Страница 43 из 59
Однако же Лифшиц относит их к реализму.
Однако же ещё интереснее здесь то, что таких авторов как Эмиль Золя, Луи-Фердинанд Селин, Джек Керуак или Чарльз Буковски – Михаил Александрович упорно отказывается считать реалистами.
Так, Золя он исключил из числа классиков за то, что он, дескать, описывает жизнь отстранённо, с претензией на беспристрастность. К тому же в его романах так много грубых сцен…
Да, что касается грубых сцен. Поучая писателей-натуралистов, Лифшиц говорит, что настоящий художник не должен выводить откровенные сцены в своих произведениях. В пример своим современникам Михаил Александрович ставит целомудренное по его словам древнегреческое искусство.
Тут нужно сделать важное замечание. Лифшиц был большим знатоком искусства античных эллинов. Более всего он интересовался греческими вазами. Ну, а кто не знает, сколь откровенные сцены подчас на этих вазах изображались.
Очевидно, давая поучения писателям натуральной школы, этот человек лицемерил.
Селин, Керуак, Буковски, Сэлинджер, Хэмингуэй и прочие подобные авторы также не признаются Лифшицем за реалистов. Обоснование простое: их произведения будто бы лишены морали, насыщены человеконенавистнической идеологией, пропитаны пессимизмом и ницшеанством, изобилуют извращёнными эротическими сценами, восхваляют грубую силу и невежество.
Впрочем, что там Керуак?! Для Лифшица даже Михаил Шолохов – и тот проклятый натуралист, подражатель Золя, безыдейный позитивист и эпигон.
Возникает очевидный вопрос: если всех этих людей отнести к реалистам нельзя, – кого же тогда можно?
На этот вопрос Лифшиц отвечать не спешит. Список одобренных авторов оказывается гораздо более коротким, нежели список авторов запрещённых. Образцовыми реалистами названы Томас Манн, Анатоль Франс и Андрей Платонов.
Думаю, любой читавший «Чевенгур» и «Котлован» человек понимает, насколько далёк последний из приведённых здесь авторов от социалистического реализма да и от реализма вообще). Платонов – типичный модернист. Оспаривать это было бы бесполезно.
Про Томаса Манна я здесь писать подробно не буду (статья у нас и так выходит немаленькая). А вот про Франса сказать необходимо.
В качестве образцово реалистического произведения Лифшиц приводил книгу именно этого французского писателя. Речь идёт о романе «Восстание ангелов».
Сюжет этого произведения довольно прост. В доме одворянившегося буржуа д'Эпарвье творится что-то странное. Из огромной семейной библиотеки постоянно пропадают книги. Вскоре выясняется, что ответственность за пропажу несёт некий Аркадий – ангел-хранитель беспутного сына главы семейства. Этот самый ангел начитался в библиотеке древних книг и теперь решил восстать против господа-бога. Он оставляет дом д'Эпарвье, находит здесь, на земле, падших ангелов, и вместе с ними начинает готовить восстание.
Демоны изображаются главными положительными героями. Это добродетельные существа, несущие радость и надежду людям. Сатана напрямую отождествляется с Дионисом. Напротив, христианский бог предстаёт одержимым кровью невежественным чудовищем.
Подготовка к восстанию идёт полным ходом. Изготовляются бомбы и листовки, закупаются электрофорные машины. Наконец, всё готово: ангелы выстроились и собираются штурмовать небо.
За одну ночь до планируемого восстания Сатана видит вещий сон: демоны побеждают, но после победы они сами становятся такими же злыми и жестокими тиранами, какими до этого были прислуживавшие богу ангелы. Дьявол сам занимает место бога, делается таким же злым и жестоким, каким был до этого его предшественник.
Сатана в ужасе просыпается. Он отказывается поднимать восстание и решает, что бесам необходимо остаться на земле. Они должны и дальше помогать людям, а не рваться к власти над небом.
На этом книга заканчивается.
Думаю, вы без труда оцените то, насколько всё-таки реалистичен этот роман Франса. Честно говоря, всё это не тянет даже на магический реализм. Книга имеет многие черты городского фэнтези.
Конечно, во времена Франса последнее не сложилось ещё как жанр. Однако же многие черты его уже наблюдаются в работе известного французского автора.
Честно говоря, по своему духу роман очень похож на «Благие знамения» Терри Пратчетта.
Самое интересное, однако, не это. Анатоль Франс прямо отождествляет готовящих восстание демонов из своего романа с современным ему революционным движением. При этом автор отстаивает идею о том, что революционеры непременно выродятся в том случае, если им удастся захватить власть. Отсюда делается совершенно контрреволюционный вывод: революция не нужна. Напротив, она вредна и опасна. Необходимо отказаться от идеи свержения тирании (хоть земной, хоть небесной) и заняться мирными делами. То есть жрать, кутить да играть на свирели.
В романе есть персонаж-резонёр. Его его исполняет фавн Нектарий. Именно его словами Франс озвучивает своё кредо: золотой век настанет тогда, «когда человечество, сделавшись мудрым, поставит вертел выше шпаги».
Но это ведь не революционная позиция. Это потребительская позиция. И Лифшиц не мог этого не понимать.
Увы, данном случае правда состоит в том, что Анатоль Франс написал глубоко контрреволюционное произведение.
Лифшиц, однако, думал иначе. Роман Франса он называет не только выдающимся реалистическим, но и выдающимся революционным произведением.
Михаил Александрович совершенно серьёзно утверждал, что эта работа стоит на одном уровне с «Человеческой комедией» Бальзака и во всём многократно превосходит «Руггон-Маккаров» Золя.
Всё, как известно, познаётся в сравнении. Прочитайте «Восстание ангелов». Прочитайте «Жерминаль». Думаю, вам сразу станет ясно, кто здесь кого превосходит.
Мы могли бы продолжить наш экскурс в литературоведческие взгляды Лифшица, но делать этого не будем. Статья и без того разрослась, а нам ещё надо сказать про одну важную лифшицианскую идею. Речь идёт о концепции «великих консерваторов человечества».
В тридцатые годы Лифшиц начал пропагандировать представление о том, что будто бы в истории человечества существовали деятели на первый взгляд вроде бы реакционные, но на самом деле глубоко прогрессивные. Среди таковых он называет Шекспира, Бальзака, Достоевского и некоторых тому подобных.
Идея совершенно верная. Нареканий по этой части у меня нет.
Дело в другом.
В настоящее время Виктор Арсланов – единственный ученик Лифшица – активно популяризирует эту концепцию, при этом постоянно указывая на то, что она будто бы является исключительно лифшицианской и кроме Михаила Александровича никто ничего подобного никогда не предлагал.
Это, конечно, чушь.
И тут необходимо сделать важное пояснение.
Дело в том, что эта концепция появилась в творческом наследии Лифшица совсем не случайно. Она выковывалась на рубеже двадцатых и тридцатых годов, когда в СССР шла борьба с вульгарной социологией.