с парнями. Из-за этого я время от времени лишала ее привилегии верховой езды.

Мы молча седлаем Рею. Темра велит нетерпеливому конюху оставить нас в покое и затягивает подпругу. Тем временем я пристегиваю уздечку.

Мы садимся в седло. Я позволяю Темре взять поводья и быть впереди, а сама забираюсь сзади, обняв сестру за талию и прижавшись лбом к ее затылку.

Лошадь отправляется прямо в ночь, а когда губернаторское поместье остается далеко позади, переходит на шаг.

Темра постукивает пальцем по моей руке.

– Расскажешь мне, что случилось? – Вопрос дает мне возможность отказаться, но я хочу ей все рассказать.

– Сначала он был таким милым, а потом попытался…

Я прокручиваю случившееся в своей голове. Меня заставили пойти на вечеринку. Асель пытался поцеловать меня. Когда я отказала, он осмелился солгать отцу. Устроил эту грандиозную сцену. На меня смотрело так много глаз. Он угрожал нам перед отъездом. Что еще он намерен сделать?

Снова и снова я вижу, как он поджимает губы, его оскорбленный и растерянный взгляд, когда я не хочу прикасаться к нему. Потому что он ожидает, что все будут его хотеть. А потом, когда не получает желаемое, у него начинаются припадки.

Я снова злюсь.

– Губернатор сказал, что это будет тихий вечер в узком кругу. Просто ужин, а не вечеринка. Я не смогла должным образом подготовиться к подобному событию. – Мой голос поднимается почти до крика. – И потом у него хватает наглости отправить своего сына соблазнять меня! И из-за чего? Думает, что его репутация политика улучшится, если будет связана со мной?

– Думаю, он просто хотел познакомить тебя со своим сыном. Он не мог предвидеть, что Асель так поступит…

– И тогда у Аселя хватает наглости пытаться меня поцеловать. Просто потому, что он меня рассмешил. Он думает, что это дает ему право на награду. Что ж, у меня есть для него новости. Он не так привлекателен, как думает! На самом деле его поверхностность могла бы соперничать только с лужей собачьей мочи!

Лошадь почти останавливается, когда Темра крепче сжимает поводья.

– Он пытался поцеловать тебя? А что еще?

– Что значит «что еще»? Вот что он сделал. Вот что случилось. Он попытался поцеловать меня, но я отказалась. Потом он разозлился и убежал.

5

Палаш – рубящее и колющее ручное оружие с длинным прямым клинком.