Приехали!

Так что, повторяю. Историю эту сердечную я не знаю, но не думаю, что Лена была какой-то сильно расчётливой. Да и много тут в делах сердечных не рассчитаешь. Просто любви никакой особой у Мишки к жене не было. Просто в своё время Ольга, тогда ещё Мишкина девушка, "ломалась" меньше других и потому забеременела. Ну а Мишке, как настоящему советскому джентльмену, пришлось из-за этого быстро на ней жениться.

Ну, а события развивались дальше. Мишка посещать тёщу бросил, стал звонить жене всё реже. Разговаривал коротко и сухо, больше осведомляясь о собаке, чем о жене и дочке. На звонки почти не отвечал, всё время ссылаясь на занятость и тому подобное. Жена, естественно, заподозрила что-то неладное и решила как-нибудь невзначай попытаться всё выяснить. Но не желая раскрывать маме свои подозрения, просто позвонила ей и сообщила, что, мол, Миша мой так занят, так занят. Жалуется, что не может выбраться на обед к маме, покушать его любимого борща. Естественно, ничего не подозревающая старушка-мама в воскресенье утром отправилась через пол-Москвы к Мишке. Мишка тогда открыл дверь своей замечательной, двухкомнатной квартиры. Совершенно обалдевший, ничего не понимая, выслушал монолог о борще. Тёщу в квартиру не пустил, сославшись на беспорядок. Кастрюльку борща всё-таки взял, пообещав вернуть её в ближайший выходной, и потом, разгневанный, звонил жене, ругаясь, что она подсылает к нему шпионов. А ещё через полгода явился в Америку к жене, умоляя её дать развод. Не знаю, что такого мог наобещать Мишка, тем более, что никаких богатств у него не было. Просто пожалела Ольга, наверное, Мишку, как когда-то давно в студенческие времена, и снова отдала ему то, что он просил…

И теперь, ещё спустя полгода, мы собирались к Мишке то ли на смотрины, то ли "обмыть" Мишкино новое приобретение.

Собрались мы все почти что вовремя, без обычных опозданий на полтора часа, потому что всё ж таки было любопытно взглянуть на то, что Мишка привёз.

Когда я вошёл в его апартамент, почти все уже собрались. И я тогда увидел слегка суетящуюся на кухне девушку. Девушка действительно была "загляденье". Слегка выше среднего роста. На каблуках она была, пожалуй, повыше Мишки. Красивое личико. Тёмные каштановые волосы и очень приятный звонкий голосок. Я немножко даже порадовался за Мишку, потому что боялся, что его "охомутает" какая-нибудь блондинка с сиплым пропитым голосом. У меня почему-то идиосинкразия на блондинок. Вероятно, тлетворное влияние американских шуток.

Эту же девушку можно было спокойно выпускать на конкурс "мисс Россия".

"Мальчики" – как называют нас наши женщины – вертелись на кухне, возле Мишкиной новой жены, словно прицениваясь и заодно подумывая на тему, не последовать ли, в конце концов, Мишкиному примеру. Жёны же, напротив, держались в отдалении, словно не принимая похитительницу, выражая солидарность с ушедшей в небытие Ольгой.

Вскоре явился Игорь с женой. Потом ворвался запыхавшийся Женька вместе со своим вечным компьютерным чемоданчиком. Можно было садиться за стол. Мишка не стал испытывать кулинарные способности жены и просто закупил все блюда в китайском ресторане. Так что всё было почти, как всегда. Водка – "Абсолют" – шведская, еда – китайская, вино для дам – калифорнийское. Упились все достаточно быстро. Каждый хотел произнести тост, вручить подарок. Женщины тосты, естественно, не произносили из солидарности к Ольге. Но и они, в конце концов, раскраснелись, разговорились и, пожалуй, уже более тепло относились к Лене. Лена корректно помалкивала. Так что Мишке впору было праздновать победу – Лену приняли в коллектив.

После еды, но в перерыве перед "сладким", Мишка решил показать фотографии свадеб. Да, свадеб было две. Одна в России, другая – скорее, просто регистрация – здесь, в Америке. Мы сгрудились возле компьютера. Мишка сидел в кресле, листая фотографии. Рядом стояла Леночка, радостно давая пояснения к очередной фотографии.

