Страница 27 из 30
— Что же имеет? Зачем вам уходить? — вырвалось у Филдинга.
— Простите меня, Мэтт, я понимаю, что, уходя так неожиданно, я ставлю вас в трудное положение. Но если я останусь, я поставлю себя в еще более трудное положение.
— Чего же вы хотите? — вскричал Филдинг, буравя ее взглядом. — Хотите, я прибавлю вам жалованье? Сокращу рабочий день? Скажите мне, что вас не устраивает?
— Я собираюсь стать певицей, — просто сказала Энн.
Филдинг замер от изумления, затем опомнился и бросился в бой:
— Конечно, у вас прекрасный голос, я этого не отрицаю. Но у вас есть еще и голова — голова деловой женщины. Вы лучше разбираетесь в коммерции, чем многие мужчины. И вам нравится это занятие. Вас за уши от него не оттащишь! Я видел, как у вас загораются глаза, когда удается расколоть особенно крепкий орешек. Разве это не так?
— Так. И я не отрицаю, мне было необыкновенно интересно работать с вами, Мэтт, — тихо сказала Энн. — Но я не могу больше с вами работать, и я решила стать певицей.
На лице Филдинга боролось множество противоположных чувств.
— Но почему вы не можете больше со мной работать? — наконец спросил он хриплым голосом. — Я хочу, чтобы вы были рядом. Вы мне нужны, Энн. Я готов на все, чтобы вы остались.
Эти вырвавшиеся чуть ли не с кровью признания обожгли Энн, и на какую-то долю секунды у нее вдруг снова появилась надежда. Но Энн тут же напомнила себе: для Филдинга главное — собственное благополучие. Она вздохнула и произнесла окончательный приговор — хотя все еще с надеждой вглядываясь ему в лицо:
— Когда вы принимали меня на службу, Мэтт, вы поставили мне условие. И вы были совершенно правы. Я не могу у вас больше работать, потому что случилось то, о чем вы предупреждали: я полюбила вас.
У Филдинга от изумления остекленели глаза — но искры ответного чувства в них не было.
— Вы… меня… любите?.. — с трудом выговорил он.
Энн улыбкой скрыла боль разочарования.
— Но это же не преступление. К сожалению, человек не волен приказать себе любить или не любить. Любовь приходит сама по себе. Но я не собираюсь вам ею докучать. Я ухожу. Сейчас, сию минуту. У меня есть путеводная звезда, и я умею идти к цели не менее настойчиво, чем вы, Мэтт. Я доберусь до вершины.
Филдинг молча смотрел на нее. Он был потрясен и одновременно беспомощен.
Энн подошла к столу, наклонилась к Филдингу и нежно поцеловала его в щеку.
— До свидания, Мэтт. Желаю вам всего самого лучшего, — сказала она севшим от волнения голосом.
Он обнял ее за талию, но она выскользнула из его рук и уже открывала дверь, когда он повелительно крикнул:
— Стойте! Не уходите!
У Энн забилось сердце, но она быстро овладела собой. Обернувшись, она бросила насмешливый взгляд на человека, который привык одерживать верх всегда и над всеми.
— Учитесь проигрывать, Мэтт. У вас нет доводов, которые убедили бы меня остаться.
— Вы не имеете права уйти после такого признания, — заявил Филдинг.
— Имею, — отрезала Энн. — Поэтому я и ухожу, Мэтт, — чтобы вам не надо было меня увольнять.
— Ну подождите же, черт возьми! Я вам не верю! Это неправда! Я бы заметил! — Он негодующе сверкнул глазами. — Скорее уж наоборот!
— Не все ли равно? — спросила Энн. Она ждала ответа, все еще надеясь на возможность своего отступления.
— Господи, до чего же невыносимая женщина! Совсем не все равно! Я схожу с ума от желания… И вот… когда я окончательно уверил себя, что все это бесполезно, что вы ко мне совершенно равнодушны, вы делаете мне такое признание. У меня голова идет кругом. Черт знает что такое!
— Я для того и ухожу, чтобы развязать этот узел, Мэтт.
— Нет, я вам этого не позволю! Узел можно развязать и по-другому. — Филдинг умолк, перевел дыхание и сказал твердым голосом: — Выходите за меня замуж. Другого пути нет. Выходите за меня замуж, и все встанет на свои места.
Теперь уже Энн глядела на него как пораженная громом.
