Страница 2 из 8
Самец немного успокоился. Он притащил её к своему дереву, и вручил ей плод. Она отказывалась, но, тот настаивал. Ей пришлось надкусить плод, чтобы самец отстал от неё. Он взобрался обратно на дерево, а она тихонько заплакала.
Отдохнув, самец вновь запел свою брачную песню. Дождь утих, снова выглянуло солнце. В тени деревьев кто-то приближался. Девушка крикнула, желая предупредить очередную гостью. Но это оказался юноша, с которым они недавно держались за руки. Всё ещё была надежда на спасение.
Самец заметил конкурента и спрыгнул с дерева, встав между девушкой и юношей. Самец закричал, к крикам прибавились удары сильных длинных рук оземь. Юноша вышел из тени и поднял большую костяную дубину, он был готов к столкновению.
Самец запрыгнул наверх и начал перепрыгивать с дерева на дерево, выбирая удобный момент для атаки. Когда он, наконец, решился, его тело встретил увесистый удар дубиной. Самец свалился. Ещё один удар, и он, скуля, дал дёру.
Юноша помог девушке встать, и вместе они вышли из леса к потухшему костру.
Девушка объяснила, что с ней произошло, и как она была напугана. Она не хотела, чтобы с ней это повторилось, поэтому сплела для себя венок из стеблей с цветами, скрывающий наготу.
– Вено, – назвала одежду девушка.
Звуки продолжали доноситься из леса, и молодые решили зажечь новый очаг подальше отсюда. Девушка сплела корзину, юноша сложил в неё разные плоды с семенами. Собрав вещи, они отправились в путь.
Остановились они далеко у реки, в местах, где уже жили приматы их вида. По дороге они рассказывали о себе в каждом месте, где останавливались. Танцующим у огня сородичам прибавились новые истории, которые они могли воспеть.
У молодых родился ребёнок, потом ещё один. Первый был волосатее и крупнее других. Он не понимал, что находит отец в растениях и проводил больше времени, убивая животных на водопое, что давалось ему с лёгкостью.
Второй был малым, но при этом очень сообразительным. Он хорошо разобрался в том, чему учил его отец. Он готовил разные блюда из растений, в том числе из злаков. Это производило на отца хорошее впечатление, тот ставил младшего в пример.
Очередной праздник весны омрачился для отца и матери. Они больше не могли. Почувствовав это, они попрощались с сородичами и пошли в священное место. Они легли у пещеры, и, держась за руки, любовались друг другом напоследок.
Он вспоминал, как влюбился в неё с первого взгляда. Как спас из лап зверя. Как вырастил сыновей. Вспоминал, как старший сын не перенёс потери первенства в глазах отца и убил своего брата. Как был изгнан за это. И как же горевал он, отец, представляя, каким бы прекрасным мог стать его сын, если бы остался жив.
Нагорная проповедь
Стая охотников уже несколько дней искала добычу, которой в округе становилось всё меньше. Солнце стояло высоко, когда они вышли к большой скале. Её поверхность была усеяна животными, держащими равновесие на мелких выступах. Животных было не достать, поэтому охотники решили обойти гору и, поднявшись на неё, попытаться сбить животных сверху.
Подъём был долгим и изматывающим. Настолько, что охотникам начали слышаться незнакомые доселе звуки. Звуки чередовались, превращаясь в приятную мелодию, которая усиливалась по мере приближения охотников к вершине горы.
Мелодия звучала уже совсем близко, но из-за яркого света охотники не могли рассмотреть, откуда плывёт эта нежная музыка. Ещё несколько шагов, и пелена света рассеялась. Пред взором охотников предстал юноша, играющий на флейте. Тёмные глаза и волосы юноши приятно сочетались с синего цвета кожей.
Юноша, не прекращая играть, взглянул на охотников. Те застыли на месте, любуясь происходящим. Спустя мгновения ведущий охотник издал пару звуков, указал на юношу пальцем и ударил себя по уху. Охотник желал узнать, что первым слышал юноша, каково его имя.
– Существую, – ответил юноша и продолжил играть.
Охотники и думать забыли, зачем пришли сюда. Усевшись перед юношей, они восхищались им и его музыкой. Ведущий охотник, сутулясь, приблизился к юноше и дотронулся до его плеча, пытаясь понять, из чего сделана такая необычная кожа. Наощупь кожа казалась обычной.
