Страница 12 из 13
– Верум, а помнишь, как ты упрекал меня в болтливости? – мстил злопамятный Улит.
– Я же не знал, что горовождь сумасшедший, – оправдывался Верум. – Он спрашивал, а я, дурак, рассказывал.
– Конечно дурак! – Улит по-детски захлопал в ладоши и рассмеялся.
– Дались ему эти пирамиды с башней. У него есть пепельные сады. Кстати, советую посмотреть. Хотя беспокоит меня не сама стройка, которую затеял этот придурок. Как-то он сказал мне, что подумывает удвоить налоги. Сообрази, сколько денег требуется на эту идиотскую стройку, представь размер налогов, которые смогут окупить это безумие.
– Не понимаю, какое тебе дело до муслинских налогов и безумия их мэра? – удивился Улит. – Лично мне плевать. Теперь даже интересно, что он выстроит. Лишь бы не называл свое убожество Феловой башней. Может, он и тебя увековечит в названии? Башня Безумного Троща и Болтливого Верума! – Улит снова захихикал.
– Рано смеешься, – сказал Верум. – Потерпи, пока до фермеров дойдет, что грандиозная стройка, отбирающая у них добрую часть заработка, началась с подачи уважаемых землян, тогда и смейся. Вот нам весело будет. Просто обхохочешься.
– Нам? Я не имею к этому отношения. Ты языком трепал, ты и отвечай.
– Это ты фермерам объяснять будешь, если слушать станут. Догоню-ка я этого массовика-затейника, пока он своими «фейлами» и «опсами» не ополчил против нас все Гимгилимы.
Автокараван застопорился. Водители озабоченно выглядывали из кабин тарахтящих вхолостую грузовиков и не менее озабоченно крутились у копальной машины, застрявшей поперёк дороги именно на повороте, где ни обойти, ни объехать. Там же крутился Чикфанил, с пяток горколдунов, а среди всех выделялась громадная фигура Троща в зелёном.
Копальная машина застряла стрелой и пропущенными по ней тросами в проводах электропередачи. Под стрелой крепился копальник – огромный ковш, мешающий отвести стрелу от проводов. Этим ковшом машина впечаталась в покосившийся столб.
– Ты что, сволочь, не видел, куда ехал?! – орал Трощ на шофера.
– Задние напирали, сигналили, кричали, – лепетал шофёр, разводя руками, – я не привык в колоннах… я обычный водитель, на передних засмотрелся и – ковшом в столб.
– Как засмотрелся на передних? – ахнул Трощ и сделал угрожающий шаг к шофёру, невольно втянувшему голову в плечи. – Ты на дорогу должен был смотреть, а не на передних! Дорога где? Внизу! А ты вперёд смотрел, на передних!
– Наверное, он засмотрелся на передних, иэх, чтобы не врезаться в них, – предположил Чикфанил. – Если бы он засмотрелся на дорогу, то врезался бы в передних. А если бы он засмотрелся на светостолбы, он бы врезался в передних или… в дорогу. Иэх.
– Пшёл в свой сонодом, болван!
Чикфанил послушно поплёлся в свой сонодом.
Мэр обошел копальную машину, внимательнейшим образом рассматривая её и накренившийся столб. Он искал виноватых. «Найду виноватых, а уж виноватые придумают, что нужно сделать, – думал Трощ. – Чем больше виноватых, тем лучше. Первый виноватый – водитель».
– Я же не привык в колоннах, – бормотал водитель. – Засмотрелся, а тут столб. Я назад сдаю, а копальник в проводах, и мотор как-то… сломался.
Троща осенило.
– Кто врыл светостолбы так близко к дороге? – набросился он на присутствующих горколдунов.
– Всегда они так стояли, и никто не врезался, – подал голос кто-то смелый и глупый.
Казалось, Троща сейчас разорвет от ярости.
– Я не спрашивал, кто в них не врезался и как они стояли, кретин! Я спросил, кто отвечает за светостолбы вдоль этой улицы?!
– А, это… Тогда я, – сознался низенький горколдун с тёмно-травянистым насупленным упрямым лицом и седыми волосами.
– Ах, вот как ты выглядишь, скотина! А я не говорил тебе, что нужно подальше от дороги светостолбы врывать?! Не говорил, а?!
Низенький горколдун нахмурился, напрягая память.
– Не говорили, – сказал он, вспомнив.
