Феррия. Неизвестный король

– А в какой стороне этот город?

– В той, куда мы едем, – бросила свысока старушка, усаживаясь на сиденье.

– Полчаса ходьбы, – добродушно прибавил её муж. – Но! – крикнул он лошади, и повозка тронулась.

– Ты что-нибудь понимаешь? – Брат в нерешительности переминался с ноги на ногу.

– Пока нет. – Скинув с себя верхнюю одежду, Юма предложила: – Надо обсохнуть и пойти в это селение. Может, там подскажут, как вернуться домой.

– А что же с цирком? – сдавленно произнёс Рэй.

Девочка опустилась на землю, закрыла глаза руками и тихонько заплакала.

– Его больше нет… Ах, как мне их жалко! Все, кого мы любили, погибли! – Нежный, мелодичный голос Юмы дрожал.

У Рэя сжалось сердце, к глазам подкатили слёзы. Он глубоко вздохнул и постарался успокоить сестру.

– Но мы ещё живы, не плачь! – Брат не переносил, когда Юма расстраивалась. Тогда её жизнерадостный взгляд мрачнел, а на прелестном лице появлялась усталость. Вот и сейчас кончик прямого носа вздрагивал в такт тихим всхлипам. Рэй видел, что она старается сдержать рыдания и вести себя как взрослая, хотя ей всего пятнадцать лет.

Прошёл час, вещи уже подсохли. Но дети молча сидели, угрюмо глядя на лужу, послужившую им дверью в неизведанный мир.

Наконец они собрались с силами, оделись и осмотрели друг друга. Рэй выглядел ещё ничего. Он не сильно замарался. Разводы на его тёмных штанах и рубашке почти не бросались в глаза. Белое платье Юмы, напротив, сильно испачкалось. Светлые волосы спутались. А правая туфля порвалась и, как говорится, просила каши.

– Да… – вздохнула девочка. – Ничего не поделаешь, идём.

И они зашагали в ту сторону, куда указала старушка.

Глава 2. Повелительница луж

Дорога к Северному Долу проходила мимо полей, засеянных пшеницей, гречихой и подсолнечником. И хотя растения по размеру совсем не отличались от привычных Юме, сами поля были значительно меньше. Объяснялось это, скорее всего, тем, что маленьким человечкам требовалось намного меньше еды, чем обычным людям.

Потом потянулись фруктовые сады, домики фермеров. Каждое жилище с бежевой черепичной крышей умещалось под одной яблоней или вишней. Дубовые двери с ручками-кольцами, белые ставни и круглые камни в основаниях фундаментов придавали домам ухоженный, опрятный вид. Огороженные плетёными заборами сады украшали клумбы с цветами.

Иногда из дворов выбегали собаки размером с котёнка и тонкими голосками звонко лаяли на необычных путников. Из окон, дверей выглядывали местные жители; крошечные дети гурьбой, весело галдя, бежали за ребятами. Они то и дело вытаскивали из своих кармашков с деревянными пуговками свистульки, палочки, леденцы, коробочки, гвоздики, бумажные самолётики, пряники и ещё кучу всякой всячины и так же быстро менялись этим или убирали обратно. Жители не удивлялись появлению людей, но смотрели на них с интересом, изредка кто-нибудь махал им рукой, платком или жёлтым картузом.

Несколько проворных ребятишек забежали вперёд и выкатили на дорогу пять яблок.

– Угощайтесь! – восхищённо пропищали они.

Юма взяла одно яблоко себе, другое дала Рэю, а остальные положила в карман. Фрукты оказались сочными и очень сладкими. Девочка поблагодарила малышей, и они двинулись дальше.

Через несколько минут путь им преградил всадник на рыжем коне. Покрой одежды, как и весь его строгий вид, говорил, что он на службе. Карманы на его одежде располагались так часто, что форма напоминала гусарский ментик со шнурами и серебряными пуговицами.

«Почтальон или посыльный», – подумала Юма.

Он коротко кивнул, приветствуя детей.

– Следуйте за мной, вас ждёт староста селения Ундин, – повелительно отчеканил всадник, развернул коня и рысцой поскакал в сторону виднеющегося Дола.