– Мне пришлось пройти долгий и холодный путь,– прозвучал голос юноши, чьи слова были понятны охотникам, хотя те сами не смогли бы их повторить. – На грани обморожения кожа приобрела такой цвет. Только благодаря этим прекрасным созданиям, – юноша указал в сторону, – моё тело выжило.
Охотники взглянули туда, куда указал юноша, и вскочили, схватившись за оружие. Там стояли огромные волосатые чудища, уставившиеся на охотников. Их челюсти что-то старательно пережёвывали.
– Не причиняйте им вред! – повелел юноша.
Охотники опустили оружие, чудища стояли неподвижно. Что-то пошевелилось, охотники присмотрелись. Рядом с одним из чудищ, засунув в него руки, сидел человек. Человек подвигал руками и достал из шерсти ведро. Человек приблизился к охотникам и протянул ведро ведущему охотнику, который стоял ближе всего. Охотник принюхался к белой амброзии в ведре и отпил её. Человек вернулся к чудищу и принёс ещё ведро. Он продолжал наполнять пустые вёдра, пока все не насытились.
Ведущий охотник заохал, несколько раз указав на юношу. Он хотел узнать, кем тот является.
– Я есть всему начало, – начал рассказывать юноша и указал на пустое ведро, лежащее рядом. – Сначала я был заперт, и всё было размером с этот сосуд. Осознав своё существование, я вышел из сосуда, и всё остальное устремилось наружу. Я повелел, и освобождённая материя стала преобразовываться. Желая сохранить себя, частицы стали порождать себе подобных, но их простоты было недостаточно для преодоления моего одиночества. Тогда я ввёл исключение. По мере процесса размножения происходило непредвиденное изменение, и одна из множества частиц становилась иной относительно других. Иная частица начинала размножать себя, стараясь сохранить своё подобие, и так продолжалось долгое время. Пока первый светоч, высвобождающий материю, не стал иным. Он обернулся бездной, которая словно водоворот начала втягивать в себя всё, что есть. Сосуд начал собираться обратно, и вне моих сил было остановить это. Материи на всех стало не хватать, тогда одни частицы стали притягивать к себе другие. Стали потреблять их. Подверженные риску быть потреблёнными, частицы стали объединяться друг с другом, порождая более сложные соединения. Начали формироваться крупные тела, всё сильнее и сильнее притягивающие других к себе. Когда в поле их притяжения заканчивались другие частицы, тела взрывались, раскидывая свои части в разные области, где те смогут притянуть к себе новые частицы и произведут себе подобное. Весь космос был покрыт звёздами и планетами. Вслед за первой, другие звёзды стали оборачиваться безднами.
Охотники внимательно слушали юношу.
– Тогда я услышал его зов. Моего первого создания. Оно угодило в бездну, и та всасывала его в себя. Я протянул руку, но создание попыталось её поглотить, вместо того, чтобы спастись, ухватившись за неё. Столь сильным был в нём принцип ставить себя превыше всего, что это затмевало всякие начала разума. Мне пришлось оставить его в бездне. Но я осознал своё создание и сотворил его полную противоположность. Так появился свет, который вы можете наблюдать сейчас во мне. Мы провели с ним остаток времени до тех пор, пока другие иные звёзды, обернувшись, не соединились в одну самую могущественную бездну. Всё было поглощено ей, в том числе и мой свет, и я сам. Я есть всему конец.
Историю юноши сопровождало восторженное оханье. Временами, охотники вскакивали и взмахивали руками, находясь под впечатлением.
– Мы вышли вновь уже вместе с моим светом. Бездна всего лишь собирала изначальный сосуд воедино, а я знал, как исходить из него. Мы творили вместе со светом пока, наконец, не получились такие тела, в которых вы, дети мои, существуете. Все вы прошли путь от меньшего из организмов до человека. Вы принимали множество промежуточных форм, и дальше вас ждёт освобождение для пребывания бесплотно. Но сейчас это возможно только после испытания веры. Посему лишь древние из вас могут существовать без тела, потому что всякий раз, перед тем как первый светоч оборачивается бездной, из него выходит и моё первое создание. Глупое и жадное, словно зверь, оно мешает вам, ставя себя превыше всего сущего. И ныне оно ещё здесь, и ныне оно вновь мешает вам. Я знаю это, потому что вы это знаете.