Непридуманная биография

На следующий день меня вызвали к командиру. Ребята подготовили меня для разговора, придумали версию. Ее я и рассказал командиру: как гражданские обижали девушку, я решил заступиться, в итоге мне же и досталось. Не знаю, поверил ли он мне, но наказания я избежал.

22. Интернатская закалка

После случая в Прибалтике на девчонок я долго не смотрел.

В увольнения ездил к тете Ане, ходил в театр или кино. Зимой катался на коньках на стадионе. Изредка заходил к землякам, которые учились в институте, сельхозтехникуме. Однажды поехал к дяде Ване на 23-й лесозавод, и там произошел случай, который мог стоить мне жизни.

Несколько часов увольнения на лесозаводе прошли быстро. Снова через Двину, на трамвай, потом пешком на корабль, и не дай Бог опоздать (дисциплина была на высоте). За опоздание грозило наказание и самое для нас страшное – лишение увольнения на срок от месяца до полугода или лишение отпуска после двух лет службы.

Подхожу к берегу реки. Иду по проторенной дорожке, с обеих сторон отмеченной березовыми ветками. Было темно. Я задумался… и чуть не провалился в воду. Дело было в том, что примерно за полчаса до меня по Северной Двине прошел ледокол «Капитан Воронин». Морозец стоял около

10-15 градусов ниже нуля. Посредине полыньи лед был мелкий и на течении шевелился. Как же быть? Опаздывать с увольнения нельзя!

Вернулся обратно к лесозаводу. По пути обнаружил три лежащих на льду доски, связанных вместе по концам. Видимо, упавшее предупреждение об опасности. Это меня подтолкнуло на мысль переправиться через реку с помощью досок.

Они оказались тяжелыми и неподходящими. Но на берегу у завода досок было еще много. Я выбрал четыре старые сухие «двадцатки», одинаковые по длине. Две доски постоянно подо мной на пяти точках опоры. Место выбрал, где толще и гуще лед. Поочередно меняя доски и толкая их по шевелившемуся льду, перебрался, подмочив ноги, рукава и живот. Ноги постоянно проваливались в воду со скользких ледяных досок.

Когда перебирался по разбитому льду, одна мысль была в голове: как бы не опоздать с увольнения и вовремя прибыть в часть. А вот когда уже перебрался и посмотрел назад, то по-настоящему испугался, да и промокшая одежда на морозе давала о себе знать.

Бегом я добрался до трамвайной остановки. Согрелся.

В трамвая было холодно и безлюдно. Я все время двигался, прыгал… Потом быстро, насколько это было возможно в обледеневшей шинели, вернулся на корабль без опоздания.

Отделался легким насморком. Думаю, что помогла интернатская закалка.

Однажды встретил Юрия Галкина, с которым мы вместе учились в интернате. Он был студентом литературного института имени М. Горького, а впоследствии стал писателем. Жил он с родителями в Архангельске. Адрес мне тогда записать было не на чем, но я легко запомнил его. Улица Павлина Виноградова, 2-20. Это была цена полулитра водки в то время. Времени зайти к нему у меня все как-то не хватало.

Один раз ходил к земляку из Верхней Пеши Семакину в общежитие сельхозтехникума. После разговоров по душам решил я сходить в город, в кинотеатр. Форму свою я оставил у него в общежитии, а сам оделся в его вещи. Роста мы с ним были одинакового. На выходе из кинотеатра встретили патруль, и я по привычке отдал честь, взяв под козырек. Это вызвало подозрения у патрульных. Но выручил товарищ, сказав, что мы вместе учимся. Окончательно их убедил студенческий билет, который земляк показал им.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «