Только она

Это заметил и папа. Медленно мы перестали радоваться, смеяться вместе с мамой. Все больше я видел озабоченный вид отца, который пугал меня сильнее маминых разговоров со стеной.

Это сейчас я знаю,  что маму, гуляющую по парку, схватил псих, и запер у себя в заброшенном доме. Нет, он не насиловал ее. И даже почти не бил. Он заставлял смотреть ее порно-фильмы, а потом перед ней дрочил. Он заставлял смотреть ее какие-то документальные истории о том, как издевались над детьми, за несколько часов, до того, как их нашли, он напоил мать водкой. Много, слишком много спирта. Не выдержал организм. Из-за стресса и отравления алкоголем у нее погиб не рожденный ребенок. Саму ее откачивали и промывали желудок. Узнав, что она лишилась своей дочки, впала в апатию, не желая никого замечать. Плюс к этому моральная травма, от последствий нахождения у похитителя.

Когда она уже начала приходить в себя, мозгоправы решили укрепить результат и прописали какие-то психотропные, от которых нормальный человек начал разговаривать, то со стенами, то со стульями, то с занавесками.

Финишем всему стал несчастный случай. Маме показалось, что ее дочка выбежала на проезжую часть и рванула за ней. Визг шин, длинный гудок и глухой удар. А через три дня маму опускают в глубокую яму и засыпают землей.

Я был мал и для меня понимание, что мамы больше нет, сродни какому-то концу света. Только моего, совсем маленькому. Что будет с Адой,… я попробовал представить, как если бы отца вдруг не стало. Вот, сегодня он собирается в очередной свой ресторан, а уже завтра я понимаю, что никогда его больше не увижу. Никогда не почувствую его крепкую руку на своем плече, никогда не услышу его смех и никогда и никто не назовет меня Даней, с такой же отеческой заботой, как в его голосе.

Не осознано я вздрогнул, крепче сжимая руль. И лишь окрик моей спутницы привел в чувство.

- Идем? – спросила девушка.

- Да, конечно.

В палате нас встречает веселая, хоть и бледная Виктория, а так же отец. Хоть и собранный, но тоже с улыбкой. Ада тут же расслабляется. А я понимаю две вещи. Они не собираются ничего говорить девушке и баба с косой совсем рядом. Твою же… Блять.

Вечером мы сидели в столовой и ужинали. Я молчал и ждал момента, когда можно поговорить с батей. Виктория держалась из последних сил, это было видно, и Адель не выдержала.

- Мама, может стоило остаться еще в клинике? Ты очень бледная и мне, кажется, что простыла. Постоянно кашляешь. – Ада не обратила внимания, как отец прикоснулся зажатым кулаком к груди.

- Не переживай, мы договорились, что через пару дней я лягу в стационар.

- Хорошо, но пойдем сейчас, я помогу тебе лечь в кровать.

- Мя-а-а-ау-у-у, - пропищал блохастый.

- Ой! – пискнула мелкая, и затравленно глянула на отца, втянув голову в плечи.

- Кто это? – удивился батя.

- Я Аде подарил котенка. Прикольный, да? – поднял за шкирку мелкого пакостника, когда он пробегал мимо моих ног.

- Таблетки пить тогда не забывай, пока рядом находишься. – бросил отец, поднимаясь. Подмигнул ошарашенной Аде и сказал, - Прикольный, только убирать за ним будете сами.

Ну, да. У папы аллергии нет на животных, а вот у меня на шерсть котов аллергия, да еще какая. В машине тогда ели вытерпел. Хорошо аптека рядом с зоомагазином находилась.

- Пойдем, Бэмби. – улыбаясь, сказала Виктория. Ада показала мне кулак, и я понял, что мы еще увидимся сегодня.

- Пап, - постучался в его кабинет. – Можно?

- Конечно.

Батя сидел за столом и пил коньяк. На него было страшно смотреть, казалось, все силы он спустил на ужине, на улыбки и спокойствие на лице. Я был благодарен папе, что он старался ради Ады, но и хотелось швырнуть его стакан в стену и крикнуть что-нибудь обидное, чтоб он понимал. Нельзя скрывать такое от мелкой. Нельзя. Потом будет только хуже.

- Скажите ей.

- Не могу. Вика не хочет ее расстраивать.

- А когда захочет? Когда кроха изведется от ее болезни, которая по странной причине проходить не будет, а только усиливаться?

- Сын, послушай. Мы подали заявление в ЗАГС.

- Поздравляю, - хмуро буркнул я.

- После, я удочерю Аду. Она станет моей дочерью официально.

- Разве ее отца лишили родительских прав? – новость об удочерение меня напрягла.

Я знал, что Аде и пятнадцати то нет. Но знал и то, что я смогу потерпеть пару лет. Обязательно дождусь ее совершеннолетия и тогда не отпущу. А пока буду опекать и помогать, во всем, в чем смогу, да и если не смогу, расшибусь, но все равно сделаю. А тут выходит, что она станет мне сестрой официально?

- Я с ним договорюсь. Надо будет, выкуплю. – без компромиссно заявил отец.

- Но, отец…

- Дань, - перебил меня он, - я же предупреждал. Она сестра тебе.

- Нет, не сестра.

- Ей нет пятнадцати! – закричал батя. – Она маленькая совсем. Что ты творишь?

- Я знаю, знаю, - не выдержал я. – Не трогаю ее. Сдерживаюсь изо всех сил. Не могу допустить. Не могу. Ты думаешь, я не понимаю, не понимаю, что она малолетка? Я готов подождать. Я дождусь, пока она не станет совершеннолетней.

- А если она не захочет тебя? У нее три года впереди. А если ты? Ей же не пять, понимает, что ты здоровый мужик со своими потребностями. Обидишь ведь, Дань. Когда никогда она поймет, что ты ходишь трахать баб. Не простит. Или полюбит другого. Что тогда?

- Нет, не полюбит, - крикнул, а потом, как обухом по голове. А вдруг? - Нет, отец, я вижу ее отношение ко мне, вижу, как она тянется. Я постараюсь проявлять только братские чувства, чтоб не было проблем в будущем.

- Дань…

- Нет послушай. Я люблю ее, - батя от моих слов вскочил с кресла и что-то попытался сказать, но я не позволил. – Люблю, пап. Это впервые со мной. И я никогда не дам ее в обиду. Когда была попытка изнасилования, это я тогда был, кто спугнул тех ублюдков. И вот, спустя два года, я их нашел. Нашел и отомстил. Нет, нет, не переживай. Они живы, хотя такое существование жизнью не назовешь, - невесело усмехнулся я. – Со мной она в безопасности. Хочешь, удочеряй, но как только ей исполниться восемнадцать, я возьму ее в жены. Если для этого придется уехать, так и сделаем. Ты, знаешь, что я люблю тебя, ты самый дорогой для меня человек в мире. Но Ада, моя жизнь. Мое дыхание. Мой воздух, отец.