Женщина в сером костюме

Солнце только поднималось, и по небу шли полосы нежно-розового и голубого цвета. Утренняя дымка окутывала зеленые пастбища, простиравшиеся до горизонта. Энн стояла как завороженная. Такого в городе никогда не увидишь. И какой свежий бодрящий воздух! Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц. И вдруг Энн прямо под балконом услышала громкий всплеск.

Она посмотрела вниз и увидела плавательный бассейн. И в нем энергичным кролем плыл Мэтью Филдинг. Энн знала, что Филдинг фанатик здорового тела, но ей не приходило в голову, что он станет купаться в открытом бассейне в холодное зимнее утро.

Она глядела на него в немом изумлении. Он оказался прекрасным пловцом и несколько раз проплыл взад и вперед, не снижая скорости. Да и когда остановился, вид у него был совсем не усталый. Подтянувшись на руках о бортик бассейна, он вылез из воды, схватил полотенце и начал энергично растираться. И вдруг Энн почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

Пока он плавал, она заметила сильные мускулистые руки, которыми он рассекал воду, но только сейчас разглядела, как он весь великолепно сложен. Широкие плечи, крепкая спина, тонкая талия, тугие, лишь слегка прикрытые черными плавками ягодицы. А ноги, плотные, мускулистые, вызывающе заявляли о его мужском естестве.

Надевая мохнатый халат, Филдинг повернулся лицом к Энн. И он вовсе не был волосат — только немного кудрявой шерстки на груди, а вокруг чистая гладкая кожа. Он глянул наверх и увидел Энн, смотревшую на него во все глаза. Застигнутая за этим занятием, она готова была провалиться сквозь землю.

— Доброе утро! — крикнул Филдинг. — Если хотите искупаться, Кармоди, в кабинах есть несколько купальников.

— Нет, спасибо, — сдавленным голосом проговорила Энн. — Слишком холодно.

— Вода подогрета.

— Все равно холодно. Спасибо.

Она поспешно отступила в спальню и просидела там до завтрака, с трудом приходя в себя. Великолепное тело Филдинга стояло у нее перед глазами. Она боялась, что, глядя на него, теперь всегда будет мысленно представлять его в плавках. Ее вовсе не привлекала перспектива постоянно внушать себе, что он просто обыкновенный здоровый мужчина, — она почувствовала к нему влечение… И это открытие ее очень, очень обеспокоило.

Однако бежать Энн было некуда, и в восемь часов, давая себе всевозможные зароки, она спустилась в столовую. С огромным облегчением она увидела, что Филдинг зарылся в утреннюю газету и, только на секунду подняв глаза, сказал:

— Если хотите, можете почитать «Геральд». Вон он лежит.

Энн налила себе апельсинового сока из стоявшего на столе графина, взяла газету и стала просматривать заголовки. Вошла миссис Таер и принесла тарелки с беконом и яичницей и поджаренный хлеб. Мэтью Филдинг положил газету и принялся есть.

— Хорошо выспались, Кармоди?

— Да, спасибо.

— Вы всегда так рано встаете?

— Иногда.

— У вас, оказывается, дар вызывать людей на откровенность, — с озорной усмешкой сказал Филдинг. — Напомните мне при случае им воспользоваться. Конечно, мою мать легко разговорить, но у вас это ловко получилось. Очень ловко.

— Мне было интересно с ней разговаривать, — осторожно возразила Энн, намазывая хлеб маслом.

— М-м-м, — промычал Филдинг. Проглотив, он опять заговорил: — Люди, как правило, любят говорить о себе. А вы нет. Отчего это, Кармоди?

Она ждала такого вопроса.

— Я не считала возможным распространяться о своей особе.

Филдинг засмеялся.

— Ах какие мы скромные!

Энн почувствовала, как у нее екнуло сердце, и уткнулась в тарелку, стараясь изо всех сил не обращать внимания на сидевшего напротив нее человека.

— Чем вы вообще интересуетесь? — в упор спросил Филдинг. — Только не рассказывайте мне про работу, экзотические наряды и молодых любовников.

Энн подняла на него ледяные глаза.

— Чем я интересуюсь, не имеет никакого отношения к моим служебным обязанностям, сэр.

— Все равно я хотел бы знать. — Его карие глаза смотрели на нее в упор.