Дети переглянулись и, ничего не говоря, последовали за ним.

Северный Дол действительно больше напоминал город, точнее, это и был город, но, видно, когда селение разрослось, ему забыли поменять статус. За каменной стеной красовались разноцветные крыши зданий. Чтобы попасть в Дол, нужно было пройти через массивные ворота, над которыми громоздилась морда чугунного волка, оскал которого однозначно давал понять, что город находится под надёжной защитой.

Подойдя ближе, дети увидели, что «крышами» на самом деле оказались цветные витражные купола двух- и трёхэтажных домов. Они словно магнитом удерживали на себе взгляд – на персиковых зданиях в лучах яркого солнца тысячами оттенков переливались цветные стёкла витражей: от густо-фиолетовых до прозрачно-сиреневых, от ярко-оранжевых до бледно-жёлтых, от тёмно-рубиновых до светло-розовых. Они поражали сочностью своей палитры в одних местах и скромной лаконичностью в других. Сложные и простые узоры, изображения животных, птиц, растений и бытовых сцен украшали эти сияющие полусферы, словно отдающие со светом незримую будоражащую магию.

От такого великолепия Юма невольно приоткрыла рот. Заметив это, всадник горделиво усмехнулся, выпрямился и задрал подбородок. Ещё чуть-чуть – и пробкой вылетит из седла.

Через несколько улиц троица остановилась у дома, возвышающегося над всеми остальными городскими строениями. Провожатый спешился и жестом пригласил пройти внутрь. Вход в здание был высоким, и дети зашли не пригибаясь. Внутри оказался украшенный фресками круглый зал. Вдоль его стен на скамейках расположились местные жители. Пространство освещали факелы, закреплённые на четырёх витых колоннах, поддерживающих свод.

С улицы в открытые двери потихоньку просачивались прохожие – уличные зеваки.

В центре зала на невысоком помосте стоял стол, освещённый солнечным светом, проникающим сквозь жёлтый топаз в навершии купола. За столом сидело пятеро мужчин. Один из них – почтенного возраста, с седой бородкой и цепкими живыми глазами.

«Это, наверное, Ундин», – подумала Юма.

Он сначала показался ей довольно полным. Но, присмотревшись, девочка поняла: всё дело в карманах с бриллиантовыми пуговицами. Они были так туго набиты, что делали его похожим на шарик.

Склонившись над столом, он что-то торопливо писал в толстую книгу, часто поглядывая в стороны, при этом не останавливая руку с гусиным пером, отчего казалось, что та действовала самостоятельно. Наконец он отложил перо, старательно размял пальцы морщинистых рук. Вытер со лба пот белым платком и, аккуратно убрав его в карман серого сюртучка, подозвал детей поближе.

– Мы приветствуем вас в Северном Доле! Меня зовут Ундин, я староста селения, это мои помощники. – Он указал на сидящих по обе стороны мужчин.

– Здравствуйте. Меня зовут Юма, а это мой младший брат Рэй, – волнуясь, ответила девочка.

– Скажите, – голос старосты чуть заметно хрипел, – но, прошу, только правду! Как вам удалось пересечь границу и обойти наши посты?

– Мы не пересекали! – встревожилась Юма. И рассказала всё с самого начала.

По мере того как она говорила, в зал набивалось всё больше и больше жителей. Они слушали то замирая, то удивляясь и вздыхая от захватывающего рассказа. И весь зал громко охнул, а кто-то даже вскрикнул, когда Юма рассказала, как они с братом плюхнулись в лужу и очутились здесь.

Только Ундин сидел в задумчивости и, казалось, ничего не слышал. Лишь рука его иногда как будто просыпалась, отмечала в книге самое важное и снова засыпала.

В воздухе повисла тишина, затем кто-то таинственно произнёс: «Повелительница луж». Другой тихий голос добавил: «Пришедшая из грязи!» По залу прошёл лёгкий смех, но Ундин постучал кулаком по столу, призывая к тишине.

– Циркачи – кто это? Бродячие менестрели? – Старичок снова сделал пометку в книге.