— Вы… вы предлагаете мне… выйти за вас замуж?
— Да! — сказал он с облегчением. — Именно это я вам предлагаю.
Как Энн хотелось верить, что он делает это потому, что полюбил ее, но она не могла забыть, что он ей говорил о женитьбе. Ему нужна женщина, которая бы с ним спала, отдавала в прачечную его белье, делала необходимые покупки и принимала гостей. И не наводила бы на него скуку.
— Почему вы мне это предлагаете? — спросила она, все еще цепляясь за надежду. — Чтобы утолить желание, о котором сейчас говорили?
Филдинг нахмурился.
— Для одного этого я никогда не стал бы жениться. Я не хочу, чтобы вы ушли из моей жизни, Энн. Вы единственная женщина, которая может стать мне не только женой, но и другом. А я это ценю. Очень ценю.
Да, это все правда, сказала себе Энн. Это действительно так. Но он меня не любит. Он опять думает только о себе — о том, что нужно, важно и удобно ему.
Может быть, согласиться? Взять то, что он предлагает, и забыть об остальном? Право же, он предлагает не так мало.
Но нет, хватит с нее компромиссов! Любовь или есть, или ее нет.
— Простите меня, Мэтт. — Сердце Энн сжалось от боли. — Я понимаю вас. Хотелось бы, чтобы и вы поняли меня. Я люблю вас, но я не могу выйти за вас замуж. Вы хотите жениться на мне, потому что вам так удобно, потому что я отвечаю вашим требованиям. А я хочу, чтобы на мне женились, потому что меня любят — любят такой, какая я есть. — Она заставила себя опять взяться за ручку двери.
— Нет! Не уходите! — Он ринулся к ней и схватил за руки. — Я не могу вас так отпустить. Я не отпущу вас! Энн…
У нее бешено стучало сердце. Она была убеждена, что нужна ему, но она не поступится своими убеждениями.
— Мэтт, отныне меня зовут Энджел. Энджел Кармоди. И я больше не иду на компромиссы. Конечно, сейчас вы можете удержать меня силой. Но это ничего не изменит. Я не выйду за вас замуж.
Она замерла, ожидая решения своей судьбы.
— Ну почему надо быть такой непреклонной?
Филдинг тяжело дышал. Его пальцы сжались, потом расслабились, опять сжались, и затем он ее отпустил.
— Вы с первого дня делали мне все назло, — горько сказал он. — Жил же я без вас раньше — проживу и дальше. Если вы решили уйти — уходите. Пусть мы больше никогда не увидимся; мне уже все равно.
Никогда… Это слово оглушило Энн. Ноги у нее подкосились. Никогда его больше не видеть… не сидеть рядом… никогда не побывать в его объятиях…
Зачем я обрекаю себя на такую муку… Может быть, женившись, он полюбит меня… А если нет… если он всегда будет думать только о себе…
Энн посмотрела Филдингу в лицо. Оно выражало только оскорбленное самолюбие.
В последний раз она посмотрела ему в глаза — неужели нет никакой надежды на счастье? Но у него в глазах любви не было — только обида и отчуждение.
— Простите, — прошептала Энн. Ей было трудно говорить. Горло и все тело сковала боль. — Я люблю вас. Но жить с вами, Мэтт, зная, что вы меня не любите, я не могу.
Она даже не представляла себе, что может быть так трудно совершать простые действия. Однако она сумела повернуться, открыть дверь, сделать один шаг, потом второй и уйти — уйти из его жизни.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Энджел твердо решила не сожалеть о прошлом и с головой окунулась в осуществление своих новых планов. Первым делом она встретилась с агентом своей матери, который был очень рад ее видеть и с восторгом приветствовал ее решение стать певицей.
Однако одно дело — самому восторгаться по этому поводу (Шантенель таскала своего агента на школьные концерты, где пела Энджел, и он был высокого мнения о способностях девушки), и совсем другое — убедить широкую публику в том, что перед ними — новая звезда. Для этого потребуется продуманная рекламная кампания.
Конечно, для дочери Шантенели будет открыт доступ на сцену и гарантировано расположение критиков, но ей еще предстоит доказать, что она достойна своей матери. И Энджел собиралась посвятить себя этой задаче. Ее мать хотела, чтобы она стала певицей, готовила ее к этой карьере, и Энджел теперь была исполнена решимости выполнить волю матери.