Лабиринт для Минотавра

– А как же Феодоровский процесс, план возвращения всех, когда-либо живших? Разве не для этого нужна терраформованная Венера? Стать для возвращенцев пристанищем обетованным?

– Чепуха! Места всем вполне хватит.

Телониус помолчал, потом сказал:

– Впрочем, вы полезны. Вы вдохновляете. Злите. Это заставляет сражаться с тем, что нельзя победить.

– Как мне найти вас, если понадобитесь? – спросила Ариадна, когда Телониус сошел со ступеней и готов был нырнуть в заросли.

– Никак, – сказал Телониус. – Лапута – лабиринт, а я его Минотавр. Минотавр сам отыскивает свои жертвы.

Ариадна поежилась.

3. Примарка

В пристанище оказалось пусто. Ни единой вещи, указующей – здесь обитель демиурга терраформовки Венеры. Лишь стандартное оборудование – седалища и лежанки, кухонный комбайн, волнофон на дурацких изогнутых ножках. Ткнув в клавишу, Ариадна убедилась – работает и обеспечивает высший уровень допуска к океану информации. Телониус не утруждался выдумывать пароли доступа.

Единственной вещью, которая выбивалась из общей стандартности, оказался рояль весьма древней конструкции. На металлических боках с декоративными завитушками красовались подпалины, будто инструмент некогда потерпел катастрофу на корабле, где когда-то был установлен. Ариадна погладила его смятый бок и с удивлением убедилась, что рояль подключен к питанию – от него исходило тепло, а подушечки пальцев укололи клавишные сенсоры. К роялю имелся набор водяных дисков – выбирай, садись, играй или просто слушай, но ей пока не до музыки. Ариадна провела ладонью по дискам, убедившись – все они принадлежат одному исполнителю. Вставленный в разъем инструмента диск, судя по футляру, назывался «Восход Венеры». Ариадна хмыкнула. Наверное, все же стоило прослушать, чем вдохновлял свои демиургические силы хозяин пристанища, но Ариадна посчитала это слишком откровенным вторжением в жизнь Телониуса. Диск она прослушает, но не теперь.

Ариадна поймала себя на том, что горбится над экраном волнофона, вчитываясь в ежедневные отчеты о ходе проекта. От неудобной позы и накопившейся после космоплавания усталости на спине проступил пот, и вообще от нее попахивает немытым с долгой дороги телом.

Под душем она смыла пленку комбинезона и голышом дошла до напылителя. Ариадна заказала стандартное одеяние лапутян, повертелась под раструбом, распределяя нити равномерно по телу. Подумала перекусить – продуктовое вместилище оказалось забитым коробками с хлореллой, но решила воздержаться. Требовалась предельная ясность ума, а пищеварение, как Ариадна искренне считала, заволакивало эту прозрачность мутью сытости. Поэтому она ничего не брала в рот во время работы, истончаясь до полупрозрачности. Вот и сейчас она легко пересилила голод. Собралась продолжить знакомство с отчетностью проекта, но сверху вдруг кто-то спросил:

– Ты хочешь погубить Минотавра?

Ариадна растерянно осмотрелась, пока не увидела отпрыска, лежавшего на высоченном шкафу, подставив ладошку под щеку, придерживая кукольную коробку с проступающими буквами «Древние мифы».

– Минотавра? – спросила Ариадна. Вид у отпрыска оказался столь же непривычным, как и месторасположение. Самый настоящий древний скафандр собрался на маленьком теле складками. Скафандр видал воды, оранжевые линии сигнальной системы почти слились с грязновато-белой поверхностью.

– Это его пристанище, – сказал отпрыск. – Он тебя привел, я видела.

Только теперь Ариадна сообразила.

– Я никого не желаю погубить, – сказала она. – Это моя работа. Вот и все.

Как общаться с отпрысками, Ариадна представляла смутно, поэтому решила говорить как со взрослыми – уважительно и доходчиво.

– Здесь все по-другому. – Отпрыск потряс коробку, раздалось шуршание пришедших в движение фигурок, готовых разыграть очередную сценку. – Ариадна дала Минотавру клубок, чтобы он погрузился в лабиринт мертвых за своей матерью и не заблудился там. Минотавр нашел мать, но на обратном пути их подстерег страж царства, муж Ариадны. Ревнивый муж убил Минотавра и с помощью нити сам вынырнул из лабиринта мертвых в мир живых.

– Я не собираюсь убивать твоего родителя, – сказала Ариадна.