Вот он, Мишка, в тройке с бабочкой. Вот она, невеста, в белоснежном платье. А вот – её гордость. Лена прямо захлёбывалась от восторга. Леночка и Мишка, счастливые, улыбающиеся, стоят рядышком. Возле неё – православный священник в своей золочёной ризе. А рядышком с Мишкой, по правую руку – раввин. Тоже всё, как положено: в чёрной шляпе с пэйсами, с талмудом под мышкой. Над ними всеми возвышаются расписные воротца со всякими жар-птицами и тройками, гармонично переходящими в еврейские письмена. Мишка гордо сообщил, что всё это организовывала Леночка, и радостно подивился её изобретательности. Конечно, по мне – всё это выглядело слегка weird, очень по-голливудски. Но всё же весьма оригинально.

Потом ещё полистали московские фотографии и перешли к американскому циклу. Завидев Сити-Холл со знакомыми лестницами, кто-то задал вопрос:

– Зачем второй раз регистрироваться? Вы что – не женаты?

– Да нет, – сообщил Мишка, – Лена приехала сюда по визе невесты.

– Почему? Женька, объясни! Ты понимаешь что-нибудь?

Женька – это как бы наш адвокат – лойер. В Союзе он закончил юридический. Работал там, правда, непонятно где, особенно в годы разрухи. Но по приезде сюда занялся своей адвокатской карьерой. Без особых успехов, к сожалению. Что-то закончил, но всё никак не может сдать какой-то борд и поэтому работает «лигал-ассистент» – это что-то вроде секретаря у какого-то лойера. Делает работу адвоката, а получает гроши – как постоянно жалуется Женька.

– Всё правильно сделали! – авторитетно заявил Женька.

Он был уже хорошо поддат, но ещё кое-как соображал и был страшно горд, что наконец-то обратились к его лойерскому опыту.

– Американскую визу для невесты – Кэй ван – оформить – раз плюнуть, – сообщил он. – А то пока там будешь разбираться со всякими справками, загсами и прочим. Эту ж клоунаду к делу не пришьёшь! " – выпалил он, имея в виду фотографию со священником и раввином.

Его последнее замечание неприятно резануло слух, особенно на фоне той гордости, с какой Леночка описывала свою свадьбу Лена даже немного осеклась, но потом, пересилив себя, вернулась к своему рассказу. Мишка уже демонстрировал фотографии из местного Стит-Холла. Мишка был в костюме попроще. Лена всё в том же свадебном платье. По общему виду фотографии сходили за папу и дочку перед свадебной церемонией. Собственно, по возрасту это было почти правдой. Мишка был старше своей невесты лет на двадцать. Впрочем, ни Мишку, ни Лену это абсолютно не смущало. Мишка перелистнул ещё фотографию, и мы увидели наших молодожёнов в компании какой-то странной пары. Я бы назвал их weirdo. Растатуированная с головы до ног, парочка была одета в открытую одежду, специально демонстрируя все детали татуировок. В мочки ушей жениха были вставлены здоровенные чёрные кольца, как у воинов африканских племен. Девушка же удовлетворилась небольшой подковкой в носу.

– Неправда ли, очень мило, – щебетала Леночка, – у нас свидетелей не было, и мы попросили сфотографироваться с нами вот эту вот пару.

– Да-да. Леночка у меня такая выдумщица, – гордо произнёс Мишка, с восхищением глядя на свою жену. Фотографии кончились. Мы вернулись за стол, всё ещё обсуждая оригинальности русской и американской свадеб.

И тут нежданно-негаданно влез Женька. Он уже практически "не вязал лыка". Но лойерская его сущность никак не хотела засыпать.

– А пренапчуал агримэнт вы оформили? – обратился он то ли к Мишке с Леной, то ли ко всем собравшимся.

– А что это такое? – спросил Мишка.

Женька лишь презрительно махнул рукой, показывая своё лойерское превосходство.

– А это чтоб тебя как липку не обобрали! – победно прокричал Женька. – А то вот столько таких вот случаев было! Дайте я пару историй расскажу из нашей практики.

– Заткнись, Женька, пошёл нахрен! – закричал кто-то из-за нашего стола. – Сейчас по рылу схлопочешь.

Но Женька уже вошёл в раж. Отбиваясь от рук, пытающихся вытащить его из-за стола, Женька продолжал то ли выкрикивать, то ли повествовать свои жизненные истории.