Страница 39 из 269
Определить соотношение сил в авиационной технике нелегко. Самолеты "харрикейн" и "спитфайер" были вооружены лишь пулеметами. На каждом самолете имелось восемь пулеметов, установленных в крыльях. Это были американские пулеметы системы Браунинга. Выбор пал именно на них, поскольку они были достаточно надежны в дистанционном управлении и отличались высокой скорострельностью-1260 выстрелов в минуту. Истребители Ме-109 в основном были вооружены двумя пулеметами, установленными на обтекателях, и двумя 20-мм пушками, установленными в крыльях. Эти пушки немцы разработали на основе опыта гражданской войны в Испании. Люфтваффе там же опробовали истребитель Ме-109 и другие, более ранние типы истребителей, ко времени второй мировой войны уже снятые с вооружения.
Немецкий ас Галланд в своих воспоминаниях утверждает, что вооружение Ме-109 было лучше вооружения английских истребителей. В Англии мнения разделились. Одни считали, что большая скорострельность пулеметов системы Браунинга давала преимущество в ведении огня короткими очередями. Другие отмечали, что полдюжины пушечных снарядов могли нанести куда больший ущерб, чем пулеметные очереди. Некоторые английские летчики-истребители с горечью признавались, что даже при уверенном поражении цели эффекта не достигалось. В ходе боевых действий около 30 самолетов "спитфайер" получали 20-мм пушку "испано" ("эрликон"), а в октябре вступили с строй самолеты "харрикейн", вооруженные четырьмя пушками.
Таким образом, немецкие бомбардировщики, вооруженные лишь несколькими пулеметами с горизонтальной наводкой, не могли самостоятельно, без помощи истребителей сопровождения, противостоять английским истребителям.
Соотношение сил с точки зрения численности летчиков-истребителей определить еще труднее. На начальном этапе боевых действий его нельзя было назвать благоприятным для англичан. Уровень подготовки английских летчиков был высок, но их явно не хватало. Число летных школ английских военно-воздушных сил росло медленно, и это сказывалось на ходе боевых действий. Кадры нужно было сохранять во что бы то ни стало, поэтому иногда даже приходилось не реагировать на налеты немецкой авиации. Главной заботой Даудинга были люди, а не самолеты.
К началу августа Даудинг сумел довести численность летчиков до 1434 человек. 68 летчиков были переданы истребительному командованию из морской авиации. Однако через месяц число летчиков сократилось до 840 человек. Потери в среднем составляли 120 человек в неделю, а учебные подразделения ВВС выпускали в течение месяца не больше 260 летчиков-истребителей. В сентябре нехватка летного состава стала особенно острой, поскольку число опытных летчиков сократилось, а спешно обученные новички гибли чаще. Вновь прибывшие эскадрильи несли подчас б[ac]ольшие потери, чем сменяемые для отдыха эскадрильи. Усталость порождала упадок духа и повышенную нервозность.
Немцы не испытывали таких больших затруднений в летном составе. Они понесли тяжелые потери во время боев на континенте в мае и июне, но их летные школы выпускали летчиков больше, чем требовалось для фронтовых эскадрилий.
Однако на боевом духе немецких летчиков-истребителей сказывалось отношение Геринга и других руководителей люфтваффе к истребительной авиации как к оборонительному и второстепенному роду авиации. Более того, многих лучших летчиков истребительной авиации переводили в бомбардировочную авиацию для восполнения ее потерь в летном составе. Геринг часто критиковал истребительную авиацию за нерешительность действий и обвинял ее в неудачах, причиной которых были его собственная недальновидность и ошибки в планировании. В противоположность этому английских летчиков-истребителей считали цветом военно-воздушных сил и национальными героями.
Немецкая истребительная авиация (и летчики, и материальная часть) испытывала большое напряжение. Истребители все чаще использовались для сопровождения бомбардировщиков и совершали по два-три, а иногда и по пять вылетов в день. Геринг не давал экипажам выходных дней и не разрешал менять подразделения, находящиеся на линии фронта. Таким образом, усталость, ощущение тяжелых потерь и напряжение привели к тому, что в сентябре моральный дух немецких летчиков-истребителей резко упал. Их состояние усугублялось и сомнениями относительно того, действительно ли намечается вторжение. Летчики видели, как медленно и неорганизованно ведется подготовка, и поэтому им все сильнее казалось, что ими попросту жертвуют по соображениям престижа.
Экипажи бомбардировщиков ощущали тяжелые потери и страдали от сознания своей незащищенности от атак английских истребителей.
Итак, на ранних этапах битвы стороны не уступали друг другу в мастерстве и мужестве, но с течением времени все более заметным становилось преимущество англичан. Им помогало сознание того, что противник несет тяжелые потери и испытывает большее напряжение, чем они. В действительности же потери и напряжение английских летчиков были не меньшими.
В ходе всей битвы немцы постоянно ощущали слабость своей разведки. Основным справочным пособием люфтваффе по организации авиационного наступления была выпущенная еще до войны книжка, где излагались данные о местонахождении английской промышленности, а также сведения комплексной фоторазведки, полученные в результате "пробных полетов по гражданским линиям". Информация разведывательного управления люфтваффе, во главе которого стоял майор Шмид, была весьма скудной. В составленном им обзоре английских военно-воздушных сил по состоянию на июль 1940 года недооценивался уровень производства истребителей в Англии. Шмид утверждал, что Англия выпускает 180-300 самолетов в месяц, в то время как в результате усилий Бивербрука производство самолетов "харрикейн" и "спитфайер" только в августе и сентябре выросло до 460-500. Эту грубую ошибку усугубляли сообщения управления военной промышленности, возглавляемого генералом Удетом, в которых преувеличивались недостатки самолетов "харрикейн" и "спитфайер" и не отмечались их достоинства.