Энн быстро опустила глаза, чтобы он не увидел, какое смятение охватило ее, и продолжала есть, не говоря ни слова.

— Кармоди, вы мне не ответили.

— Да, не ответила.

— Так все же, — настаивал он.

Энн наконец взяла себя в руки и метнула в него иронический взгляд:

— Вам хочется знать правду, сэр?

— Да, было бы очень интересно.

Энн положила на стол нож и вилку и заставила себя взглянуть ему прямо в лицо.

— Вы любите всегда и во всем брать верх. Я как личность вас совсем не интересую. Вы хотите знать про мою жизнь, чтобы при случае использовать это знание против меня же. Вы запасаетесь оружием. В бою все может пригодиться. Вы просто хотите всегда быть победителем.

Мгновение он изумленно молчал, потом откинул голову и расхохотался.

— А вы разве не такая же, Кармоди? Вы тоже любите одерживать победы. Мы друг друга стоим.

Широко улыбаясь, он отодвинул стул и встал из-за стола. По сравнению с ним все мужчины, которых Энн встречала раньше, были малоинтересными. Она вдруг почувствовала, что ходит по краю пропасти.

— Кофе будем пить в кабинете, — сказал Филдинг. Ему не терпелось взяться за работу. — Пора за дело, Кармоди.

В кабинете, в спокойной деловой обстановке, Энн стало легче. Филдинг опять был ее начальником, и только. И все-таки каждый раз, когда он вставал с места, подходил к ней и заглядывал через плечо, она замирала и у нее начинало бешено колотиться сердце.

Обедать они не пошли. Миссис Таер принесла им тарелку с бутербродами, а кофе она подавала через каждые полчаса. Наконец в четыре часа Филдинг объявил, что на сегодня довольно.

— Все, Кармоди. Идите отдыхайте. Скоро приедет сестра. Спускайтесь в гостиную в полседьмого.

Энн кивнула и ушла, радуясь, что у нее будет время прийти в себя перед новым испытанием, ведь ей придется провести в обществе Филдинга целый вечер. Она не видела миссис Маллори весь день, но надеялась, что опять сумеет использовать ее в качестве заслона от будоражившего ее присутствия Филдинга.

Энн уже пожалела, что поддалась на провокацию и привезла с собой действительно экзотическое платье, которое обязательно привлечет к ней внимание. Она даже подумала, не надеть ли все-таки серый костюм, но решила, что не стоит нарываться на скандал.

Поднявшись к себе, Энн разделась, накинула халат с драконами и прилегла на кровать, надеясь навести порядок в своих растрепанных чувствах. Но у нее ничего не вышло. В голове роились совершенно несуразные мысли, как она их ни гнала. Она начала было перелистывать журналы, которые ей оставила миссис Маллори, но читать ничего не хотелось. Дома включила бы магнитофон. Музыка всегда поднимала ей настроение. Окунувшись в нее, Энн забывала обо всем.

Ей надоело лежать. Она встала, приняла душ и помыла голову. Затем уложила волосы феном — на это ушло довольно много времени. Потом, решив, что, раз она собирается надеть китайское платье, терять ей уже нечего, Энн вставила контактные линзы и наложила тени на веки.

Она надела тонкие колготки, с опаской думая о доходящих почти до бедер боковых разрезах на платье. Мэтью Филдинг до сих пор видел ее только в сером костюме. У него глаза на лоб вылезут. И вдруг эта мысль развеселила Энн. Филдинг вывел ее из душевного равновесия — вот и она устроит ему встряску!

Платье облегало ее фигуру как змеиная кожа — переливающаяся кожа из шелковой парчи.

На ярко-синем — цвета глаз Энн — фоне золотой нитью был выткан рисунок, углом спускавшийся от плеч к талии. Такой же узор окаймлял подол, разрезы по бокам юбки и обшлага длинных элегантных рукавов. Стоячий воротник, доходивший до середины длинной шеи Энн, делал излишними какие-либо украшения. Платье необыкновенно шло Энн, и весь наряд удачно завершался шапкой коротко постриженных золотистых волос.

Энн надела на ноги изящные туфельки на высоких каблуках, каким-то чудом державшиеся на двух остроумно переплетенных золотистых ремешках, и оглядела себя в зеркале. Вы хотели экзотики, мистер Филдинг? Что ж, получайте!