– Ах, не говорили?! – возопил Трощ. – Я прекрасно знаю, что говорил, дурья твоя башка! Я не мог не говорить! Я что, идиот, чтобы не говорить?! А ты заупрямился и заявил, что лучше меня знаешь, как врывать светостолбы вдоль этой дороги! Не говорил такого, а, а, а?.. А?!
– Разве говорил? – засомневался низенький и оглянулся на других горколдунов. Те закивали болванчики. Мол, говорил горовождь тебе не врывать светостолбы близко к дороге, а ты взял и врыл.
– Самодур! – подытожил один.
– А может и назло сделал, – подлил масла другой. – Он же сам в горовожди метил! Да на выборах не сумел сожрать столько мясных червей, сколько Трощ, вот и врыл столбы из пакости ближе некуда, чтобы горовождя подставить.
От таких обвинений в присутствии самого Троща низенький отчаянно струхнул.
– Да что вы на меня наговариваете? – вяло защищался он. – Я не метил в горовожди, не я это был. И светостолбы врыл так, как было приказано, никто мне не говорил врывать их дальше от дороги.
– В тюрьму его! – обрадовался Трощ, довольный тем, что опасный заговор раскрыт. Теперь имелось целых два виноватых.
К низенькому подбежали стоявшие наготове военные, живо заломили ему руки, запихали в чёрно-жёлтый фургон и укатили.
Горовождь, решив все интересовавшие его вопросы, подошёл к своей «котлете» и открыл дверцу.
– Мне с вами поговорить нужно, – сказал Верум, влезший в автомобиль с другой стороны. – Вы где столько стройматериалов набрали?
– В Язде, уважаемый землянин, в Язде, – сказал Трощ. – Это несколько опустошило казну, но после возведения гимгилимских чудес, исторических памятников, после постройки лабиринтов, парков с качалками-крутилками сюда хлынут потоки туристов! А ещё я хочу открыть закусочную в заброшенной шахте.
– В заброшенной шахте? – удивился Верум.
– Да! – воскликнул гордый Трощ. – Помните, вы говорили об экскурсиях по пещерам?
– К сожалению.
– Достаточно больших пещер поблизости нет, и я решил, что можно завлекать туристов вглубь заброшенной шахты рассказами об её заброшенности. А когда туристы проголодаются, то отвести их в единственную в шахте закусочную, где вся еда продаётся в три раза дороже! – Трощ весело рассмеялся.
– Прямо какая-то западня, уловка.
– Именно! Туристы будут с радостью платить втридорога за еду, так как будут голодны.
– Вам не кажется, что вы слишком торопитесь?
– Я никуда не тороплюсь. До обеда я совершенно свободен. – И крикнул водителю: – Поехали, бестолочь!
– Я про стройку. Во-первых, неизвестно, когда на Яппу хлынут потоки туристов. Это зависит от правительства Земли и готовности Материка.
– Когда Материк будет готов принять, Гимгилимам готовится будет поздно. Наверняка в Язде уже ведутся тайные приготовления к приёму туристов с уважаемой Земли и что-нибудь там да строят.
– И во-вторых, исторические памятники на то и исторические, что их нельзя возводить и тут же называть историческими. Если вы, к примеру, построите дом, то лишь спустя сотни или тысячи кругов он станет архитектурным памятником. И только потомки могут решить, считать его архитектурным памятником или нет.
– А зачем ждать сотни и тысячи кругов? – недоумевал Трощ. – Почему нельзя сразу назвать дом памятником?
– Потому что сразу это будет обычный дом, но через тысячу кругов будут строить другие дома. Дом будет напоминать будущим поколениям о старине, будет хранить дух своего времени. А о чем может напоминать дом, построенный пусть даже десяток кругов назад? Только о том, что его построили десяток кругов назад. В этом и смысл памятников. Они напоминают.
– И как я мог быть таким глупым? Это все от того, что я муслин, а вы уважаемый землянин, поэтому вы гораздо умнее. Но теперь я понял, что такое памятник!
Верум облегчённо вздохнул и продолжил вразумлять. Но мэр его не слушал.
– Я всё понял! – повторил он. – Нужно сразу же воздвигать необычные дома, вроде тех, что строили сотни и тысячи кругов назад! Главное, узнать, как именно строили дома в те далекие времена. А можно и не узнавать, а построить необычный дом и сказать, что так строили многие круги назад. Ведь это небольшой обман и он не раскроется, как и в случае с моим безумием. И не забыть про тысячекружные лабиринты! А если построить лабиринты в пирамидах Троща для пущей древности? А среди пирамид поставить мою башню?