– Минотавр мне не родитель. Мои родители смылись, а я осталась.

– Смылись? – переспросила Ариадна.

– Ну… да. – Отпрыск приподнялся и изобразил, будто гребет руками. – Они возвращенцы. Работали здесь. А потом погрузились в космоплав и отправились… м-м-м, восвояси.

– А ты осталась?

– А я осталась.

– Одна?

– Одна. Что такого? Здесь интереснее. Здесь мое пристанище.

Нечто в поведении и словах отпрыска смущало, но Ариадна не могла понять – что именно? Не решив, чем и как продолжить разговор, принялась внимательно себя ощупывать, проверяя, как комбинезон высох на ней. С полевыми распылителями всегда жди подвоха – пропустят какую-нибудь складку на теле, и – привет, прореха, ее не залатать.

– Кстати, – ей вдруг пришло в голову, что они так и не представились, но откуда-то отпрыск разузнал ее имя. Хотя сообщение о прибытии приплыло заранее, и Телониус-Минотавр наверняка объяснил отпрыску, что в их пристанище появится еще жилец, – меня ты знаешь, но я тебя – нет. Как твое имя?

– Нить. – Отпрыск перекатился и упал со шкафа. Но прежде чем Ариадна успела испугаться, ей уже протягивали руку. – Смешно, да? Нить. Примарка.

– Нить, – повторила Ариадна, словно пробуя на вкус имя новой знакомой. – Примарка. А что это такое?

– Я здесь появилась, – объяснила Нить. – На Венере. Тех, кто появился на Венере, называют примарами.

Нить тряхнула головой, намотала на палец выкрашенную в молочный цвет прядку волос, и только теперь Ариадна с изумлением поняла – волосы настоящие! Не парик, в каких любили щеголять модницы, а вполне себе живые, шевелящиеся.

– Так это твой? – кивнула Ариадна на несуразный для аскезы Минотавра инструмент. Наверняка родители Нити перед тем, как смыться, пытались привить ей музыкальный вкус.

– Его, – вновь тряхнула волосами Нить. – Мать Минотавра была знаменитой пианисткой. У меня только коробка. – Она встряхнула коробку с куклами. – Это гораздо интереснее.

– Наверное, – согласилась Ариадна. – А что произошло с матерью Минотавра? Ты сказала, что она была? То есть сейчас…

– Ну да. Была. До тех пор, пока не погибла. А когда возвратилась, утратила свой дар. Ну, как обычно у возвращенцев. – Нить коротко засмеялась, и Ариадна невольно вспомнила Саломею с грубыми протезами на месте уже ненужных ей рук.

Любовь к матери доступна и холоднокровным, подумала Ариадна, представив огромного Минотавра, проявляющего чувства отпрыска к родительнице. Получилось плохо. Впрочем, не ей судить.

– Где я могу найти Телониуса? – Ариадна решила, что расспрашивать отпрыска в отсутствие попечителя о делах на Лапуте неэтично. Правильнее взять за рога того, кто таковую информацию должен ей предоставить. А вопросов к Минотавру у нее достаточно. – Или он уже спит там, где его застал сон?

– Он не спит, – возразила Нить. – Он сражается. Бьется.

– Сражается? – не поверила слуху Ариадна, но Нить повторила очевидный жест. – С кем? Ах да… не с тем ли, кому я так и не вручила путеводной нити из лабиринта, поскольку никакой нити у меня и нет?

– Его зовут Пан, – серьезно сказал отпрыск.

4. Брут

Выход из пристанища Минотавра загораживал робот, про него Ариадна почти забыла. Чудище широко расставило верхние и нижние конечности, готовое схватить и разорвать любого, кто рискнет переступить порог, и неважно откуда попытка будет совершаться – изнутри жилища или снаружи. Ариадна не испугалась, чего не скажешь о Нити, она отшатнулась от робота и спряталась за ее спиной, как маленькая.

– Послушайте, уважаемый… – Ариадна нерешительно постучала пальцем по броне машины. – Вы не могли бы отодвинуться, видите ли, мне необходимо покинуть…

Робот дернулся, не дослушав ее просьбы, затем скособочился, его повело, и, чтобы не упасть, он отступил в сторону, но как только Ариадна попыталась его миновать, вытянул манипулятор и вцепился ей в запястье с такой силой, что она охнула от пронзившей боли. Нить взвизгнула, крепче ухватила Ариадну за талию, стараясь удержать ее внутри пристанища.